Приходские священники занимали старый дом, расположенный между двух холмов на севере Лозанны. Если судить по изношенности стен и крыше с отваливающейся черепицей, здание не ремонтировали с тех самых пор, когда тридцать лет назад мама приносила его сюда. Это место не вызывало воспоминаний. Появлялось только неприятное чувство одиночества и изоляции, которое он уже испытывал, стоя перед могилой Кэтрин Александер. Джошуа подумал о нападении на стоянке перед кладбищем и испытал не самые приятные чувства. На этот раз он не оставил пистолет в машине. Более того, он успел сходить в тир и расстрелял несколько обойм, просто чтобы расслабиться. Под его рукой заскрипели петли тяжелой двери, и он оказался в помещении, где было еще холоднее, чем снаружи. Монашка в черном облачении поверх водолазки из белой шерсти сидела в самом углу. Она разбирала кучу бумаг на стойке. Повернувшись к нему, монашка поправила очки. – Здравствуйте, я могу вам помочь? – Здравствуйте… сестра, – ответил он и почувствовал себя очень странно, не понимая, следует ли ему обращаться так ко всем монашкам. – Я лейтенант полиции кантона. Джошуа порылся в карманах, чтобы извлечь оттуда удостоверение. Это заняло некоторое время и явно развлекло монашку. – Я бы хотел задать вам несколько вопросов, – мягко, но уверенно закончил он свою мысль. Она смотрела на него огромными черными глазами. – Конечно, я постараюсь вам помочь. Что вас интересует? – Я… пытаюсь разыскать данные об одном человеке. Это монахиня, она работала здесь с приемными семьями и занималась одним ребенком… – Вы уже были в приюте, откуда ребенка забрали? – Еще нет, но я точно знаю, что она работала здесь. – А как звали этого ребенка? – Джошуа Оберсон. Сестра, казалось, очень сильно удивилась. Именно это имя она видела несколько секунд назад на удостоверении. Она поколебалась. – Подождите немного, пожалуйста, – произнесла она, развернулась и вышла через боковую дверь. Джошуа потер руки, чтобы согреться, и начал ходить по старинной комнате, чтобы не стоять на месте. Оштукатуренные стены, казалось, набухли от влажности, и поэтому в комнате было очень холодно. Тут и там висели огромные фотографии со священниками и сестрами, выстроившимися по росту, как в младшей школе. Они позировали для снимка на фоне каменного здания. Джошуа задержал взгляд на нескольких улыбающихся лицах. Он чувствовал восхищение – эти люди покинули мирскую жизнь, чтобы посвятить себя вере. Нужна была определенная смелость, чтобы следовать своим мечтам или заняться любимым делом, пускай и самым бессмысленным. Джошуа не чувствовал в себе подобной смелости. Ему часто говорили, что работа полицейским – это призвание, даже служение своего рода. Однако он никогда так не думал. Для него работа заключалась в раскрытии дел. Именно этот игровой аспект привел его в профессию. В целом же он оставался Джошуа Оберсоном, обычным мужчиной за тридцать без скелетов в шкафу. Возможно, он был слегка нелюдимым, но неплохо справлялся со своими делами. Стивен Кинг (его романы он прочитал от корки до корки) говорил, что в двадцать лет ты знаешь, куда идешь, в двадцать пять начинаешь подозревать, что держал карту вверх ногами, а в тридцать в этом убеждаешься. И он был прав. Джошуа понял это, выбравшись из-под двух тонн снега. По камням застучали глухие шаги, и монашка вернулась с кусочком бумаги. – Я нашла женщину, о которой вы спрашивали, – сказала она, улыбаясь. – Аннаик Дюкрезе. Она работала в приходе в восьмидесятых. Именно она занималась делом Джошуа Оберсона. Это ведь вы, правда? – Да, это я, – признал Джошуа и опустил глаза, будто подросток, пойманный за кражей сладкого. – Мне вам больше нечего сообщить, к сожалению. Ваши родители никогда не жаловались на ее работу, а сестра Дюкрезе нас покинула. – Вы имеете в виду, что она здесь больше не работает? – Нет, к несчастью, она скончалась от продолжительной болезни. Я не знала ее лично, но у нас есть запись в журнале. Это случилось пять лет назад. Джошуа объяла космическая пустота. Снимок этой женщины из кошмара заставил его поверить в то, что наконец удастся установить настоящую связь между его снами и реальностью. И эта ниточка снова выскользнула у него из рук. – Нет ли в вашем архиве дополнительной информации? Возможно, фотографии? Монашка подняла палец, как будто ей в голову пришла мысль, потом повернулась и направилась к одной из стен. – Следуйте за мной, – тихо попросила она. Вскоре они оказались перед