– В этот раз неплохо так! – воскликнул Гарри из-за своего стола, расположенного у застекленной двери на южную сторону. – Ага, – сказала Сивилла. – Складывается впечатление, что эта буря наконец-то достигнет и нас. У нас они надолго не задерживаются, день или два – максимум. Джошуа поднял взгляд, чтобы посмотреть на горы и линию горизонта. Черно-серое небо отражалось в озере, а волны вздымались необыкновенно высоко. Его настроение походило на погоду. Внутри него творился хаос из стертых воспоминаний, гипотез и сомнений. Да, он не ожидал хорошей погоды и спокойной воды. Он слишком хорошо понимал, что солнце поднимется только тогда, когда он разрешит загадку Кэтрин Александер. Сильный холод обжигал его спину. Складывалось впечатление, что он лежит голышом на катке. – Я не хочу тут быть, – заявило что-то внутри, будто маячок, сигнал бедствия посреди взбесившегося океана. Джошуа лежал на кафельном полу огромной кухни. – Все такое настоящее! Голос был прав, каждый элемент декора будто бы существовал – существовал на самом деле! На этой кухне были стальные шкафы, расписания работы, вентиляция, центральный стол, на котором стояло множество сковородок. Все настоящее до отвращения. Как же его мозг создал столь реальный объект? Из воспоминаний? Из переработанных картинок, из образов в его голове? А может быть, это была придуманная и неполная проекция? – Нет, это место существует, я знаю. И правда, это же был гранд-отель «Бельвю» или отель «Аваланш». Джошуа полностью осознал, что находится во сне. – Я проснусь, когда захочу, – сказал он себе, поднимаясь на локтях, чтобы вырваться из ледяных объятий. Он и впрямь находился на кухне отеля. Это место он не единожды пересекал в своих снах и в реальности. Он понятия не имел, зачем здесь очутился; сны редко отдавали свои секреты сразу же. Джошуа решил подняться и исследовать фильм, созданный его воображением. Вокруг него царили холод и тишина. Он попытался включить свет в люстрах, просто чтобы слегка обогреть эту ледяную вселенную, но выключатель не работал. Следуя инстинктам, он отправился вглубь кухни и нашел дверь, ведущую в служебные коридоры. Чуть впереди находилась комната, где он когда-то увидел Кловиса, с которым предпринял путешествие к трассе для бобслея. Он двинулся вперед, наполовину отдавая себе отчет в том, что странноватый голубой ореол, освещавший его путь, исходит из невидимого источника света. Только положив ладонь на ручку, он понял, что сам излучает этот холодный ясный свет. «Я привидение», – проскрипел его внутренний голос. Дверь открылась со скрипом, и Джошуа увидел уже знакомую по предыдущему посещению обстановку. Это была обычная складская комната со стеллажами, уставленными коробками. Чемоданчик первой помощи и календарь находились на своем месте. В тот раз на календаре была дата исчезновения Кэтрин Александер: 5 января 1980 года, и Джошуа впервые видел эти цифры. На этот раз поменялся год: 1981. 81… Число зазвенело в его голове, стало стучать, как колокол, совершенно невыносимо. 23 марта было обведено черным маркером, а в соответствующем квадратике кто-то нарисовал два мрачных сердечка. Два сердечка, две ласточки… ассоциация складывалась определенная, но непонятная. 