Мама поставила коробку на кровать и теперь шарила внутри. Она вытащила фотоальбом. – Не торопись, тут собраны воспоминания о том, как ты у нас появился. В голове у Джошуа запульсировала тревожная сирена, а его глаза выхватили обложку книжки комиксов. Там был нарисован рыжий кот во фраке и цилиндре, за которым притаился большой волк, опиравшийся на трость. «ШАМИНУ, ТОМ 1, СТРАХ ВОЛКА» было написано на обложке. – Этот комикс… он принадлежал мне? Я его читал? – резко спросил Джошуа. – Нет, ты был слишком мал, не больше года. Мне кажется, тебе читал вслух папа. Я нашла его в подвале. Шамину… Милый рыжий кот, первый друг его детских фантазий, стал проводником внутри его кошмарного сна. «Теперь ты видишь, что ты не Джозеф! Я был прав, голова ты садовая!» – кричал он простуженно в мрачном декоре ванной комнаты. Джошуа вдруг почувствовал огромную тоску. Реальность и фантазия снова смешались воедино. Ему показалось, что вся его жизнь была отмечена чередой определенных событий, которым он не придавал значения до пресловутой лавины. Джошуа представил себя исследователем гробницы забытого фараона в попытке расшифровать иероглифы на стенах, чтобы не попасть в западню. Где-то во тьме усыпальницы крылся ответ на все его вопросы. Но все поиски пока что вели к одному и тому же человеку – Джошуа Оберсону. – Да блин! Застегивайся ты уже! – прокричала Сивилла, пытаясь закрепить кожаный ремень на лодыжке. Они встретились с Андре после сытного обеда (так он им сам посоветовал), сели на фуникулер и добрались до станции Бювет-де-Жаман. Выше подняться не удалось, потому что выпавший снег уже перекрыл часть путей. Они вышли из здания вокзала и направились по тропинке в сторону прохода Бенодон, а потом нацепили снегоступы. Андре шагал мягко и широко, чтобы не провалиться, Сивилла и Джошуа старались не отставать. Желтые таблички, едва видимые под снегом, показывали, что идти им около двадцати минут, но прошло больше часа, прежде чем они добрались до небольшого углубления в горе. Там их проводник остановился. – Здесь нам придется сойти с тропы, – cказал он, протирая горнолыжные очки. – Обычно тут виден знак, но сейчас его засыпало снегом. Сивилла передвигала свое большое тело с большим трудом. Несмотря на снегоступы, на каждый шаг уходило втрое больше энергии, чем обычно. И это если не брать в расчет низину и ветер в лицо, дувший без перерыва. Ноги у них горели, а еще создавалось впечатление, что под куртками скопилось несколько литров пота. – Видите вон там, высоко, пятнышко? – спросил Андре, указывая на гору Роше-де-Не. – Это виа феррата. По ней можно забраться летом. Да, восхождение получится крутым, но дело того стоит. Джошуа с трудом вспомнил, как предпринимал подобную попытку в подростковом возрасте, но альпинизм и походы никогда не входили в число его любимых занятий. – Мы спустимся по этой стороне, чтобы найти вход в пещеры. Сивилла присела на сугроб, чтобы восстановить дыхание. Из ее рта вырвалось облачко пара, и она смерила Джошуа неласковым взглядом. – Что мы тут вообще забыли? Зачем морозим задницы? – Джошуа представил, что сейчас она думала, наверное, именно об этом. Если честно, он и сам не знал ответов. Его накрыло лавиной неподалеку от этого места, но он не имел понятия, зачем пришел сюда. Ему казалось, что повторение путешествия – это единственный рациональный вариант стимуляции памяти. – Пошли, – сказал Андре, вставая на ноги под порывами ледяного ветра, пришедшего с озера. Они спустились на сотню метров и вышли на небольшую скалу. Прямо перед ними лежал уже замерзший снег, а на самом уступе едва виднелся желтый указатель. – Придется рыть, – сказал Андре, доставая из рюкзака ледоруб и лопатку. – Вход в пещеры за этим