снимком. Черно-белый кадр запечатлел с десяток служителей церкви, выстроившихся вдоль невысокого заборчика. На фотографии царило явное оживление. Один священник даже демонстрировал бицепсы, будто боксер. Его соседка, высокая женщина в очках, хохотала. – Вот здесь, – указала сестра пальцем на одну из голов. Сестра Аннаик Дюкрезе была не очень большого роста, со строгим лицом и объемными темными волосами, выглядывающими из-под облачения. Темные глаза смотрели в объектив искренне и прямо. – Это не она! – пораженно воскликнул Джошуа. И в самом деле, Аннаик Дюкрезе не имела ничего общего с девушкой со светлыми волосами и вытянутым лицом с фотографии из родительского альбома. Как такое могло быть? Массивный силуэт гранд-отеля «Бельвю» очень выделялся на фоне серого неба этим мрачным вечером. Ожидая поезда в сторону неработающей станции, Джошуа занимался своим телефоном. Его мать совершенно не понимала, каким образом Аннаик Дюкрезе (имя она вспомнила почти тотчас) оказалась другим человеком. Сам Джошуа видел только одно объяснение: о нем заботилась не настоящая сестра, а другая молодая девушка, выступавшая под ее именем. Как ей это удалось? Зачем ей это понадобилось? Настоящая Аннаик умерла, и дать ответы на эти вопросы могла только самозванка. Именно поэтому Джошуа поехал в темные недра отеля. Роберт был доволен его визитом. Он принял Джошуа в своем кабинете и даже приготовил кофе, разлив его в чашки тонкого фарфора, украшенные символом «Бельвю» – знаменитой веткой вишневого дерева. Светловолосая женщина в форме встречалась Джошуа с самого начала истории с кошмарами, поэтому у него был только один шанс что-то разузнать. Устав хранить сомнения в себе, он рассказал старому сторожу о своих снах и желании найти связь между почти нереальными деталями и настоящими воспоминаниями. Роберт выслушал его внимательно, не отводя взгляда. В лице его было что-то странное. К большому удивлению Джошуа, старик полностью уверовал в его рассказ. – Я считаю, что память места существует, – сказал он. – Я здесь живу уже много лет и могу рассказать всяких историй. Тут случалось такое… – Что именно? – Я слышал звук шагов, слышал, как закрываются двери, видел, как включается свет, и иногда даже слышал музыку. Как будто память отеля не хочет отсюда уходить. – Вы верите в призраков? – поинтересовался Джошуа. – Нет, это истории, чтобы пугать детей. Я верю в квантовую физику. Роберт поднялся на ноги, взял книгу с полки и протянул ее Джошуа. Обложка гласила: «Квантовая механика» Коэн-Таннунджи. – Я думаю, что некоторые места обладают собственной памятью, потому что они находятся на перекрестке нескольких измерений. Проще говоря, прошлое, настоящее и будущее могут встречаться и даже путаться между собой. Воцарилась похоронная тишина. Джошуа вдруг четко осознал, что находится далеко в горах, в развалинах отеля и разговаривает с человеком, который бродит тут большую часть времени в одиночестве по пустым коридорам. Джошуа даже представил, как Роберт бежит по запутанным коридорам за своим сыном с топором, а мальчишка твердит «REDRUM»[7] как заведенный. – Я не вполне понимаю… – Да боже мой, все очень просто! Когда в одной точке совпадают прошлое, настоящее и будущее, случается что-то вроде искажения, и события могут меняться, путешествовать из одного времени в другое. Понимаете, все эти привидения и зомби, это все профанация. Прочтите книгу, вам все станет ясно. Ее написал нобелевский лауреат, а не какой-то шарлатан или автор бульварной прессы. – Ну хорошо, а если я попрошу вас помочь мне найти горничную, которая работала здесь… Как вам такое? – Вполне нормально. У вас есть ее имя? – Нет, но я знаю, как она выглядит, – ответил он, доставая конверт с фотографией из материнского альбома. – Первый раз ее вижу, но погодите-ка… Роберт поднялся и достал фотографию с полки. – Вот, видите, уже кое-что. Этот снимок был сделан перед окончательным закрытием в 1992 году. Здесь собраны все, почти триста человек. Сотрудники гранд-отеля «Бельвю» стояли полукругом у подножия огромной центральной лестницы. Сторож указал на одно лицо. – Видите этого юнца в костюме… он разводит руками… вон там. Это я! Эх, был же я красавчиком, да и у девушек успехом пользовался. Они в очередь становились! Джошуа взял фотографию и принялся рассматривать женские лица. Чуть вытянутое лицо, светлые волосы, отстраненный взгляд… сложновато найти незнакомца в толпе других незнакомцев. Потом он вдруг заметил ее. Она