23 марта 1981 года… Что же могла значить эта дата? За его спиной послышался грохот сковородок. Джошуа подпрыгнул от резкого выброса адреналина. Она стояла прямо за ним, лицо было наполовину скрыто во мраке коридора. В униформе горничной Изабель Тернье казалась еще старше, чем в их последнюю встречу. Черты ее лица застыли в болезненной гримасе, как будто она не знала, что тут есть кто-то еще, как будто она не видела Джошуа. Ее глаза блестели, а по щекам медленно текли слезы. Джошуа попытался с ней заговорить, но из его рта не донеслось ни звука. Он пошел к ней, но силуэт Изабель отступил во тьму и полностью исчез. В последнюю долю секунды ее глаза, выделявшиеся на овальном лице, посмотрели на него, и она улыбнулась. Джошуа почувствовал волну жара, и холод покинул его тело вместе с таинственной посетительницей. Ему хватило нескольких секунд, чтобы сполна насладиться поистине волшебными свойствами этой улыбки. Потом звонок телефона вернул его в химероподобную реальность сна. Звук был приглушен, как будто доносился сквозь помехи. Он понял, что нужный ему телефон находится внутри одной из коробок на окружавших его стеллажах. Со звериной прытью Джошуа пооткрывал коробки и разбросал папки по всей комнате. Он покинул отель «Аваланш» и теперь находился в глубинах полицейского участка Веве, там, где он обнаружил, что дело Кэтрин Александер действительно существует. Когда он понял, что звук доносится из коробки с надписью 1980, той самой, которую Сивилла нашла в реальности, он даже не удивился. Он сорвал крышку и увидел мобильный телефон… свой мобильный телефон. Экран мигал. – Кто это? – спросил он, поднеся трубку к уху. Но его предполагаемый собеседник уже отключился, а на рабочем столе отобразилась иконка «Новое сообщение». Джошуа сразу же перезвонил – и услышал голос Изабель Тернье. – Приезжайте как можно быстрее. Я должна с вами поговорить, – сказала она с тоской и отключилась. Джошуа проснулся в поту, сложившись в три погибели в своей собственной кровати. Он стал массировать виски, чтобы прийти в себя, и почувствовал вибрацию в районе бедра. Там лежал его мобильный телефон, и иконка «Новое сообщение» свидетельствовала о том, что Джошуа не просто спал. Табличка с надписью «Бернье, бывшее поселение Руст» промелькнула, освещенная фарами его машины. Джошуа не колебался ни секунды. После резкого пробуждения и осознания того, что сообщение на автоответчике действительно существует, Джошуа ринулся в путь, даже не предупредив Сивиллу. Изабель Тернье была ключевым элементом строения, контуров которого ему пока не было видно. В ее голосе он услышал нужду, но было там и кое-что еще: страх. Оказавшись один в сумраке гор, Джошуа почувствовал, как страх окутывает и его. Ночь стояла безлунная. При таких условиях были видны только силуэты предметов. К единственной тропинке склонялись черные стражи этого забытого уголка – гигантские пихты. Чем ближе он подъезжал к деревне, тем больше сгущалась темнота. Гора, выросшая из земли, поглощала весь свет, как матовый тотем. Джошуа вздрогнул, когда увидел контуры дома, примыкавшего к мрачной каменной стене. Он затормозил, чтобы припарковаться неподалеку от калитки, а потом оглядел местность. Чернота поглотила деревню Руст, и ничто не выделялось на ее фоне. Когда он погасит фары, то сам полетит в эту страшную пропасть. Джошуа пошарил в бардачке, достал фонарик, который положил туда перед отъездом, и проверил оружие. С пистолетом все было в порядке, и он опустил его обратно в кобуру. В воздухе пахло опасностью. И дело было не только в мрачной атмосфере безлунной ночи и заброшенности деревни. Джошуа чувствовал угрозу, притаившуюся где-то в беспросветном мраке, его окружавшем. Нужно было позвонить Сивилле, чтобы хотя бы сказать ей, где его искать, на всякий случай. Но в пасть волка его подтолкнула сила, превосходящая разум. Джошуа вытащил ключи и открыл дверцу. Леденящий холод немедля схватил его за горло. Ноги погрузились в свежевыпавший снег на двадцать сантиметров, сердце застучало в горле, а пальцы начали дрожать. – Ты умрешь здесь, – произнес голос в его голове. Он отогнал эту мысль прочь и решил как можно быстрее