Он соврал неожиданно для самого себя, как будто стеснялся Насти… – Ну ладно, будет скучно, перебирайся к нам. Правда, мы здесь только до конца концерта. А потом за город вернемся… Кстати, не забыл, что в следующую пятницу тебе судить Качанова? Хорошо дело изучил? – Изучил, сделаю как надо. Только все обвинение строится на показаниях свидетелей. А если они все откажутся от своих показаний? Все заявят, что на них было оказано давление? И тогда все выводы обвинения посыпятся. – Пусть только попробуют так сказать! Они же сами называли имена и фамилии людей, которые выбивали с них деньги за крышу. А некоторые с самим Качановым напрямую общались и даже деньги лично ему передавали. Вымогательство чистой воды! Причем совершенное преступной группой, которой руководил ранее судимый по подобной статье гражданин Качанов. Высоков никуда перебираться не собирался, остался за своим столом в компании Лифшица, вместе досидели до окончания программы. Потом, когда бо́льшая часть зрителей схлынула, поднялся и подал руку своей девушке: – Нам пора. – Посидим еще немножко. Хотя бы часок, – настаивал Борис, – Димку можно позвать. Он где-то здесь мелькал. – Это он тебя надоумил меня сюда затащить? – Как ты мог подумать? – вытаращил глаза Лифшиц. – То есть… в каком смысле? А что особенного, что мы здесь сидим? Владимир Васильевич достал из кармана портмоне, вынул из него четыре заранее приготовленные стодолларовые купюры и положил их на стол: – Чуть не забыл: это за билеты, – потом достал еще одну и положил рядом с теми, – а это за стол. Спасибо всем за компанию. Высоков быстро спустился в опустевший зал, быстро пересек его. Настя едва за ним поспевала. Настроение было испорчено. Все теперь стало понятно: Словоерсова наняли для участия в резонансном процессе в надежде, что он сможет договориться с судьей. Скорее всего, он это и пообещал… Сам он не мог пригласить сюда Владимира и попросил об этом Лифшица… И сделал попытку его запугать. Удивительно, что еще денег не предлагал… Но ведь если Высоков откажется от участия в процессе, назначат другого. Или они знают, что с другим можно договориться, а с ним нет? Домой добрались на такси. И когда вошли в квартиру, Настя обняла Владимира, и перед тем как поцеловать ее, он спросил: – Ты не будешь против, если предложу тебе выйти за меня? – Куда? – изобразила непонимание девушка. – Замуж, разумеется. Глава семнадцатая Утром следующего дня выспаться не удалось. Позвонила мама и, услышав его голос, спросила удивленно: – Ты еще спишь? – Половина девятого, – ответил он, – воскресенье к тому же. – А раньше ты в это время уже с пробежки возвращался. Родители всех твоих одноклассников всегда восхищались: они на работу идут, а ты по району круги наматываешь. Вообще-то восхищаться должны были не только им, потому что Володя всегда бегал с Таней Антоновой, заходил за ней, она поджидала его возле своего подъезда, и они начинали бежать трусцой под невысокой аркой ее старого дома, а потом уже вокруг квартала. Один круг – почти два с половиной километра; они делали три, чтобы уложиться в полчаса. Как раз в восемь тридцать Володя возвращался домой, чтобы быстро залезть в душ, проглотить оставленный для него завтрак и успеть в школу. Хотя до нее было две минуты неспешным шагом. К школе они приходили одновременно, а если нет, то или Таня его ожидала на крыльце, или он ее… – Ну хорошо, – согласилась мама, – можешь поспать еще часок, – а потом приезжайте ко мне. А то бросили меня одну. Он вернулся в постель к Насте: поспать, конечно, не удалось. Зато некоторое время поговорили о свадьбе. Заявление решили подать в следующую субботу. На самом деле можно было бы и пораньше это сделать, но Настя не торопила, а он сказал, что у него в пятницу важное судебное заседание, а потому в субботу будет в самый раз, потому что он сбросит с плеч тяжкий груз. Груза, конечно, особого не было: обычное дело, которое он хорошо изучил. Елена Александровна позвонила еще раз – ровно через час – и приказала: – Быстренько собирайтесь, к полудню вас жду. Она, очевидно, не знала, что до Сестрорецка теперь можно добраться гораздо быстрее, чем за час. Это когда-то приходилось ехать через весь город и стоять в пробках, а сейчас достаточно выехать с Васильевского на скоростную трассу и мчаться со