Теперь ей казалось, что оттуда, снаружи, за ней кто-то наблюдает. Такое странное чувство, словно Анна переместилась в далекое детство. У нее был почти такой же особняк из картона. Из картона потоньше была мебель и межстенные перегородки. Из оберточной бумаги – обои, из старых лоскутов бархата – ковры. Когда-то она проводила у кукольного домика дни напролет. Какое неприятное чувство вдруг оказаться в одном из таких картонных домов. Как жутко ощущать на себе чей-то пристальный взгляд. Взгляд, от которого невозможно скрыться. Стараясь более не рассматривать туман, Анна задернула плотные шторы и забралась в кровать. Настольная лампа освещала лишь часть постели и небольшой ореол ковролина. Трехслойные портьеры надежно защищали от любого наблюдателя, но отчего-то ощущение не пропало. Под этим давящим чувством романистке удалась сцена преследования. А глава о белой комнате с мягкими стенами и огоньком камеры под потолком вышла ужасающе реалистичной. Было далеко за полночь, когда с чувством полного удовлетворения Анна захлопнула крышку компьютера. Глаза слипались, утомленный интенсивной работой мозг буквально отключался. Мисс Уокер сползла на подушки и закрыла глаза. Она погружалась в звенящую тишину, когда внезапно услышала уже знакомый ей звук. Жуткий шепот доносился до ее ушей. Он исходил из ниоткуда и распадался на отдельные звуки, которые снова никак не складывались в слова. Парализованным телом Анна вжалась в постель. – Уходите… – прошептала она. – Умоляю, оставьте меня в покое… По ее щеке потекла одинокая слеза, но шепот не исчез. Отчаявшись, Анна сдавила подушками уши. Их наволочки намокали от слез пока мисс Уокер не провалилась в сон. Три настойчивых стука вырвали Анну из забытья. Она подтянулась к спинке и уставилась на дверь. «Быть может, приснилось?» – подумала девушка, когда по коридору пробежал ребенок. Уокер обдало холодным потом. Она ведь совсем забыла подпереть входную дверь тяжелой тумбочкой. Видимо, страх вторжения померк перед страхом безумства. Что ж, если это так, то зачинателем ее сумасшествия можно по праву назвать уродливого карлика. От одной лишь мысли о нем, сердце, словно пойманная хищником птица, трепетало от ужаса, а в голове мигом возникал демонический блеск его глаз. Прислушавшись, мисс Уокер снова уловила быстрые шажки. Тот, кому они принадлежали, подбегал к двери и, постояв, отбегал в конец коридора. Когда шутник отдалился на максимальное расстояние, Анна вскочила с постели и схватилась за дубовую тумбочку. Она потянула увесистую мебель к двери, а полуночный возмутитель спокойствия опять приближался. Звук шагов нарастал, когда внезапно исчез. И все было бы ничего, и можно было бы даже придвинуть тумбочку и лечь спать, вот только так резко остановиться, если бежишь на скорости, просто невозможно! Шаги исчезли так, будто бегун поднялся в воздух. Анна почувствовала как по спине пробежала ледяная волна. Она все же подперла дверь и, на минуту замерев, тихо вынула ключ. «Куда он подевался?» – Уокер нерешительно приблизилась к замочной скважине. На красный ковролин падали тусклые круги настенных ламп. Коридор казался совершенно безлюдным, как вдруг с другой стороны на Анну взглянул стеклянный глаз. Не моргающий, не человеческий, с безумным взглядом карлика из ее кошмаров. Писательница отскочила от двери, оступилась и упала на пол. Она поползла к кровати и, схватив подушку, запустила ее в сторону двери. Та ударилась и осела на тумбочку. Теперь в комнату никто не сможет войти, теперь за Анной никто не сможет подглядывать. Стук в висках не прекращался час. Мисс Уокер массировала голову, пока не поняла, что вместо мягких прикосновений она с усилием царапает кожу. Вскоре зуд переместился на плечи, и Анна тут же впилась ногтями в них. Почесывания успокаивали, а физическая боль отвлекала от боли душевной. – Думай, думай, Анна! Что бы спросил у тебя психиатр, если бы ты сейчас попала к нему на прием? «С чего все началось? Гениально! Так с чего все началось?» И больше всего на свете Анна хотела бы ответить – с кровавого убийства, которое она услышала. Но мисс Уокер точно помнила, что этому предшествовал названый гость в ее номере, преследование в экспрессе и до мурашек знакомый взгляд на перроне. Но даже до этого, до