– Это опасно только для тех, кто позволяет блеску Отеля себя ослепить. То, что произошло с Рейнхартом, случилось потому, что он потерял бдительность. Если ты сосредоточишься на поиске отца, с тобой все будет в порядке. – Полосатый кладет руку на плечо Нико. – Кроме того, рядом с тобой будут друзья, союзники, такие, как Нико. Он познакомит тебя с прочими, кому можно доверять. – Он смотрит на мальчика, который привел меня к нему, долгим серьезным взглядом. – Ты ведь позаботишься о Кэмероне? – Да, сэр, – с поклоном обещает Нико. – Вот и хорошо. – Полосатый обращается ко мне с просительной улыбкой. – Ну что, сынок, ты готов взяться за эту работу? – Я… да, конечно, – я улыбаюсь ему в ответ, борясь с эмоциями, которые грозят вырваться из меня наружу, как Чужой в известном фильме. Смерть от того, что грудную клетку разворотил Чужой… Нет, пожалуй, я не буду включать ее в свой список. Она все же маловероятна. Полосатый кладет руку на сердце. – Я так рад это слышать. Может, в конце концов нам все же удастся спасти Рейнхарта. * * * Мы с Нико переступаем порог, оставляя мистера Полосатого позади. Он сейчас вернется в Музей, а мы… Когда Нико закрывает дверь, на меня накатывает запах пыли и растворителя краски. Короткий кривой коридор по ту сторону двери наполнен всяким хламом. На грязных полках валяются какие-то ржавые инструменты, банки с краской. У стен громоздятся столики на колесах, так или иначе поломанные. Из каждого угла свисают клочья паутины, так что это мрачное помещение напоминает о фильмах ужасов. – Похоже на подсобку уборщика, – говорю я вслух. – Это она и есть, – Нико ловко лавирует между грудами мусора. – Не могли же мы войти с переднего входа, торжественно заявив: привет, мы ищем пропавшего отца. Вы его не видели? Можно, мы мимо вас незаметно прокрадемся? – Я просто думал, что в Отеле… более дружелюбная атмосфера. – И это тоже правда. Mira[2], у Отеля есть две стороны. Вестибюль, который ты уже видел, – часть Отеля, предназначенная для гостей. Это парадный подъезд, он вроде вывески заведения. Конечно, задача работников – поддерживать фасад сияющим, чистым и теплым, иначе гости не будут приезжать. – Он широким жестом указывает вокруг: – А это задворки Отеля, черный ход. Здесь, конечно, не слишком шикарно, зато сюда выводит тайная Дверь Чулана. Я оборачиваюсь, чтобы взглянуть на дверь из Коридора, в которую мы вошли. Сейчас она так же далеко от нас, как Дверь Чулана. – Ты же сохранишь этот секрет, верно? – Нико хватает меня за плечо. – Вне зависимости от обстоятельств обещай никому не рассказывать о Коридоре. – Кому бы я стал о нем рассказывать? – Кто знает. В Отеле все постоянно меняется, и не в лучшую сторону, – он заглядывает за мое плечо, будто желая удостовериться, что дверь все еще на месте. – Ты должен помнить, что теперь находишься на враждебной территории. Мне не нравится, как это звучит. – А правда, что с нами сделают, если поймают? – Раскатают так, что мало не покажется. Перед моими глазами сразу возникает картинка, как на нас медленно и неотвратимо ползет асфальтовый каток. Я понимаю, что Нико не это имел в виду, но образ очень навязчив. Подобная смерть заслуживает места в начале моего списка. Нико ведет меня за угол, потом в невысокую деревянную арку. Мы ступаем по старому, вздувшемуся пузырями линолеуму, который противно щелкает под ногами, и попадаем в зал, стены которого набраны из старого выщербленного камня, а пол под ногам земляной. Старые тусклые лампы накаливания в проволочных клетках вместо абажуров бросают на стены теплый желтый свет. От влажности и запаха пыли я начинаю кашлять. Если на свете существует место, просто созданное для обитания злых духов, крадущих детей, то сейчас мы находимся именно там. – Кто он