Повторив сведения, которые несколько минут назад сообщил сотрудникам финансового отдела, полковник практически сразу получил доступ к «высокому начальству». Секретарша лишь на секунду заглянула к шефу и почти сразу же выпорхнула обратно, сообщив, что его «ждут». Начальник финансового отдела оказался весьма элегантным мужчиной в модном, с иголочки, костюме. По возрасту он был ненамного старше Дениса. «Тридцать – тридцать пять, – навскидку предположил Гуров. – Интересно, где у этого папа работает. В администрации президента?» Тот факт, что начальник и подчиненный были почти ровесниками, наводил на мысль о возможном соперничестве и вытекающих отсюда неизбежных конфликтах. Поэтому, прежде чем приступать к расспросам непосредственно по делу, Лев решил побеседовать на нейтральные темы. – Наверное, это происшествие для многих явилось неожиданностью? – спросил он после первых приветствий и взаимных представлений. – Да, все просто в шоке, – живо откликнулся Эрнест. – Поразительная, нелепая случайность. И с чего его понесло в эту электричку? Ведь в этой толпе кто угодно может оказаться. Сколько уже было случаев, и террористы, и маньяки разные, каких только уродов там не вылавливали. Ну как не подумать об этом, прежде чем соваться в подземку? – А вообще Денис часто ездил на метро? – Нет, что вы! – Эрнест произнес это с таким выражением, что сразу было понятно – путешествия в общественном транспорте Денису Зарубину были абсолютно несвойственны. – У него ведь была машина. «Мазда», одна из последних спортивных моделей. Он обожал гонять на ней. – Похоже, как раз эта любовь к «гонкам» и стала причиной того, что в итоге пришлось пересесть на метро, – заметил Гуров. – Да, это… это так. И с чего ему взбрело? – снова с недоумением повторил Эрнест. – Ведь гораздо проще было тормознуть такси. Тут же, на дороге. Так нет, полез в метро. Впрочем, в случае с Денисом это, пожалуй, не так уж неожиданно. Он вообще был человеком довольно импульсивным, непредсказуемым. Любил эпатаж. Возможно, это решение – из той же серии. – Вот как? А эта его склонность к эпатажу, в чем она проявлялась? – осторожно спросил Лев. – В чем? Да во всем. В общении, в поступках. Иногда такое мог завернуть… Особенно ветеранам нашим от него доставалось, – усмехнулся Эрнест. – Как с Милой разговаривал, так и с Галиной Ивановной. Никакого уважения к возрасту. Приколы, сленг. Та, бедная, иногда даже и не понимала, что он там такое сказал. Игорь с Милой хохочут, а старшим, конечно, обидно. – Игорь с Милой, это ваши молодые сотрудники? – уточил Гуров. – Да, они. С ними Денис, конечно, тоже не церемонился, но там как-то все за шутку сходило. А Николай Викторович однажды после очередной его шутки до того обиделся, что заявление мне принес. По собственному желанию. Я, говорит, за него всю работу делаю, а он играет со мной, будто я ему пацан зеленый. – А что, он действительно делал работу за Дениса? – навострил уши Гуров. – Ну… как вам сказать, – слегка замялся Эрнест. – Бывало. Денис, он ведь… не особенно здесь напрягался. Больше статус свой демонстрировал. Придет, ценные указания выдаст и считает, что работу свою сделал. Даже в своем кабинете редко бывал. Все больше по чужим расхаживал, устанавливал полезные контакты. Или у отца сидел. Ведь его отец… вы, наверное, знаете. – Да, я в курсе, что он руководит департаментом. Кстати, вы не знаете, сейчас он на месте? С ним я бы тоже хотел поговорить, а домой ехать как-то неудобно. Все-таки у людей горе. – Нет, сейчас его, к сожалению, нет. Видимо, как раз дома. В связи с последними трагическими событиями, Валерий Дмитриевич взял отпуск. Так что здесь поговорить с ним вам не удастся. – Жаль. Что ж, придется ограничиться беседой с теми, кто сейчас на месте. Так, значит, вы говорите, что Денис не слишком церемонился с сотрудниками? – Нет, не слишком. – И, похоже, как-то адекватно ответить у них не было возможности? Разве что написать заявление «по собственному»? – Ну… вообще-то каких-то глобальных конфликтов у нас здесь не было, – снова слегка затруднился Эрнест. – Определенные, так сказать, внутренние противоречия, они случаются в любом коллективе. Но в итоге проблемы всегда удавалось решать, и даже тот случай, о котором я упомянул, закончился вполне мирно. Я поговорил с Денисом, он принес извинения, и Николай Иванович никуда не ушел, а успешно продолжает у нас работать. Так что говорить о каких-то фатальных последствиях, я думаю, не стоит. – То есть, несмотря на сложный характер, серьезных «производственных» конфликтов у Дениса не было? – пытливо взглянул Гуров. – Думаю, нет, – спокойно ответил Эрнест. – По крайней мере, лично я ни о чем таком не слышал. Кроме того, могу сказать вам, что и сам Валерий Дмитриевич очень четко контролировал ситуацию и не позволял