проклятого острова и даже до Белфаста, она увидела карлика в Лондоне. В ту злосчастную ночь, когда забронировала номер в отеле «Крик чайки», а после легла спать. Именно тогда она увидела своего преследователя. Увидела во сне. – Я сошла с ума… Я свихнулась… – вторила Анна, растирая онемевшие предплечья. – Я сошла с ума… сошла с ума… я обезумела… – Ты сошла с ума, Анна, – вторили шепотом стены, – ты сошла с ума! Наконец, Анна поняла их. Наконец, она разобрала их неразборчивый шепот. Наконец, мисс Уокер приняла свое безумство. Глава 12 Милый Ричард За окном светало. Анна подбиралась к заключительным сценам. В какой-то момент она смирилась со всеми ужасами, что творятся вокруг, и сосредоточилась на работе. И, слава богу, чем выше поднималось солнце, тем тише становилось в коридоре, но никак не в номере. Нет. Здесь продолжали шептать и нашептывать. Тогда Анна набросила шерстяной кардиган и, прихватив ноутбук, покинула номер. В начале шестого в холле было пусто, все еще пахло виски с вечерних посиделок и горел камин. Устроившись на месте Джил Абрахам, писательница уставилась в экран. «Как тихо!» – с облегчением выдохнула она. – «Как же тихо…» Час пролетел, словно минута. Все пережитые страхи нашли приют в мистическом романе. Романе, которому суждено воскресить карьеру Анны Уокер и стать очередным бестселлером. – Доброе утро! – на лестнице появился Рассел. В опрятном твидовом костюме и накрахмаленной рубашке, он словно вовсе не ложился с вечера. Единственный джентльмен среди деревенских островитян. Анна никогда не спрашивала, откуда он приехал, но с самого начала была уверена, что из Дублина. Жителей столицы Ирландии всегда выдавали три вещи: безупречное воспитание, природная доброта и ретро стиль. – Доброе утро, Бенедикт! Простите меня… – Прекратите, дорогая Анна! – тут же перебил Рассел. – Поверьте, у каждого из нас есть причины для беспокойства. Если хотите поговорить об этом – я ваши уши. Но если желаете оставить при себе – я не стану докучать с расспросами. Договорились? Писательница утвердительно кивнула. – Хотите кофе? – Да! Бенедикт, очень хочу! – оживилась Уокер. – Только давайте я нам сама его приготовлю, а вы почитайте пока вот это, – Анна повернула к собеседнику ноутбук, и мистер Рассел заторопился достать из нагрудного кармана очки. Он опустился в соседнее кресло и прильнул к экрану. Анна поднялась и отправилась на кухню. Она включила кофемашину, размяла спину и повернулась к французским окнам. Туман рассеялся, но лишь немного. По ту сторону стекла небольшим островком зеленел газон и виднелась полоса влажного щебня, а дальше – белая мгла. Какой толк брать номер с видом на океан, если живописный обрыв вечно скрыт плотным смогом? Как странно, но с наступлением дня то неприятное чувство, словно за ней наблюдают, не прошло. Анна смотрела, как завороженная, стараясь понять причину столь жутких ощущений. Это не был взгляд человека. Нет, вовсе не подобного Анне существа. Наблюдающий, казалось, был огромен. Мерещилось он навис над обрывом. Он, будто, склонился, чтобы лишь краем глаза заглянуть в длинные окна столовой и уловить крошечных постояльцев отеля. Позади заскрежетал аппарат, и мисс Уокер вздрогнула. – Кофе, кофе, кофе… – она торопливо схватилась за кружки и наполнила их ароматным напитком. – Бенедикт, какой вы пьете? – Чёрный без сахара, благодарю… Добавив лишь в одну кружку немного молока и ложку сахара, Анна бодрым шагом вышла из столовой. – Ну, как вам? – вопросила она, усаживаясь напротив мистера Рассела и предвкушая комплименты. – Вы знаете, – тихо протянул он и растерянно посмотрел романистке в глаза. – Я вовсе не знаток современной литературы. Мисс Уокер замерла и нахмурилась. – Возможно, в Лондоне вам дадут более полезные отзывы… – Но, в общих чертах… – напряженно улыбнулась Анна. – Как вам атмосфера? Походит на здешнюю? – постаралась пошутить она, однако Рассел и не думал смеяться. Он отпил кофе и исступленно замер на вопрошающем лице мисс Уокер. – Я ничего не понял, Анна. – Что? – вырвалось из спазмированного горла. – Поймите меня правильно, я старался понять. Но тут лишь набор слов, которые никак не связываются в предложения… Романистка сглотнула. – О чем вы говорите? – Дорогая моя, главное не переживайте, – Рассел