Мистера Троя было непросто уязвить, однако ему уже начало казаться, что для его собеседницы это вполне посильная задача. – У меня нет ни малейшего намерения сбивать вас с толку, мадам, – горячо возразил он. – Что же касается вашей племянницы, скажу вам вот что: за все годы моего знакомства с леди Лидьярд я ни разу не видел, чтобы она так переживала, как в час отъезда мисс Изабеллы. – Вот уж право! – со скептической улыбкой отвечала мисс Пинк. – По моему скромному разумению, когда кто-то переживает и печется о своих ближних, он старается поскорее их проведать или хотя бы прислать весточку. Не знаю, впрочем, может, среди титулованных особ это не принято. – Леди Лидьярд при мне обещала приехать к мисс Изабелле, – сказал мистер Трой. – Поверьте, великодушие леди Лидьярд не имеет себе равных!.. – Леди Лидьярд здесь! – раздался счастливый голос из-за двери. В ту же секунду, не обращая ровно никакого внимания на присутствие грозной мисс Пинк, в комнату влетела взволнованная Изабелла. – Ой, простите, тетушка! Я стояла наверху у окна, вдруг вижу – у ворот ее карета. И Тобби тоже приехал! Хороший мой, он увидел меня в окне! – забыв обо всем, кричала она, а когда восторженный собачий лай перекрыл доносившийся с улицы топот копыт и стук колес, глаза бедняжки вспыхнули от радости. Мисс Пинк медленно поднялась с таким видом, что стало ясно: она сумеет достойно принять не одну только титулованную леди, но, если понадобится, и всю английскую аристократию. – Возьми себя в руки, голубушка, – сказала она. – Воспитанной девушке не пристало поддаваться чрезмерному возбуждению. Встань-ка рядом со мною – нет, чуть позади. Изабелла повиновалась. Мистер Трой остался на своем месте, втайне наслаждаясь одержанной над мисс Пинк победой. Будь они хоть в сговоре с леди Лидьярд, им все равно бы не подгадать более подходящего момента для ее приезда. Прошло еще немного времени, и карета подкатила к дверям. Лошади били копытами по гравию; бешено трезвонил колокольчик; Тобби, выскочивший из кареты, с лаем рвался в дом, усугубляя всеобщий сумбур. Никогда еще такая буря звуков не вторгалась в мирные владения мисс Пинк. Глава XI На звон, обмирая от страха, выбежала из своей скромной кухонки опрятная девочка-служанка. Мисс Пинк, оглушенная лаем, успела лишь произнести: «Какая невоспитанная собака!» – когда в прихожей что-то с грохотом посыпалось на пол и стремительно приближающееся клацанье когтей по клеенке возвестило о вторжении Тобби. Пролетев мимо служанки, шедшей доложить о леди Лидьярд, он одним гигантским прыжком с порога рванулся к Изабелле и, наверное, повалил бы ее на пол, не окажись у девушки за спиною стул. Вскочив к ней на руки, преданный пес на радостях чуть не задушил свою любимицу. Он заливался лаем, визжал, потом, снова скатившись на пол, кругами носился по комнате и каждый раз, пробегая мимо колен мисс Пинк, устрашающе оскаливал все свои клыки и рычал. Наконец он угомонился, забрался опять на руки к Изабелле, свесил подрагивающий язык и, лениво помахивая хвостом, глядел на мисс Пинк, словно вопрошая, как ей нравится собачка в ее гостиной. – Надеюсь, мой пес не очень вас обеспокоил, мадам? – сказала леди Лидьярд, сходя с коврика у двери, где она терпеливо пережидала, покуда улягутся собачьи страсти. Мисс Пинк, дрожа от испуга и негодования, ответила на вежливый вопрос леди Лидьярд чопорным поклоном и словами, в коих гостье надлежало услышать полный достоинства упрек. – Собака вашей милости, кажется, не слишком хорошо выдрессирована, – заметила бывшая содержательница благородного пансиона. – Не… выдрессирована? – переспросила леди Лидьярд, словно слыша такое слово впервые. – Думаю, вам нечасто приходится иметь дело с животными, мадам. – Она подошла к Изабелле и с нежностью привлекла ее к себе. – Ну, поцелуй меня, милая! Господи, как же я скучала по тебе! – Она снова обернулась к мисс Пинк. – Вам это, может быть, неизвестно, мадам, но мой пес беззаветно предан вашей племяннице. Кто-то из великих – не припомню, кто именно, – говорил, что на свете нет ничего трогательнее и бескорыстнее собачьей любви. – Оглянувшись, она заметила в гостиной своего поверенного. – А, мистер Трой! Какая приятная неожиданность! Без Изабеллы в моем доме стало так тоскливо – я не могла больше откладывать поездку. Вам, мисс Пинк, надо просто