Денису выходить за рамки. А отца он слушался беспрекословно. – Что ж, это радует. Приятно, что у нынешних молодых остаются хоть какие-то авторитеты, – слегка усмехнулся Лев. – О да, – важно подтвердил Эрнест. – Валерий Дмитриевич у нас авторитет для многих, не только для своего сына. Такому человеку возражать сложно. – Значит, он не случайно занимает такой высокий пост? – О нет, совсем не случайно. – А у вас не было личных конфликтов с Денисом? – осторожно спросил Гуров. – У меня?! Но… э-э-э… видите ли… У нас, в общем-то, не было особых причин для таких конфликтов. Нам с Денисом делить было нечего, каждый занимался своим. – Но, так или иначе, вы, насколько я понимаю, должны были общаться с ним активнее, чем рядовые сотрудники отдела, – настаивал Гуров. – В отношении вас его своеобразная манера общения как-то давала себя знать? – Как вам сказать? – Эрнест задумался, явно подыскивая лояльную формулировку. – Я, в общем-то, уже привык. Когда работаешь с людьми, приходится мириться с некоторыми их… особенностями. Хотя, конечно, для Дениса других авторитетов, кроме отца, не было, но надо отдать должное, в отношении меня он всегда вел себя вполне прилично. Это, разумеется, не потому, что я начальник, у нас в департаменте очень демократичные отношения. Просто… возможно, просто в силу того, что мы почти ровесники. «Или в силу того, что и твой папка наверняка при хорошей должности, и ссориться с тобой не входило в планы юного карьериста», – додумал эту мысль Гуров. В любом случае у начальника и зама определенно не было ни причин, ни условий для возникновения личных конфликтов. Очевидно, в распределении ролей здесь существовала некая негласная договоренность, которая всех устраивала. Денис Зарубин числится на хорошей должности и получает хорошую зарплату. Эрнест Петрович реально руководит отделом и контролирует ситуацию, в которую его зам, занятый налаживанием «полезных контактов», тактично не сует нос. Вполне возможно, что работа в департаменте «под крылышком» высокопоставленного отца вовсе не была пределом амбициозных стремлений Дениса, и должность заместителя он воспринимал просто как начальный и далеко не главный этап в карьере. При таких условиях ему, разумеется, выгодно было сохранять хорошие отношения с Эрнестом, явно обосновавшимся в своей должности всерьез и надолго. Как знать, может, в дальнейшем продвижении по карьерной лестнице это полезное знакомство еще пригодится. Таким образом, почвы для конфликта с начальником, человеком, который действительно мог бы серьезно насолить в ответ, у Дениса не было, а упомянутые в разговоре конфликты с рядовыми сотрудниками навряд ли могли бы повлечь за собой какие-то глобальные последствия. Тем не менее пообщаться с сотрудниками отдела Лев считал полезным и, вновь обратившись к Эрнсту, поинтересовался, где это лучше сделать. – Нужно какое-то помещение, где я мог бы спокойно поговорить с каждым в отдельности, – объяснил он. – Согласитесь, при всех выяснять разные интимные детали взаимоотношений неудобно. Люди могут стесняться, будут чувствовать себя скованно, не захотят делиться подробностями. – Да, конечно, это понятно, – с готовностью поддержал Эрнест. – Вести такие разговоры, разумеется, лучше тет-а-тет. А насчет помещения не беспокойтесь. Что далеко ходить, устраивайтесь прямо в кабинете Дениса и беседуйте сколько сочтете нужным. Я скажу секретарю, она вам откроет. Поблагодарив за проявленное понимание ситуации, Гуров снова направился к оставленным в растерянности представителям двух поколений. Подходя к двери, он услышал звуки оживленного разговора, доносившиеся из помещения, и предположил, что в отделе обсуждают последнюю новость, несомненно, являвшуюся сейчас главной темой пересудов для всего департамента. Тишина, мгновенно воцарившаяся при его вторичном появлении, и несколько испуганное выражение глаз присутствующих со всей очевидностью доказали, что догадка верна. – Нашли Эрнеста Петровича? – после небольшой паузы поинтересовался пожилой мужчина, который незадолго до этого объяснял ему, как пройти в кабинет. – Да, благодарю вас. Вполне продуктивно пообщались. Теперь я бы хотел поговорить с каждым из сотрудников. Может, с вас и начнем? Николай Викторович, если не ошибаюсь? Проходите, пожалуйста, в кабинет Дениса. Дениса Валерьевича, – поправился Лев, сообразив, что для присутствующих этот молодой парень – важное лицо и непосредственный руководитель. Пожилой мужчина, к которому обратился Гуров, растерянно обвел взглядом коллег, но поддержки не получил. Никто из них не горел желанием отправиться вместо него на «допрос». – В кабинет? – переспросил бедный Николай Викторович, как бы еще надеясь, что неудобного разговора удастся избежать. – Да, в кабинет, – безжалостно подтвердил Лев. – Проходите, я буду ждать