слоем, нужно расчистить проход по направлению метки. Джошуа повернулся к Сивилле, опасаясь встретиться с ее укоризненным взглядом, но она уже яростно разгребала снег с лопаткой в руке. Спустя полчаса Джошуа увидел, что из-под завала показались скала и красный знак на широкой железной двери. Еще час ушел на то, чтобы расчистить место и проскользнуть внутрь. Андре двинулся первым, сказав в утешение: – Если я пройду, пролезете и вы. Когда Джошуа втиснулся в снежное утро, на секунду ему показалось, что он снова в самом центре лавины. Он запаниковал, решил, что не сможет идти дальше, что останется тут навсегда. Однако огромная сила – рука Андре – подняла его на ноги, и вот он уже был внутри пещеры, погруженной в темноту. Пока он собирался с духом, Сивилла осветила табличку карманным фонариком. «Пещеры Не, только для опытных путешественников. Не спускаться до середины июля. Тропинка-ориентир, проходящая по всем пещерам, должна быть справа от вас». – Сейчас надеваем шипы, – сказал Андре, роясь в своем рюкзаке. Он вытащил три пары стальных ледоходов. Каждая весила не меньше пары килограммов. Все это время Андре тащил рюкзак, даже не поморщившись. – Это обязательно? – осторожно спросил Джошуа. – В пещерах температура ниже нуля. Снег превращается в лед, а дорожки – в каток. Учитывая, что ведут они наверх… просто трасса для бобслея. Сивилла смотрела на стальные шипы с сомнением. – А нам правда нужно совершать восхождение? – спросила она, поворачиваясь к Джошуа. – Да нет, наверное… можно просто помотаться по пещерам. – Помотаться? Роше-де-Не похожа на кусок сыра, внутри есть проходы, обрывы, колодцы… И одно могу сказать наверняка: по этим пещерам НЕЛЬЗЯ просто помотаться, особенно зимой. Цепляйтесь за меня и начинаем. Джошуа помедлил несколько секунд, и его охватили сомнения. Он поднял голову. Ледяной проход терялся в угрожающей темноте. Это место ему ни о чем не напоминало, а задача казалось слишком сложной. Они втроем оказались внутри горы из-за него, а толку никакого не было. Поиски памяти и разгадки дела Кэтрин Александер завели их в пещеры его безумия. – Мне очень жаль, – произнес он, опуская взгляд. Все промолчали. Джошуа был один. Вокруг простиралась темнота туннеля. Вокруг него незримый, но плотный массив горы будто сужал свои стены и давил на плечи. Джошуа ощущал это напряжение. Он сжимал свой фонарик так, будто утопающий – соломинку. Если бы его лучи вдруг исчезли, Джошуа оказался бы в бесконечной мгле и не знал бы, как убежать от своей судьбы. Он почти упирался носом в отвесную стену с лестницей из грязно-серого металла. Непереносимый холод много раз кусал его за пальцы, обтянутые перчатками, пока он пытался преодолеть препятствие. Добравшись до вершины, Джошуа увидел, что туннель расширяется и превращается в огромную пещеру с ледяным столбом посредине, отражающим лучи солнца, которые пробивались сквозь щели в потолке. Свет дробился в этом огромном сталактите, и через несколько секунд Джошуа был уверен в том, что видит внутри этих кристаллов лицо Кэтрин Александер, запечатленное навечно. Иллюзия рассеялась, и Джошуа продолжил свой путь по новому проходу. Он уже не понимал, где находится, что забыл в этом месте, но слабое воспоминание все время говорило ему держаться правее. Спустя несколько мгновений мертвенная тишина, царившая в пещере, была разорвана отдаленными звуками музыки. Несколько простых нот отражались от стен и от самой скалы. Потом мелодия стала чуть более сложной и точной, и Джошуа узнал вальсовый мотив, показавшийся ему знакомым. В конце коридора пульсировал мягкий белый свет. Казалось, он пожирает темноту. Джошуа ускорился, чтобы добраться до места, и вдруг увидел зеленые стены и красный