немного привыкнуть к Тобби, и тогда вы обязательно поймете и полюбите его. Зато ты, милая моя Изабелла, и любишь его, и понимаешь, правда? Девочка моя, ты плохо выглядишь. Как только лошади отдохнут, мы вместе поедем домой. Мы ведь с тобой не можем друг без друга! Излив чувства, проговорив положенные приветствия и защитив Тобби – все это почти на одном дыхании, – леди Лидьярд опустилась на стул рядом с Изабеллой и раскрыла висевший на поясе большой зеленый веер. – Вы не представляете, мисс Пинк, как мы, толстухи, страдаем от жары! – пожаловалась она, усердно обмахиваясь веером. Мисс Пинк скромно потупилась. «Толстухи»! Если ее милости непременно понадобилось заводить разговор о собственных телесах, зачем при этом употреблять такие вульгарные выражения? – Не хотите ли чего-нибудь освежающего? – жеманно спросила она. – Чашечку чаю? Леди Лидьярд решительно замотала головой. – Стакан воды? Это предложение радушной хозяйки ее милость отвергла с нескрываемым отвращением. – Пива у вас нет? – осведомилась она. – Прошу прощения, ваша милость… – боясь, не ослышалась ли она, проговорила мисс Пинк. – Как вы сказали? Пива? Леди Лидьярд неистово размахивала веером. – Ну да, пива. Разумеется, пива! Мисс Пинк с видом сдержанной брезгливости поднялась и позвонила в колокольчик. – Сусанна, – сказала она, когда в дверях появилась служанка. – У вас там на кухне нет пива? – Есть, мисс. – Стакан пива для леди Лидьярд, – с усилием выговорила мисс Пинк. – Лучше кувшин! – крикнула ее милость вдогонку выходящей служанке. – Люблю, знаете ли, сама сдувать пену, – пояснила она, обернувшись к мисс Пинк. – Или, если Изабелла дома, то иногда пену мне сдувает она – правда, милая? С той минуты, когда леди Лидьярд спокойно сообщила о намерении увезти Изабеллу с собой, мисс Пинк ждала лишь удобного момента, чтобы заявить собственные права на племянницу. Сейчас этот самый момент наступил. – Ваша милость, надеюсь, извинит меня, если я замечу, что дом Изабеллы находится здесь, под этой скромной крышей, – сказала она. – Я, конечно, ценю ваше доброе отношение к моей племяннице, но, коль скоро у вас ее унижают всякого рода недостойными подозрениями, она никуда отсюда не уедет. Леди Лидьярд сердито захлопнула веер. – Вы глубоко заблуждаетесь, мисс Пинк. Допускаю, что вы не хотели меня обидеть, но как же можно говорить, что я или кто-то другой в моем доме подозревает в чем-то вашу племянницу? В этом месте мистер Трой, до сих пор слушавший молча, решил вклиниться в спор, пока последний не вылился в перебранку. Благодаря своей наблюдательности и знанию некоторых особенностей характера леди Лидьярд он без труда догадался, что происходит в эти минуты в душе его клиентки. Она ехала сюда, испытывая ревность – возможно, неосознанную – к мисс Пинк как своей предшественнице в сердце Изабеллы и законной опекунше девушки в сложившихся обстоятельствах. Неприязнь хозяйки дома к ее драгоценному Тобби только подлила масла в огонь. Леди Лидьярд испытывала мстительное удовольствие, шокируя бывшую наставницу своим поведением, и теперь готова была на любую крайность, лишь бы решить щекотливый вопрос отъезда Изабеллы в свою пользу. Поэтому в интересах Изабеллы – не говоря уже о прочих веских причинах – следовало немедленно помирить двух женщин. С таким похвальным намерением мистер Трой и позволил себе вступить в разговор. – Простите, леди Лидьярд, – начал он, – но перед самым вашим приездом мы с мисс Пинк уже достаточно подробно обсудили этот вопрос. Думаю, теперь лучше не ворошить понапрасну былое, а устремить наши взоры к будущему. Ведь все мы равно уверены в абсолютной честности мисс Изабеллы и печемся о восстановлении ее доброго имени. Весьма сомнительно, что адвокату удалось бы умиротворить почтенных дам одним словесным воздействием, но в тот момент, когда он кончил говорить, подоспело мощное подкрепление в виде холодного пива. Леди Лидьярд схватила кувшин и дрожащей от волнения рукою наполнила стакан. Мисс Пинк, с одной стороны, трепетала за свой ковер, с другой – никак не могла прийти в себя при виде вдовы пэра, распивающей пиво не хуже прачки, а потому позабыла резкие слова, готовые сорваться с языка перед тем, как в разговор вмешался мистер Трой. – Слабовато! – объявила леди Лидьярд, ставя на стол пустой стакан (замечание относилось к крепости пива). – Зато