такой, кстати? – шепотом спрашиваю я. – Я про Полосатого. – Я же тебе говорил: он хранитель Музея, собирает коллекцию магии со всего мира и выставляет ее на обозрение. – Но зачем он это делает? И какое это имеет отношение к Отелю? Нико пожимает плечами. – А почему бы и нет? Если тебе всю жизнь известно о существовании магии и она тебе нравится, отчего бы ее не коллекционировать? – Дай подумать, – я пытаюсь сложить все знания в цельную картинку. – Ведь музеи обычно не могут бесплатно получать экспонаты, чтобы их хранить и выставлять? – Речь не только об экспонатах, – поясняет Нико, продолжая путь по темному коридору. – У Отеля есть собственные представления о том, что в мире хорошо, а что – плохо. Снаружи все выглядит прилично, но в кулуарах происходят странные вещи. Такие, от которых волосы дыбом встают. Именно поэтому тебе не стоит даже пытаться разобраться, что такое Отель и в чем его миссия. Предоставь это мне и Севу, с которым я тебя скоро познакомлю. Это наше дело. А твое дело – слушать, что монетка расскажет тебе об отце. Занимайся этим, и тогда, может, у нас получится выбраться наружу в целости и сохранности. Мы заворачиваем за угол, такой же пыльный, как и прежние. Мои мысли полностью заняты этим местом. Оно похоже на мозгодробительные картинки – оптические иллюзии, где лестницы вдруг выводят в никуда, а потолок оказывается полом. Проход разделяется, как зубья вилки – три пути ведут в три деревянные арки, разделенные стенами. Мы сворачиваем в самый правый проход, который резко поворачивает налево и ведет нас сквозь остальные два. Окна в стене, которые должны были бы выводить в сопредельные проходы, внезапно открываются на какие-то зеленые горы, как если бы прочих двух проходов не существовало. – Коридоры пересекаются, но не соприкасаются, – размышляю я вслух. – Как они могут одновременно находиться в одной плоскости? – Не обращай внимания. Отель – это целая сборная солянка из разных мест, магически соединенных друг с другом. Эти коридоры только выглядят так, будто находятся в одном пространстве, но на самом деле – я тебе уже говорил – каждая новая арка или дверь выводит нас в совершенно другое место на планете. Мы спускаемся по винтовой лестнице, которая, по идее, должна привести нас куда-то под землю, но на выходе из очередной арки я обнаруживаю, что мы поднялись еще выше, чем прежде. Залитые солнцем холмы теперь сменяются заснеженными горами. Мы переступаем очередной порог – и снежные пики уступают место каменистой пустыне. – Значит, Отель – это не одно цельное здание? – Ни в коей мере, – подтверждает Нико. – Отель – он повсюду. Это фойе в Дубае, гостевые комнаты в Неаполе… Большинство подсобок находится где-то в Португалии, по-моему. Даже эти коридоры, ведущие из черного хода, проложены под Великой китайской стеной. – Вот почему они такие старые. – Ага, – он подходит к очередному окну, чтобы выглянуть наружу. – Именно поэтому тебе нельзя от меня отрываться. Подземные коридоры – это лабиринт. Меньше всего нам нужно, чтобы ты заплутал и нарвался на горничную. По пути я провожу рукой по каменной кладке. Ничего себе. Великая китайская стена. Кэсс бы впечатлилась. Когда вернусь, обязательно расскажу ей… Нет, стоп, я не могу ей ничего рассказывать! Она запакует чемодан раньше, чем я успею договорить первую фразу. И без знаний об Отеле мне едва ли хватает ли сил, чтобы удержать ее от побега с первым подвернувшимся бродячим цирком. Вслед за Нико я поднимаюсь по железной лесенке к винно-красной двери, на которой висит табличка «Внутренний двор». Я придерживаю руку Нико до того, как он успевает ее открыть. – Зачем ты в это ввязался? Ты ведь сам тоже рискуешь тем, что привел меня сюда. – Затем, что меня попросил об этом Полосатый. Если