– Оставь ее, – сказал мрачный голос, приглушенный тканью балаклавы. – Оставь ее в покое – или я тебя убью. Джошуа свернулся в клубок, ожидая новых ударов, но ничего не произошло. Он остался один в снегу. Таинственный нападавший исчез. Джошуа долго пролежал около машины. Холод стал непереносимым, и только тогда Джошуа нашел в себе силы подняться. – Черт возьми, да ты хоть видел его хлебальник?! – вопила Сивилла, пока доктор Гумберт проводил осмотр гематомы вокруг его носа. – Нет, на нем была балаклава. – А ты что там забыл опять? – Я работал над делом Александер. – В Нанкруа? Это же у черта на куличках! Сивилла не могла успокоиться с приезда в больницу. Она избегала его все утро, чтобы не обсуждать маленькое приключение, выпавшее на их долю прошлой ночью, а теперь винила себя за то, что не поехала с ним в горы. – Ты говоришь, он тебе угрожал? – Да, он прекрасно знал, почему я там. – Он мог тебя убить. – Я в это не верю. Он хотел донести до меня информацию. Как бы то ни было, теперь ясно, что дело не закончено. – Какое дело? – спросила Сивилла. Гумберт слушал объявление. – Дело Кэтрин Александер и неизвестной из Не. Я уверен, что между ними есть связь – помимо фото. – Сожалею, что приходится вас прерывать, – сказал Гумберт, раскладывая снимки на столе. – Итак, господин Оберсон, вы решили приезжать ко мне каждый день? Вы скучаете? Джошуа выдавил улыбку, и у него мгновенно разболелись щеки. – Вам снова повезло. Легкое повреждение носовой перегородки, но ничего серьезного, ни разрыва, ни перелома. Я выпишу обезболивающие, и все пройдет само собой. – И мы найдем этого мерзавца, попомни мое слово! – воскликнула Сивилла, почти скрипя зубами. С момента нападения прошло уже несколько часов, и Джошуа никак не мог перестать думать об ультиматуме, выдвинутом незнакомцем, даже во время осмотра. «Оставь ее в покое или я тебя убью». Кому-то очень не хотелось, чтобы он рылся в прошлом Кэтрин Александер. И этот кто-то был замазан достаточно, чтобы поехать в Нанкруа и напасть на него. Интересно, следы около стелы тоже принадлежали ему? Собирался ли он сначала почтить память Александер, а фотографию забрал только потом? – Мы с вами заключим небольшое соглашение. Я не желаю вас видеть до контрольного осмотра, который состоится через три недели. Идет? – спросил Гумберт. – У меня есть несколько вопросов по поводу памяти, доктор. – Я вас слушаю. – Может ли какое-то место помочь мне обрасти память? – Вы говорите о том месте, где вы попали в лавину? – Нет, я вообще имел в виду более старые воспоминания. – Ну конечно. По этой теме было написано немало прекрасных исследований. Вы знаете, что в нашем мозге есть нейроны, способные делать карту мест, в которых мы бываем? Сивилла смотрела на Гумберта и хмурила брови. Казалось, что при виде ангельского лика доктора часть ее гнева внезапно испарилась. – Их называют «нейроны решетки», и они работают как GPS внутри нашей головы. Проще говоря, когда вы передвигаетесь в пространстве, ваш мозг создает абстрактную проекцию этого места, с большим или меньшим уровнем детализации. Именно эта способность мозга помогает нам двигаться в темноте, если мы находимся в знакомом месте. Итак, чем более знакомо нам место, тем лучше мы в нем ориентируемся. – А чувство узнавания тоже объясняется работой этих нейронов? – Совершенно верно, но не только. Следует представлять клетки вашего мозга как звенья цепи, бесконечно соединяющиеся друг с другом. Представим активный нейрон решетки. Он может связаться с клетками, отвечающими за звук, изображение, память и даже за эмоцию. Именно так создается полотно ваших воспоминаний. Отдельный элемент, такой, как определенное место, способен потянуть за собой цепь воспоминаний, а это, в свою очередь, может выходить за пределы ваших собственных воспоминаний. – Что вы имеете в виду? – Вы слышали о генетической генеалогии? Это одно из крупных направлений в наших исследованиях. Мы пытаемся понять, как память передается через наши клетки – клетки, унаследованные от родителей, клетки, которые мы постоянно обновляем. Данная тема затрагивает даже вопросы человеческой личности. – Вы хотите сказать, что мы способны хранить и воспроизводить воспоминания, принадлежавшие нашим предкам? – Не совсем так. Но пока что нет аргументов, свидетельствовавших бы против того, что