освежает. Как звать служанку? Сусанна? Сусанна, ты спасла мне жизнь: я умирала от жажды. Кувшин пока оставь: думаю, я прикончу его до отъезда. Мистер Трой, следивший за выражением лица мисс Пинк, счел нелишним еще раз переменить тему. – Ваша милость, а заметили вы по дороге старинное селеньице неподалеку отсюда? – обратился он к леди Лидьярд. – Художники уверяют, что это одно из живописнейших местечек в Англии. – Не знаю, я только заметила, что это грязнейшее местечко, – отвечала леди Лидьярд, все еще желая досадить мисс Пинк. – Художники могут говорить что угодно, а по мне – нечем тут восхищаться, когда невежественные крестьяне живут в прогнивших домишках, в окружении нечистот. Впрочем, в местных пейзажах есть, пожалуй, некоторая самобытность: они замечательно унылы. До сих пор Изабелла довольствовалась тем, что удерживала на коленях Тобби. Она, как и мистер Трой, время от времени взглядывала на мисс Пинк и теперь почувствовала, что ее долг перед тетушкой – вступиться за местную округу. – Ах, миледи, зачем вы так говорите? – возразила она. – Здесь у нас хорошо, настоящее приволье! А если подняться на холм – кругом такая красота! Ответ леди Лидьярд был маленьким шедевром благодушного презрения. – Фу, Изабелла, фу! – сказала она, потрепав девушку по щеке. – Ваша милость, видимо, не находит утешения в красоте природы, – с сочувственной улыбкой заметила мисс Пинк. – С годами наше зрение слабеет… – …и мы перестаем разглагольствовать о природных красотах, – подхватила леди Лидьярд. – Терпеть не могу захолустья! Мне подавай Лондон и общество со всеми его развлечениями. – Ну полно, леди Лидьярд! Вы несправедливы к деревне! – примирительно сказал мистер Трой. – И в сельской местности общества предостаточно, да еще и не менее избранного, чем в Лондоне. – Как, например, в нашей местности, – вставила мисс Пинк. – Ваша милость, конечно, может этого и не знать, но у нас тут кругом, куда ни повернись, живут люди сплошь знатные и порядочные. Взять хотя бы достопочтенного мистера Гардимана… Леди Лидьярд, начавшая было наполнять второй стакан, вдруг отставила кувшин с пивом. – О ком это вы только что говорили, мисс Пинк? – Я говорила о нашем соседе, достопочтенном мистере Альфреде Гардимане. – Это, часом, не тот Гардиман, который занимается разведением жеребцов? – Мистер Гардиман – достойнейший человек и владелец знаменитой племенной фермы, – поправила мисс Пинк, недовольная грубой формой, в которую леди Лидьярд облекла свой вопрос. – И что, вы знакомы? Он у вас бывает? – вдруг забеспокоилась вдова. – Я имела удовольствие познакомиться с мистером Гардиманом на последней выставке цветов, – отвечала мисс Пинк, – но он пока еще не удостоил меня визитом. Леди Лидьярд вздохнула с видимым облегчением. – Я знала, что ферма Гардимана находится где-то в вашем графстве, – сказала она, – но понятия не имела, что это может оказаться так близко от Саут-Мордена. Сколько от вас до него? Миль десять-двенадцать? – Не более трех, – отвечала мисс Пинк. – Мы почитаем мистера Гардимана одним из ближайших наших соседей. Леди Лидьярд опять разволновалась и подозрительно оглянулась на Изабеллу. Девушка сидела, так низко склонив голову, что едва не зарывалась лицом в грубую собачью шерсть. С виду, во всяком случае, она была совершенно поглощена своим любимцем. Леди Лидьярд легонько подтолкнула ее ручкой зеленого веера. – Изабелла, выведи-ка Тобби в сад, – сказала она. – Боюсь, он не выдержит и скоро опять начнет носиться по комнате. Вряд ли мисс Пинк это понравится. А вы, мистер Трой, будьте любезны, помогите Изабелле присмотреть за Тобби – он ведь у нас плохо выдрессирован. Мистер Трой без особой охоты поднялся и последовал за Изабеллой. «Непременно разбранятся», – думал он, затворяя за собою дверь. – Не знаете, в чем тут дело? – спросил он, поравнявшись с Изабеллой в прихожей. – Отчего такое повышенное внимание к мистеру Гардиману? Его спутница смущенно зарделась. Она прекрасно поняла, чем вызвано неожиданное беспокойство леди Лидьярд: слишком уж открыто Гардиман восхищался приемной дочерью ее милости. Скажи она об этом мистеру Трою, он под благовидным предлогом или вовсе без такового, разумеется, тотчас поспешил бы обратно в гостиную. Но Изабелла, как истинная представительница своего пола, ответила уклончиво: – Право, не знаю.