он считает, что попытка найти твоего отца – стоящее дело, значит, и я так считаю, – он усмехается. – А кроме того, приключения – это же прикольно, верно? – Подвергать себя опасности – по-моему, совсем не прикольно. – Значит, ты никогда не жил как следует, друг мой, – с этими словами он распахивает дверь, и на меня накатывает волна теплого воздуха, пахнущего камином и черникой. – Добро пожаловать в Отель «Странник». Выберите пункт назначения. Глава 5. На балу в России Мы с Нико выходим на теплый, залитый солнечным светом внутренний двор. Я вдыхаю запах винограда и свежеподстриженной травы. В ветвях высоких кедров под голубым небом щебечут птицы. Нас окружают стены из белого резного мрамора, сверкающие, как лед, и увитые виноградными лозами. Дворик полон кадок с экзотическими растениями, розовые кусты колеблются под легким ветерком. И двери… Сколько их! Они врезаны в мраморную стену через каждую пару шагов. Крашеные в разные цвета дверные рамы отражают солнце, сверкая разными оттенками, и среди них нет двух одинаковых. Одну арку покрывают белые мозаичные узоры, усыпанные сапфирами, а сама дверь украшена лучистыми звездами. На другой двери вырезан слон – причем барельеф такой глубокий, что сама она, кажется, толщиной в пару футов, не меньше. Соседняя дверь находится между двух колонн, обвитых резными драконами, – она похожа на вход в любимый бабушкин китайский ресторан. Я помню все эти двери. В моем сне они росли на ветках дерева. Во внутреннем дворе их множество, и общее между ними только одно – яркие символы принадлежности к той или иной культуре. Меня и в самом деле окружает сборная солянка стран и культур. Люди в коричневых брюках с подтяжками – должно быть, персонал Отеля – входят и выходят, катя перед собой багажные тележки или неся подносы с едой. Внутренний дворик в сто раз зеленее и солнечнее, чем наш собственный двор бывал даже в самые теплые летние месяцы. Я действительно никогда не видел места красивее. Хотя погодите… Сейчас ведь вроде бы ночь? И зимний холод? Нико спокойно идет вдоль левой стены дворика, как будто и не замечает перемены. Я ступаю в густую траву и запрокидываю голову, чтобы посмотреть на безоблачное небо. – Это же середина дня. – Ага, – кивает мой друг, огибая колонну, и быстро идет через двор по направлению к фонтану. Это прекрасный многоуровневый бассейн, посреди которого высится величественное дерево из мрамора. Из позолоченных ветвей стекают струи воды, делая его похожим на плакучую иву. – Погоди… я сказал, здесь сейчас середина дня. – И что? – Только что была ночь. – Так то ж в Техасе, – Нико закатывает глаза, удивляясь моей глупости. – Когда в Техасе ночь, в другой части мира день. Просто смирись с этим. Но это невозможно. Я хочу сказать, часть меня верит во все эти чудеса – иначе я не пошел бы за Нико, но детали… Двери, выводящие непонятно куда, мерцающие стены, теплый солнечный свет, золотые рыбки, плавающие в фонтане… – Ладно, тогда скажи, где мы сейчас, – говорю я, как раз когда мимо нас проходит девушка в ярком китайском наряде, увешанная украшениями. Нико останавливается около кривой доски объявлений, на которой наклеен выцветший плакат. «Выберите пункт назначения» – написано на нем бронзовыми буквами. – Двор солнечных часов – это короткий путь к любому месту назначения, – он указывает на римские цифры, выбитые над каждой из множества дверей. – Видишь номера? Их всего двадцать четыре. Солнечные часы… Римские номера… Да, и в самом деле этот двор представляет собой огромные солнечные часы, а мраморное дерево-фонтан и есть стрелка: оно отбрасывает длинную колеблющуюся тень на мой собственный часовой пояс, и там сейчас ровно полночь. Я медленно разворачиваюсь, рассматривая двери в стене, окружающей двор.