оставил кружку и дотронулся до ее руки, но Анна тут же отдернула ладонь. – Бенедикт, – тяжело задышала англичанка, – поясните мне, о чем вы сейчас говорите? Что вы имеете в виду? Кажется, Рассел понял всю безвыходность ситуации, и принялся читать. Он был тих и галантен, как всегда. Он не хотел, чтобы кто-то еще услышал весь тот бред, что Анне показался непревзойденным творением. После первого абзаца по ее щекам потекли слезы. После второго в ушах появился сильный гул. – Простите мне все это, но… Она не услышала Рассела. Она не почувствовала, как кружка скользнула из ее рук и упала на стол. В замедленных кадрах она увидела, как Бенедикт поднял ноутбук над залитым бежевой жидкостью столом. На автомате она встала и приняла из его рук свой компьютер. Не обращая внимание на сторонние звуки и суету, Анна вышла на улицу. Холод более не вызывал неприятных ощущений. О нет. Напротив, Анна возлагала невиданные надежды на это промозглое утро. Пусть оно отрезвит ее разум, пусть очистит его от наваждения. Но что-то внутри подсказывало, что черта, которую Анна перешла, осталась далеко позади. И сколько бы мисс Уокер не искала дорогу обратно, из-за тумана ее не найти. Дорогу к былой вменяемости. Лишь однажды в своей жизни она была на грани. Да, однажды Анна умоляла смерть прийти и забрать ее. Это случилось давно, однако воспоминания никуда не исчезли. В ту ночь она ровно, как и в это утро, за мгновение скатилась от восторга до ужаса. И это падение почти убило ее. Почти. Первая работа, первая ответственная должность и первые сильные чувства. Все смешалось в коктейль нового опыта. Любовь с первого взгляда, которая смогла перерасти лишь в три года делового общения. Казалось, ничего не способно выбить этих двоих из колеса сансары: повторяющихся встреч, рабочего флирта и приятельских объятий. Но в один из дней Ричарда перевели в другой офис. Для Анны это оказалось ударом. Даже понимая, что ее любимый теперь работает на другом краю Лондона, она каждое утро надеялась зайти в офис и увидеть его милую улыбку. При возможности обнять его, поцеловать в щеку, услышать стук его сердца. Без этого ритуала, казалось, совершенно невозможно работать. Да что работать, без коллеги Ричарда было намного тяжелее жить. Он иногда писал на электронную почту, и эти письма грели Анне душу так, как не мог согреть ни один жаркий день посреди лета. В конце июля Анну Уокер отправили в командировку в Манчестер. Работы было немного – проверить документацию в одном из филиалов компании и подписать пару договоров на поставки. Поездка выпала на пятницу, и Анна решила задержаться в городе британского футбола на весь уикэнд. Гостиница посреди бизнес-центра располагала к вечерним прогулкам и новым знакомствам. Но ни один из ее новых перспективных знакомых не мог вычеркнуть мысли о Ричарде. Мисс Уокер подошла к огромному окну своего номера на двадцатом этаже и взглянула на ночной город. Сегодня днем она отправила коллеге письмо. Письмо в котором признавалась в своих чувствах. Прошло много часов, Анна находилась в дурном настроении, раздражаясь по пустякам и стремительно теряя надежду даже на дружбу. Позади раздался сигнал входящего смс. Анна не торопилась. Подруги или родители, но, скорее всего, стандартная рассылка от сетевого провайдера. Однако, на этот раз, догадливая Уокер не угадала. Ей писал Ричард. Он спрашивал как дела в Манчестере, и чем Анна занята. Девушка ходила по комнате, садилась на кровать и снова вставала. Она придумывала сотню различных предложений, но написала лишь несколько слов о том, что в офисе все хорошо, а она, собственно, ничем не занята. Ричард молчал. Так непривычно. Ни теплого «доброй ночи», ни холодного «отличного вечера». «Прости, пропадает связь!» – наконец, написал он. – «Я по дороге в Манчестер…» Мечась по комнате, Анна не верила своему счастью. Щеки горели огнем, а воздуха катастрофически не хватало. «По делам?» – спросила она. И снова долгое ожидание. «К тебе…» – через долгих пятнадцать минут выдал телефон. Он ехал к ней. Она читала коротких два слова без остановки. Она не могла поверить в чудо, которое, наконец, свершилось по пришествие трех лет. Трех восхитительно невыносимых лет. «Жду…» – ответила она. – «Очень жду…» – добавила Анна.