ковролин, нисколько, впрочем, не удивившись. Он перенесся на восьмой этаж отеля «Аваланш» и шел теперь уверенно, оставляя за собой мокрые следы. Дверь номера 81 была распахнута настежь, и Джошуа уже видел силуэт горничной, склонившейся на полу и вытиравшей лужу крови. Он вытянул руку, и она начала было шевелить губами, чтобы сказать что-то, но тут зазвонил телефон. Горничная повернулась к аппарату, стоявшему на тумбочке возле кровати. У нее были зеленые глаза и длинные светлые волосы. В ее лице Джошуа заметил что-то неуловимо знакомое. Телефон продолжал звонить, и Джошуа почувствовал вибрацию. Пол ушел у него из-под ног, стены выцвели, и тяжелое состояние отупения накрыло его с головой. Он резко очнулся, по-прежнему видя перед собой образы из отеля, и понял, что смотрит на свой мобильный телефон, лежащий на коленях. Тот вибрировал и отображал имя «СИВИЛЛА» на экране. Джошуа поднял голову и понял, что заснул на стуле в каком-то помещении, слегка напоминавшем больничную палату. Потом он почувствовал тепло в своей правой ладони и осознал, что держит кого-то за руку. Неизвестная из Не лежала на койке совсем рядом с ним и спокойно дышала. На ее губах играла улыбка, появившаяся совсем недавно. Джошуа не мог собраться с духом и вспомнить, что случилось в промежутке между походом в горах и пробуждением неподалеку от больничной койки молодой женщины. Он положил ее ладонь на матрас как можно осторожнее и вышел из палаты, чтобы ответить на звонок. – Где ты прохлаждаешься, придурок! Я тебе десять сообщений оставила! – прорычала Сивилла. – Ох, а что, я пропустил встречу? – Ты издеваешься? Мы должны были пересечься, чтобы выпить. После этого безумного похода в горы ты просто обязан проставиться. Внутри стало нарастать чувство беспокойства. Это пробуждение напоминало случившееся в кошмарном сне… Миссис Делейн, заместитель директора, позвонила ему и потребовала спуститься в голубую гостиную. – Мы что-то нашли в этой пещере? – колеблясь, спросил он. – У тебя опять проблемы с памятью? – Не исключено. Сивилла помолчала несколько секунд на том конце и наконец заговорила куда более мягко: – Мы ничего не нашли потому, что сбились с пути. Это была безумная затея – пытаться забраться наверх, да и вообще, ехать туда было безумием. Мне только не хватало палец отморозить для полного счастья. – Ага, – сказал Джошуа, хотя он не помнил ни обратного пути, ни того, как приехал в больницу в Лозанне. – Встретимся через час? – Хорошо, – ответила Сивилла. – Ты где? – Я с подругой, не волнуйся. Он отключился, понимая, что она все-таки будет волноваться, особенно учитывая последние события. Джошуа повернулся к неизвестной из Не и посмотрел на ее лицо, а потом на простыни, мерно вздымавшиеся и опускавшиеся на ее груди. Почему он приехал и заснул у ее изголовья? Миссис Делейн… Это имя всплыло в его памяти, пока он находился в компании неизвестной, но оно ей не принадлежало. Миссис Делейн, заместитель директора. Существовала ли она на самом деле? Джошуа натянул пальто и вышел из палаты 81, стараясь не шуметь. Неизвестная словно спала, готовая проснуться в любой момент, как в старинной сказке. Что же заставит ее очнуться? Прекрасный принц? Какое-то событие? Джошуа понятия не имел, но больницу он покидал с чувством, что нашел новую зацепку. Дом престарелых занимал огромное четырехэтажное здание. С его террасы открывался прекрасный вид на озеро Леман и на виноградники, растущие у самых гор. Это медицинское учреждение, расположенное на высотах Веве, позволяло пятидесяти жильцам проводить время за разнообразными занятиями, а также получать уход и лечение со стороны команды специалистов. Элизабет Делейн проживала там с 2012 года. Джошуа хватило быстрого поиска в телефонном