присела на перила вместе с двумя другими девушками. На ней была та же рубашка, и Джошуа показалось, что она на него смотрит. – Вот же! Это она! – воскликнул он с удивлением и радостью. Наконец-то он нашел доказательство. Девушка из его снов, девушка из его детства существовала на самом деле. Осталось только найти ее имя. – Замечательно, – сказал Роберт, забирая фото. – Все люди на снимке записаны в указателе. Я найду для вас ее имя и, возможно, даже адрес. У вас есть время? Времени у Джошуа было предостаточно. Он мог пуститься в погоню за этой таинственной женщиной и ее секретами, чтобы наконец понять, что происходит, разгадать загадку случившегося после лавины. – Нальете чего-то покрепче? – спросил он, указывая на бутылку рома на столе. – Так бы сразу и сказали! – радостно заключил Роберт, и они без промедления подняли тост за эту маленькую победу. – Да мы так замерзнем к чертовой матери! – воскликнула Сивилла, глядя на разрушенный сарай, стоявший почти на самой дороге. – А проклятый GPS глючит! – процедил Джошуа. Прошел час с тех пор, как они свернули в горы, чтобы найти адрес, который Роберт написал на глянцевой трехсотграммовой бумаге с гербом гранд-отеля «Бельвю»: Изабель Тернье, Алле-От, дом 3, деревня Руст. Это проклятое место не было отмечено ни на одной карте, и приложение на смартфоне работало с большим трудом, пытаясь проложить маршрут туда, где не ловили спутники связи. – Вот это не оно? – спросила в какой-то момент Сивилла, тыкая пальцем в белую табличку с надписью «Бернье, бывшее поселение Руст». Наконец-то! Они отправились по грунтовой дороге. Тут и там стояли заброшенные участки. Между пихтами с поломанными лапами иногда проглядывали промерзшие и посеревшие от времени дома. Деревня состояла из десятка участков у высокой черной скалы, из-за которой не было видно солнца. Несмотря на то, что часы едва отмерили полдень, тут царили неприятные сумерки. Но Джошуа больше всего смущало даже не это, а абсолютная тишина, в которой они ехали с тех пор, как свернули с главной дороги. Природа вокруг молчала. Не было слышно ни порывов ветра, ни лая собак, ни даже шороха шин по гравию. Создавалось впечатление, что их окутал густой слой ваты, и это напомнило ему заточение под тоннами снега. Сивилла сжалась на своем сиденье и осматривалась в поисках хоть какого-нибудь указателя. – В любом случае, тут всего две улицы, – сказала она, когда они доехали до конца первой. – Я видела номера на воротах. Остается только ехать на вторую. Несколько минут спустя они описали полукруг и оказались на дороге, идущей перпендикулярно к скале. Дом Изабель Тернье был одноэтажным. За забором скрывался запущенный сад. В нем царила атмосфера запустения и заброшенности. – Ты уверен, что мы на месте? – спросила Сивилла. – Понятия не имею, – ответил он, залезая в бардачок. Достав оттуда свой девятимиллиметровый зиг-зауэр и проверив предохранитель, сунул оружие в кобуру на поясе. – Ага, вот что! – сказала Сивилла, внимательно на него глядя. – Ты побаиваешься, что старушка набросится на тебя с кулаками? – Никогда нельзя знать наверняка! Я тебе напоминаю, что однажды в такой же заброшенной деревне меня избил парень, – отозвался Джошуа, вылезая из машины. Леденящий холод, идущий от скалы, накрыл их с ног до головы. Сивилла застегнула парку и надела капюшон поверх вязаной мужской шапки. Она дошла с ним до заборчика. Калитка открылась со скрипом. Они пересекли сад, земля была покрыта тонким слоем льда. Тут и там из снега вырастали силуэты разбросанных предметов: диван, обогреватель для воды, деревянные ящики, ржавый остов велосипеда. Джошуа заметил даже довольно страшную куклу с разведенными руками. Ее фарфоровые глаза смотрели в небо, как у покойника на месте преступления. Когда они дошли до входа в дом, Джошуа захватило неприятное чувство. Ему вдруг захотелось бежать прочь со всех ног, будто им грозила неминуемая опасность. Должно быть, Сивилла тоже почувствовала что-то странное. Она расстегнула парку снизу, чтобы иметь доступ к рукоятке пистолета. Они обменялись взглядами, и Джошуа трижды постучал в деревянную створку на двери, прерывая мертвенную тишину деревни. Некоторое время ответа не было, и Джошуа решил постучать снова, но в этот момент петли нежно заскрипели. Все будто замерло, когда из темноты появился силуэт. Это была старая женщина со смуглым и сильно вытянутым лицом. Белые волосы оттеняли ее кожу. Она уставилась тяжелым взглядом в глаза Джошуа.