мы наследуем некоторые клетки, которые связывают нас с их памятью. Существует знаменитый парадокс Тесея. Согласно мифу, Тесей отправился сражаться с Минотавром в лабиринте на острове Крит. Когда он вернулся, его корабль сохранили и чинили много раз, он пережил несколько столетий. В итоге в нем не осталось ни единой досочки от корабля, на котором плавал Тесей. Это новый корабль или старый? Воцарилось длительное молчание. Сивилла, казалось, была полностью поглощена талантами доктора Гумберта – рассказчиком он оказался великолепным. Джошуа, в свою очередь, пытался совместить вопросы с ответами. – Этот парадокс заставляет нас задуматься о работе мозга. Мы знаем, что он регенерирует и заменяет собственные клетки. Мы знаем, что он использует часть багажа, связывающего нас с нашими предками. И вот возникает вопрос: кто же мы на самом деле? Какие воспоминания по-настоящему наши? Джошуа снова вызвал перед собой образ человека, склонившегося над ним с занесенным кулаком. Он ведь отправился к могиле Кэтрин Александер неслучайно. Он неслучайно бродил по кошмарным закоулкам отеля «Аваланш». Он неслучайно пил с призраком Кловисом. Все эти события были связаны внутри коры его головного мозга, а он сам отчаянно пытался понять, как именно, чтобы не сойти с ума. «Оставь ее в покое или я тебя убью». Но во сне этого сделать не получится! Джошуа знал, куда должен отправиться. Он был настроен разгадать эту тайну. Гранд-отель «Бельвю» мрачно возвышался на уступе над Монтрё. Здание представляло собой гигантский десятиэтажный куб, тут и там пронзенный средневековыми круглыми башнями, напоминавшими то ли о сказке, то ли о фильме ужасов. Чтобы туда добраться, нужно было сесть на фуникулер и заранее попросить водителя остановиться на станции Бельвю. Еще совсем недавно она была открыта исключительно для клиентов отеля, но теперь стояла в запустении. Выйдя с фантомного перрона, они добрались до тупика, уперлись в старинный вход в здание. Окна и двери были заколочены досками, и им пришлось свернуть на дорогу, покрытую снегом. Ни в здании, ни в маленькой торговой галерее с магазинчиками класса «люкс», когда-то предлагавшей постояльцам все радости жизни, не было ни души. Главный вход в отель был полностью замурован, но оставалась одна возможность пробраться внутрь: надо было подняться по каменному парапету, выйти в сад, а оттуда забраться на террасу. – Ты что-нибудь вспоминаешь? – спросила Сивилла, гордо продвигаясь по снегу, покрывающему старинные аллеи. – По нулям. Чего же Джошуа ждал, приехав в этот заброшенный отель? Что он мог вспомнить? С этим местом его связывал только кошмар, увиденный в ледяном плену под лавиной. Пройдя сотню метров, они добрались до огромного нетронутого поля снега, над которым возвышались две лестницы, ведущие на верхние этажи отеля. На площадке перед отелем были едва видны лавки и стволы деревьев, все занесло снегом. Однако, едва Джошуа занес ногу над последней ступенькой, ему на ум пришло ночное приключение с Кловисом. Именно здесь, на краю этой огромной террасы, он познакомился с его призраком. Тот предложил ему сигарету, а потом резво потащил на трассу для бобслея. Джошуа уверенно направился к центру фасада и обнаружил дверь, выведшую его наружу. На ней висела цепь, венчавшаяся замком, но за давностью лет все проржавело. Одного удара ногой хватило, чтобы ее открыть. Сивилла смотрела на него с удивлением. – Ты уверен? – Мы избежим кучи бумажной волокиты. Да и все равно тут никого нет. – Ага… Они зашли в подземную часть отеля без дальнейших обсуждений. Внутри царила мертвая тишина. Холод проникал даже сквозь стены. Воздух был настолько студеным, что складывалось ощущение, что они в холодильнике. – Тут морг какой-то, – сказала Сивилла, стуча зубами. – Сюда, – уверенно отозвался Джошуа. Он свернул в коридор, прошел по кухне и наконец вышел на служебную лестницу, ведущую на первый этаж. Джошуа не мог понять, во сне он или наяву. Он прекрасно узнавал очертания отеля, понимал, куда надо идти, но все-таки ничего не помнил. Центральный холл превратился в потрепанную временем огромную шахматную доску. Несколько старых бархатных кресел красного цвета доживали свой век тут и там, сдаваясь под напором моли. Бар, где когда-то царил Кловис, был погружен во тьму. Металлическую столешницу сняли, теперь