добраться до калитки. Луч фонарика служил страховочным ремнем, отделявшим его от падения в пропасть тьмы. Ничто не освещало горы. Напрасно он решил поднять глаза к небу и поискать там знак надежды. Звезд не было видно, мир захватили тени. Дом тем временем рос в луче света, но фонарик освещал пока даже не весь фасад. А вдруг все это происходит не по-настоящему, а у него в голове? Возможно, он до сих пор спит? Он ведь часами бродил по коридорам отеля «Аваланш». Под ногами вдруг раздался хруст, и Джошуа направил туда луч фонарика. Свет выхватил бледное лицо куклы: он раздавил пластиковое тело ботинком. Одного глаза не хватало, а второй, голубой, смотрел на Джошуа недобро. Нет, он не спал. Это было слишком даже для сна. Джошуа подошел ко входу в дом Изабель Тернье. Он поднял руку, чтобы постучать, но увидел, что дверь приоткрыта. Никто не оставлял дверь открытой ночью, тем более что тут было очень холодно. У него в голове загорелся красным сигнал тревоги, и он поднял руку, чтобы достать пистолет. Угроза оказалась реальной, и обойти ее не представлялось никакой возможности. За дверью находились ответы на его вопросы. Он положил пальцы на дверное полотно, и петли принялись скрипеть. Гостиная была погружена во тьму, но слабый голубой свет растекался волнами прямо перед ним, будто исходя от земли. Джошуа шел вперед осторожно, он делал шаг за шагом и внимательно рассматривал все слепые зоны, поворачиваясь и светя фонариком. Беспорядок и наваленные друг на друга предметы усложняли его задачу. Кто-то мог легко затаиться за любым предметом мебели, а он даже заметил бы не сразу. Прямо перед ним стоял красный бархатный диван. Взгляд Джошуа скользнул по банкетке, и он наконец увидел источник света. Это был детский ночник, бумажный цилиндр, раскрашенный под карусель. Джошуа заметил небрежно нарисованных маленьких лошадок, медленно вращающихся по мановению старинного механизма. – Мне знаком этот предмет! – сказал он себе, с каждой секундой улавливая взором все больше и больше деталей. Именно в этот момент он вдруг понял, что рядом с ним лежит тело. Изабель Тернье растянулась на полу около низкого столика. Она лежала ничком, и белые волосы напоминали цветок, распустивший вокруг красной сердцевины подушки, положенной на ее голову. Одна рука была под телом, вторая вывернута на спине под неестественным углом. Джошуа попытался сделать шаг назад и споткнулся о сервировочный столик, потеряв равновесие. Падая, он выпустил фонарик, и тот подкатился к телу. Джошуа снова вскочил на ноги, но жуткий образ Изабель Тернье все-таки отпечатался у него в памяти. Глаза на белом лице излучали страх, а рот был приоткрыт в крике ужаса. Она была мертва – и кто-то приложил к этому руку. Университетский центр судебной медицины Лозанны походил на синий светящийся куб, поставленный на снежное полотно. Именно там работала большая часть судмедэкспертов и патологоанатомов, сотрудничавших с полицией Во. Изабель Тернье транспортировали сюда на рассвете, и с тех самых пор она была на диссекционном столе одного из врачей. Она потеряла свой физический облик, чтобы стать плотью и кровью расследования, чтобы помочь найти улику, которая присоединится к ряду других и расскажет о том, что же случилось в том доме. Джошуа ожидал в огромном зале с белыми стенами, голубыми дверями и огромным количеством стульев. Он ненавидел вскрытия настолько, что ни разу не пробыл рядом с начала и до конца. Через несколько минут он обязательно убегал в туалет. Таким образом, он предоставил всю грязную работу своим коллегам – сам же напоминал взмокшую курицу. Сивилла еще не приехала. Она предпочитала с пользой проводить самые первые часы нового дела – искала всю информацию о жертве в Главном управлении полиции Веве. Этим ранним утром в зале ожидания было пусто, и Джошуа крепился изо всех сил, чтобы не закрыть глаза: на него свалилась усталость. Складывалось впечатление, что с попадания под лавину прошло несколько месяцев; события сцеплялись друг с другом и неслись в совершенно безумном темпе. Еще и зима не хотела заканчиваться, совсем как эта чертова буря, о которой начали предупреждать сто лет назад. Время растягивалось, подобно воспоминаниям в его голове. Маленькие лошадки, нарисованные желтой краской, скакали перед его глазами – как кадры из фильма. Изабель Тернье была первым человеком, полюбившим его и не оставившим без внимания. И она только что умерла в одиночестве в горах. И ведь она ему звонила! Возможно, Джошуа слышал ее голос последним. Возможно, убийца пришел к ней, когда она уже оставила сообщение на автоответчике. Почему он? Что она хотела сказать? И какая связь с Кэтрин Александер и чертовым отелем, разрушающимся в горах Монтрё? Хлопнула дверь. Человек в синей униформе подошел к нему: – Лейтенант Оберсон? – Да. – Мы не знакомы. Я – доктор Кристиан Лапьер. Обычно я работаю в Центре в Во, но тут я был свободен, а клиент всегда прав, как говорится. Джошуа внимательно посмотрел на судмедэксперта. Тому было не больше тридцати, и все-таки он уже выглядел высокомерным типом, как многие его коллеги. В конце концов, он больше времени проводил с мертвыми и должен был чувствовать себя особенным. – Итак, что я могу вам сказать после осмотра. Смерть наступила в районе двух часов ночи. Судя по состоянию гортани, ее задушили. – Есть ли что-то еще? – Никаких следов борьбы. Я бы сказал, что давление на шею было быстрым и мощным. На шее есть повреждения, свидетельствующие о том, что у нападавшего большая рука, просто гигантская. – Следы ДНК? – По нулям. Он был в перчатках. Джошуа вспомнил нападение, которому подвергся во время посещения могилы Кэтрин Александер. Нападавший был высокого роста, а кулаки у него, насколько Джошуа помнил, были просто огромные. – Я составлю детальный отчет и отправлю вам на почту, хорошо? Джошуа склонил голову, теряясь в мыслях. Сначала миссис Делейн умирает в доме престарелых, теперь Изабель Тернье… В связи с исчезновением Кэтрин Александер внезапно нарисовалось много жертв. Судмедэксперт пожал ему руку и пошел обратно в секционную, а Джошуа направился к выходу, помахав рукой дежурной сестре. В этот момент дверь открылась настежь и внутрь вошла Сивилла – как обычно, с размахом, свойственным ее телосложению. – Ну? – сказала она, даже не поздоровавшись. – Смерть от удушения, приблизительно в то время, когда она пыталась со мной связаться. – Мне надо тебе кое-что рассказать. Сивилла понизила голос, будто собиралась рассказать Джошуа нечто совершенно секретное. – Я запросила ее данные, чтобы попробовать разыскать членов семьи. – И? – Знаешь, как ее звали? Изабель Тернье-Лете. Ничего не напоминает? – Это фамилия нашего проводника. – Именно… Я все проверила, Джошуа. Мужчина, спасший тебе жизнь, – ее сын. Но он взял фамилию отца. – И что все это значит? – Помнишь описание того типа, который на тебя напал? А человека, пробравшегося к неизвестной? – Ну да. Большого роста, черная балаклава, перчатки. – По габаритам смахивает на Андре Лете, правда? – Странно как-то, нет? Он спас мне жизнь, зачем ему на меня нападать на кладбище? И что более важно – зачем ему убивать собственную мать? – Может, и странно, а навестить его надо. – Черт возьми, да не может такого быть! – прошипела Сивилла, рассматривая содержимое папок, аккуратно разложенных на столе у Андре Лете. Они отправились прямиком к нему домой, взяв с собой