вас там. Он вышел в коридор, не дожидаясь, когда пожилой финансист найдет в себе силы подняться из-за стола и последовать за ним. Нужно было дать человеку собраться с духом. Гуров не опасался, что в его отсутствие сотрудники договорятся поддерживать какую-то общую лживую версию с целью ввести его в заблуждение. Он был уже почти уверен, что мотив убийства Дениса Зарубина не имеет ничего общего с его профессиональной деятельностью. По всей видимости, даже с Эрнестом, своим непосредственным начальником, он контактировал не очень плотно. А уж с рядовыми сотрудниками и вообще встречался лишь постольку-поскольку. Заходил, чтобы в очередной раз нахамить и подчеркнуть «статус». Такой стиль, конечно, не способствовал созданию доверительных взаимоотношений, но и породить какую-то серьезную непримиримую ненависть тоже вряд ли мог. И все-таки, несмотря на то что сотрудники финансового отдела навряд ли имели какие-то страшные тайны, которые стоило бы скрывать, в разговоре о взаимоотношениях с Денисом Зарубиным они, скорее всего, не будут слишком откровенны. Глава 3 Николай Викторович появился в кабинете через несколько минут после того, как туда вошел Гуров. Как и ожидал полковник, он был скован, зажат и совсем не склонен к доверительным разговорам. Каждое слово приходилось вытягивать из него, словно клещами, а когда Лев спросил про случай, упомянутый Эрнестом, бедный Николай Викторович и вовсе стушевался. – Ну… то есть как… – мялся он. – Вообще-то ничего особенного, просто… – Вы действительно подавали заявление об увольнении по собственному желанию? – Да, но… Это был просто… порыв. Эмоции. Не сдержал эмоции, и вот… но потом все выяснилось, мы разобрались. Все закончилось хорошо. – А в чем конкретно была причина конфликта? – Ничего особенного. Просто несдержанность. Человек еще молодой, очень понятно. Он что-то сказал, я что-то ответил. Слово за слово… повздорили. Повздорили, потом помирились. Ничего особенного. Остальные сотрудники отдела тоже не порадовали Гурова сенсационными откровениями. Пожилая коллега Николая Викторовича в разговоре усиленно демонстрировала лояльность, и в ее интерпретации Денис Зарубин представал чем-то вроде образцово-показательного отличника-пионера из старой детской книжки. – Очень перспективный, образованный молодой человек, – говорила она. – Очень приятно видеть, что новое поколение госслужащих имеет в своих рядах таких представителей. Гуров все ждал, когда же его собеседница упомянет о деликатности и обходительности «перспективного представителя», но так и не дождался. Похоже, Галина Ивановна даже при всей своей лояльности не готова была приписать ему подобные качества. Молодые сотрудники отдела оказались еще менее полезными в плане информативности. Разговор с парнем, еще более осторожным в формулировках, чем сам Николай Викторович, в итоге оказался просто набором бессвязных и бессмысленных фраз, а девушка по имени Мила высказывалась хотя и довольно откровенно, но слишком эмоционально и не по делу. – Да он в отделе-то появлялся на пять минут, и то не каждый день, – презрительно фыркая чуть ли не на каждом слове, рассказывала она. – Зайдет, наорет, выстроит всех, и до свидания. До следующего раза, когда у уважаемого Дениса Валерьевича в очередной раз желание поруководить появится. – Эрнест Петрович, как руководитель, вам больше нравился? – чуть улыбнувшись, поинтересовался Гуров. – Конечно! – с чувством отозвалась Мила. – Он хоть высказывается всегда конкретно. Если претензия – всегда понятно, что и почему, где именно ошибка. А этот… только важность свою приходил показывать. Опросив всех сотрудников финансового отдела, Лев попрощался с секретаршей и отправился восвояси. Визит на место работы потерпевшего не оправдал ожиданий. Собранная информация позволяла составить более четкое представление о личности Дениса, но не давала практически ничего в плане возможных мотивов его убийства. «Так что же мы имеем? – размышлял Гуров, выходя из департамента. – Кто такой Денис Зарубин? Капризный маленький мальчик? Баловень, привыкший делать то, что захочет, для которого нет в мире авторитетов, кроме собственного высокопоставленного папки? Что ж, такой человек вполне способен походя и невзначай оскорбить, задеть самые чувствительные струны и тут же забыть об этом. И этим оскорбленным мог стать практически любой. Официант в ресторане, механик в автосервисе. Любой человек, статус которого был не таким, чтобы Денис мог его опасаться. Правда, на рабочем месте искать таких людей, похоже, не стоит. Может, зайти в «Корсар»? Если верить Зарайскому и Ларисе, он должен находиться где-то неподалеку». Пройдя полквартала, Лев увидел солидный, отделанный мрамором фасад и стилизованную надпись над крыльцом, подтверждающую, что он попал именно туда, куда нужно.