из деревянной стойки торчали гвозди. С потолка не свисали люстры – только бесконечные провода, тоскливая, запутанная паутина. Джошуа вдруг почувствовал себя глубоко несчастным. В его кошмаре это место было живым, теплым и ярким. Теперь оно походило на огромный склеп, достойный фильма ужасов. Джошуа быстро провел Сивиллу мимо хромированных дверей лифта, и они начали подниматься по лестнице. – Куда мы идем? – спросила Сивилла, когда они дошли до площадки третьего этажа. – Мне нужно кое-что проверить, – ответил он, не вдаваясь в объяснения. С трудом преодолев еще несколько пролетов, они добрались до восьмого этажа и попали в длинный коридор, утыканный дверями. Обои местами ободрались, но Джошуа не удивился, увидев, что они в точности повторяют его кошмар: цвет у них был противно-болотный. Ковролин на полу был кроваво-красным. Из комнат тянуло чем-то едким. Многие двери были закрыты, но некоторые – все же распахнуты. Внутри с трудом угадывались очертания комнат, погруженных в темноту из-за задернутых штор. Пахло неприятной влажностью. Джошуа вздрогнул, когда они наконец прибыли в пункт назначения. Дверь номера 81 была прямо перед ним, а он несколько секунд не мог собраться с силами, чтобы достаточно нажать на ручку. Потом механизм не выдержал, и протяжный скрип ржавых петель заставил их вздрогнуть. Дверь открылась. Комната за ней была погружена в абсолютную темноту. Джошуа уже собирался поставить ногу на ковролин, но в этот момент яркий свет из коридора заставил их прикрыть глаза руками. – Вы что тут шаритесь? – проорал властный и сильный голос. Джошуа наклонил голову и увидел, что темный силуэт держит охотничье ружье. – Полиция кантона, – бросила Сивилла в ответ. – А вы? Вы тут что шаритесь? Луч света повернулся в другую сторону, и они наконец увидели темные волосы и лысеющий лоб. Это был мужчина лет пятидесяти, одетый в клетчатую рубашку и джинсы. – Я?! Я тут сторож! – сказал он, опуская ружье. Роберт, сторож «Бельвю», отвел Джошуа и Сивиллу в свое логово, расположенное в административном крыле здания. Это была переговорная, и тут до сих пор работало электричество. Мебель была свалена в кучи, закрытые простынями – по инициативе самого Роберта – на тот случай, если вандалы захотят украсть его «деток». Роберт был тут уже двадцать пять лет, работал сторожем в одиночку. Его мать служила в «Бельвю» горничной, а он сам родился в номере 119 – благодаря постояльцу, работавшему акушером-гинекологом. – Я всегда тут жил, – сказал Роберт с улыбкой, от которой кровь застыла в жилах. Роберт был огромен. Черты его лица оказались милыми и пропорциональными, а вот огромный лоб и странные волосы выглядели пугающе. Его главной работой было следить за тем, чтобы исследователи, зеваки и люди с ностальгией не заходили в здание. Согласно его словам, в последнее время проникновений почти не было. Обычно Роберт уходил из отеля на зиму, потому что добраться до него становилось почти невозможно, но время от времени он заходил, чтобы проверить, все ли в порядке. Джошуа осматривал уголок комнаты, в котором стояли стеллажи со свидетелями былой славы отеля «Бельвю»: фуражка и форма лакея, набор ключей, старинная корзинка для пикника, к которой тоненькими кожаными ленточками были привязаны приборы, а еще – куча фотографий. – Эти стены много чего повидали, – сказал Роберт, странно улыбаясь. – Вы представляете, сколько сил ушло на постройку этого красавца? Первый камень заложили в 1890 году. В то время все привозили на мулах, фуникулёр еще не построили. – Вы так говорите, как будто были там лично, – сказала Сивилла раздраженно и грубо. Роберт явно не вписывался в нравящийся ей типаж. – Нет, – ответил он, – но я знаю историю этого места в мельчайших подробностях. Я здесь родился, вырос, работал, а теперь доживаю свой век. Мы с ним неразделимы. – Как вышло, что подобный отель превратился в заброшенную развалину? – Ремонт стоит больших денег, снос – тоже. Поэтому его оставили умирать в спокойствии. Я же наблюдаю за тем, чтобы это не произошло слишком быстро. Его строили двенадцать лет и открыли в 1902 году. Все это обошлось в два миллиона пятьсот пятьдесят тысяч франков, огромную сумму по тем временам. Джошуа слушал бодрый рассказ сторожа (тому, видимо, редко удавалось поговорить), продолжая шарить взглядом по полкам.