Гарри и Раймона на тот случай, если все пойдет кувырком. Они надели бронежилеты, достали оружие, поставили машину так, чтобы отрезать пути к отступлению и чтобы никто из прохожих случайно не пострадал. Но Андре не было дома, как и его собаки Анхиса, и они забрались внутрь, не особо считаясь с формальностями. Да, в обычном случае им понадобился бы ордер, но тут в дело вступала близкая связь с погибшей и серьезность подозрений. Бумажной работой они собирались заняться позже. В итоге они прочесали дом и случайно наткнулись на маленькую комнату, вход в которую был замаскирован платяным шкафом. Она напоминала небольшую кладовую – ни вентиляции, ни окон. Комната была заставлена коробками с одеждой, в основном женской, и пластиковыми ящиками с бытовой химией. Еще там была деревянная парта, на которой и лежали те самые папки. – Да блин, ты можешь в это поверить? Сивилла протянула ему пачку листов с аккуратно вырезанными и наклеенными статьями. Шли они в хронологическом порядке. По большей части там были фотографии Кэтрин Александер, гранд-отеля «Бельвю» и тексты под грубо слепленными заголовками вроде «Исчезновение в горах: где же сейчас бедняжка Кэтрин?» Судя по всему, Андре Лете собирал малейшие упоминания дела Кэтрин, и эта коллекция делала его куда более подозрительным, чем он был еще часом раньше. Комнатка имела не больше пяти квадратных метров площади, поэтому Гарри и Раймон остались снаружи и обыскивали другие части дома. Джошуа стал открывать ящики с одеждой. Она была разных размеров и даже рассортирована по возрасту. – Да уж, ребенку было во что нарядиться, – отметила Сивилла и продемонстрировала ему целую кучу розовых и голубых ползунков, заношенных до дыр. Он засунул руку в коробку и бросил вещи на пол, потом взял следующую. – Тебе это ничего не напоминает? – спросила Сивилла, указывая на черную футболку большого размера с надписью «I’m a cat»[8]. На ней еще были два глаза с желтыми зрачками. – То же самое было написано на худи неизвестной из Не. – ИМЕННО. Вяжем его, – сказала она, откладывая футболку в сторону. – Но что это все значит, а? – Что он чертов извращенец. Сколько ему было, когда пропала юная Александер? – Я понятия не имею, лет двадцать, наверное… – А его мать работала в отеле. Все шито белыми нитками. Надо его задерживать. Но Александер не могла быть единственной жертвой. Бог знает сколько их у него было за все это время. – Ты думаешь, он их держал здесь? – Надо обыскать сад. Не исключено, что там есть подпол. Я уверена, что нас ждут страшные вещи. – Но зачем ему детские вещи? Сивилла не ответила. Последовало долгое молчание. У них обоих по спине потек холодный пот. У Джошуа было чувство, что они наткнулись на некрополь и им предстоит достать огромное количество тел. За правду всегда приходится платить. Джошуа вдруг заметил коробку поменьше, притаившуюся в углу. Внутри лежали журналы и комиксы восьмидесятых годов. На одной из обложек был изображен кот в фуражке детектива с тростью в руке. Шамину. Комикс из его детства был тут, среди вещей, принадлежавших неизвестному количеству жертв. Мама сказала ему, что комикс принесла Изабель. Без всякого сомнения, она взяла его именно тут. В голове Джошуа бушевало море противоречивых эмоций. Неужели его связь с Кэтрин Александер и неизвестной из Не была зарыта тут? И эта простая вещь смогла передать ему всю боль этих женщин, которые, очевидно, стали жертвами Андре Лете? Знала ли обо всем сама Изабель? А потом сошла лавина, и он увидел кошмарный сон про отель, а Андре спас его от неминуемой смерти. Почему он хотел его убить на кладбище? – Ты в порядке? – спросила Сивилла, подходя поближе. – Можешь выйти, я закончу тут одна.