справочнике и пары звонков, чтобы до этого докопаться. – Обещай никогда не сдавать меня в дом престарелых! – сказала Сивилла, пока они поднимались на фуникулере. – Не уверен, что кто-то спросит мое мнение. Обычно этим занимаются близкие родственники. – Я имею в виду, если мы поженимся, и у нас будут дети, обещай мне, что вы такого не устроите. – Дети! Вроде на тебя не похоже, а? – шутливо отозвался Джошуа. В последнее время, включая визит в отель и поход в горы, у него складывалось впечатление, что Сивилла изо всех сил намекает на любовные отношения. Ну да, они переспали в тот вечер, когда он потерял сознание в баре, но после между ними ничего не было, они даже не целовались. Джошуа становилось все более неловко, надо было поговорить с Сивиллой, но он никак не решался сделать первый шаг. Сивилла была замечательной, она всегда его поддерживала, и все-таки он видел ее только в качестве подруги. Он боялся сказать ей об этом напрямую. Их сложную связь легко было порушить. Но и молчание тоже не было выходом. Недопонимание могло поломать их дружбу. Он не хотел, чтобы Сивилла чувствовала себя преданной. Какой ужасный исход! – О чем ты думаешь? – спросила Сивилла, уставившись на него так, будто видела насквозь. – Здесь так красиво! Машинальный ответ полного труса. Уровень: эксперт. Сивилла разочарованно застегнула парку, и кабина наконец приехала на место. Они поднялись наверх в похоронном молчании и наконец достигли входа в дом престарелых. Стены здания были выкрашены желтым, а ставни – голубым, так что вид у него был как у средиземноморского отеля. Их встретила служащая, проверила удостоверения, после чего отвела прямиком на третий этаж, где и находилась комната миссис Делейн. Пятнадцать квадратных метров, вид на озеро, огромный платяной шкаф, маленькая кровать с медицинскими приборами, покрытые фотографиями стены – так выглядела личная вселенная последних лет жизни миссис Делейн. Ей было восемьдесят два года, она страдала от серьезных проблем с давлением, но лицо у нее было спокойное и мягкое. Джошуа без труда ее узнал, и вот это как раз было странно: до недавнего времени Джошуа и не знал о ее существовании. Но он почти привык к безостановочно появляющимся воспоминаниям. Они долго стучали в дверь – женщина была глуховата, а потом горячо ее поприветствовали. – Полиция? Надеюсь, вы не планируете меня арестовывать? – шаловливо поинтересовалась она. – Вовсе нет, не волнуйтесь, – отозвалась Сивилла. – Мой коллега хотел задать вам несколько вопросов. Джошуа объяснил, что они работали над делом неизвестной из Не. Миссис Делейн слышала об этом по телевизору. Потом он упомянул имя Кэтрин Александер, и ее улыбка померкла. – Бедняжка… Я ее знала очень долгое время. Ее родители все время приезжали в отель. Я была главной в тот год, когда это все случилось. Мы отметили ее восемнадцатилетие накануне ее исчезновения. Это было ужасно. По щекам женщины потекли слезы. Сивилла достала из кармана парки бумажный платочек и протянула ей. – А Кловис Клейборн? Можете нам о нем рассказать? – Ах да. Славный мальчик. Он начинал посыльным на кухне, а потом перешел в бар. Отель был его жизнью. У него не было семьи. Когда я узнала, что это его рук дело… я так плакала. – Вы хорошо его знали? – спросила Сивилла сочувственным тоном. Джошуа уже заметил, что она теряет свой залихватский настрой в обществе пожилых людей. Однажды она рассказала ему, что питает определенную слабость к старикам. Джошуа полагал, что она очень любила свою бабушку со стороны отца: та много ею занималась, когда Сивилла была совсем ребенком. – В отеле все знали друг друга. Мы были одной большой семьей. Мы ценили друг друга, месяцами жили вместе, в некоторых случаях – годами.