скоростью сто двадцать, наблюдая, как мимо пролетают новые высотные здания, футбольный стадион, похожий на огромную летающую тарелку, бескрайняя гладь залива и далекий Кронштадт, увенчанный золотым куполом Морского собора… Они решили попить чаю на кухне. Владимир Васильевич подвинул сахарницу на середину стола и заметил прилипшую к ее донышку визитку. Взял ее и прочитал. Павел Ипатьев Независимый журналист Они собирались встретиться в эти выходные, впрочем, он ничего не обещал: о встрече просил Павел, а он еще сказал, что нет времени. Но это явная отговорка: время всегда можно найти. Высоков взял телефон и набрал указанный на визитке номер. Пошло соединение, и тут же прозвучал голос: – Привет, Володя. – Как ты догадался? – удивился Владимир Васильевич. – Я еще и слова не сказал. У тебя есть мой номер? Откуда? А ведь в базах его нет. – У меня свои источники информации. – Значит, это ты ко мне Леху Лапникова направил, – догадался Высоков. – А я-то голову ломал, что это он после стольких лет забвения ко мне приперся. – А тебя никто и не забывал: это ты сам пропал куда-то. Но если звонишь, значит, нашел время для встречи. – Сегодня днем у матери в Сестрорецке обещал быть. Вернусь к восьми вечера. – Хорошо, в это время буду на лавочке у твоего подъезда. – Если у тебя важное дело, то… – Это твое дело, – не дал ему договорить друг детства и закончил разговор: – До встречи вечером. Как и накануне, припекало солнышко. Мама встретила их во дворе, обняла сначала сына, а потом уж и Настю. – В кои-то веки, – сказала она, – могли бы и почаще приезжать. Чаще приезжать вместе они не могли, потому что были знакомы чуть больше двух недель. Настя стала осматривать их владения и увидела старые яблони. – Какие огромные! – удивилась она. – Еще плодоносят? – Еще как! – подтвердила Елена Александровна. – Столько яблок обычно! В былые года мы ведрами в город отвозили: всем знакомым раздавали, одноклассникам Володи тоже. А потом и сокурсникам, особенно тем, кто в общежитии жил. У нас участок был обширнее, но тот кусок, где росла бо́льшая часть яблонь, мы продали одному банкиру. Там еще и вишни были… – Теперь он своих знакомых банкиров яблоками подкармливает, – пошутила девушка. – Нет, – покачала головой Елена Александровна, – тот банкир проворовался и сбежал в Англию, откуда его не выдают. Теперь пускай за свои ворованные фунты там яблочки покупает. – Нет у него фунтов, – сказал, еле сдерживая смех, Владимир, – против него и англичане дела возбудили. Все, что у него нашли, конфисковали, даже поместье во Франции забрали. Так что у него ни фунтов, ни яблочек… – Значит, Бог все-таки есть, – сказала мама. – А теперь тогда кто там обитает? – поинтересовалась Настя. – Ежики. Я их подкармливаю, а они мышей ловят. А вообще там теперь другой банкир живет. Он купил участок с домом, но редко здесь бывает. Мы хоть и знакомы, но не общаемся. Наверное, год уже его не видела. – Может, он тоже в Англию перебрался?.. Высоков отошел в сторону и посмотрел на яблони, почки на которых еще не распустились, но вот-вот должны были появиться цветы. И цвести яблони обещали очень обильно. По траве пробежал ежик – он спешил к их дому, и Настя тоже заметила его. – Посмотрите, кто к нам пришел? Может, он за яблочками? – Ежи яблоки не едят и морковку тоже, как и грибами не питаются, – объяснил Высоков. – Детей просто обманывают в мультиках и сказках. Все ежи плотоядные: им только мясо подавай. Они едят мышек, крысок, змей могут за милую душу. А еще я лично видел, как один местный маргинальный ежик уминал брошенный кем-то окурок, – говоря все это, Владимир Васильевич бросил взгляд на окна дома, увидел силуэт за занавеской и тут же спросил тем же тоном, каким рассказывал о гастрономических предпочтениях ежиков. – Кто у нас в доме? – Олег Ильич, – ответила мама, – я ему сказала, что ты сегодня обещался, вот он и заскочил: давно тебя не видел. Высоков подошел к крыльцу, а навстречу ему вышел Колодин, бывший судья, сокурсник и лучший друг его отца. Они обнялись. – Редкий гость, – произнес Владимир Васильевич. – Это ты редкий, – улыбнулся Олег Ильич. – Раз в месяц здесь бываешь. А теперь я, когда узнал, что ты будешь здесь… Колодин замолчал, но за него продолжил Высоков: – Решили заехать и поговорить о деле? Олег Ильич кивнул.