– Ты где? – спросил Высоков, предполагая, что обращается к своей девушке. – В Караганде, – ответил спокойный мужской голос и продолжил: – Слушай сюда. Твоя девочка у нас. С ней все нормально. Только не вздумай ни с кем связываться – ей хуже сделаешь: сразу ее пришьем. А так ты получишь ее целой и невредимой в пятницу после того, как примешь правильное решение. Если нет, то найдешь ее труп, и менты будут знать, что ее убил ты, так же как и прокурора. – Какого прокурора? – тихо спросил Владимир Васильевич, чувствуя, как холодеет все внутри. – Да ладно из себя строить сам знаешь кого. Не сделаешь в пятницу как надо – менты получат четкую фотку, на которой ты стоишь с пистолетом возле трупа Марьянова. Усек? Больше звонить не будем. Сиди и пей свой «мартель», который купил в воскресенье. Там ведь еще осталось? – Мне нужны доказательства, что Настя у вас. – Без проблем. Сейчас пришлем. Включи вацап! Разговор закончился. – О каком прокуроре идет речь? – шепнул Ипатьев. – Ты сам все слышал. Потом объясню… – Это тот самый, с которым я встречался? Высоков не ответил, потому что прилетело звуковое сообщение. Голос Насти сказал, что у нее все нормально, ей объяснили, что ни один волос с ее головы не упадет, если судья будет вести себя хорошо. – Я тебя люблю, – еще успела произнести она. Пошли гудки. Владимир Васильевич поспешил нажать кнопку повторного вызова, вот только номер Насти уже был не в сети. Оставаться в квартире не было смысла. Бережная уже сидела в кафе. И когда Ипатьев с Высоковым опустились за ее столик, сразу приступила к делу: – Звонили из жилого массива. Поблизости камер наружного наблюдения нет, и стоянок автомобилей, на которых мог бы находиться видеорегистратор, тоже не имеется, так что изображение звонившего в ближайшее время мы не получим, если получим вообще. Времени слишком мало, – Вера посмотрела на Владимира Васильевича, – о каком прокуроре шла речь. О Марьянове? – Может быть. Просто я с Настей… то есть мы с Настей отправились на рыбалку и почти сразу по прибытии на то озеро обнаружили труп мужчины… Я непонятно чего испугался, не стал никуда звонить. – Кто знал, что вы собираетесь именно на это озеро? – Никто, только мы. Мы вместе выбирали маршрут… – О каком коньяке шла речь? – Три дня назад зашел в магазин, выбирал, что взять, и какой-то мужчина посоветовал брать грузинский, но я взял «мартель». Вероятно, этот человек за мной следил, потому что в магазине я больше никого не видел. – Необязательно он следил за вами: зачем ему в таком случае себя раскрывать? Скорее всего, в вашей квартире установлены жучки, как я и предполагала. А потому люди Карена знали и маршрут, и то, что вы пили коньяк. – По паре рюмок всего. – Ну вот: потому-то и сказали, что в той бутылке еще достаточно. – Тогда все наши сегодняшние переговоры им тоже известны? – Возможно. Моя фирма – не полиция, не следственный комитет. К тому же Карена я знаю лично, и если бы он оставался на свободе, могла бы встретиться с ним и договориться… – Вера подумала немного: – Хотя вряд ли. Качанов ни с кем никогда не договаривается: делает всегда то, что считает нужным. В зал вошел крепкий мужчина, который сразу направился к ним. – Это мой сотрудник, – объяснила Бережная Владимиру Васильевичу, – если не против, дайте ему ключи от своей квартиры, мои ребята обследуют ее на предмет обнаружения жучков и скрытых камер. Потом ребята останутся с вами для обеспечения вашей личной охраны, будут сопровождать вас на работу и обратно. А другие сотрудники начнут заниматься поисками Насти. Высоков не стал возражать и отдал ключи. – А мои какие должны быть действия? – спросил он. – Живите как обычно, – посоветовала Вера, – главное, чтобы похитители были спокойны. – Это все замечательно, но в пятницу состоится суд, и, насколько я понял, им нужен оправдательный приговор. – Суд действительно в пятницу, но вы можете затянуть процесс, истребовать дополнительные материалы, назначить следующее заседание, предположим, на вторник следующей недели. У нас будет дополнительных четыре дня… – И пять ночей, – добавил Ипатьев. Бережная кивнула и посмотрела на судью: – Тогда будет достаточно времени, чтобы вам помочь. – Но они сказали, чтобы я в пятницу вынес решение. И звонить больше не собираются. – Мне кажется, что они позвонят накануне, а скорее всего, непосредственно перед началом судебного заседания. Скажите им, что для принятия нужного им решения надо затянуть процесс, запутать свидетелей обвинения, чтобы прокуратура потом не смогла заявить протест на необоснованное решение. – Прокуратура и так заявит протест, даже если я назначу Качанову двенадцать лет вместо требуемых обвинением двадцати. – Они на это пойдут, – пообещала Бережная, – согласятся, прекрасно понимая: рано или поздно выяснится, что они похитили вашу невесту с целью оказания давления на суд, и тогда их ждет пожизненное. Пожизненное будет назначено всем, включая самого Карена как организатора. Высоков хотел возразить, сказать, что к пожизненному сроку похитителей могут приговорить только в случае, если Настю убьют, но промолчал, потому что даже думать об этом не хотелось. – Хорошо, – согласился он, – сделаю, как вы советуете. Но прошу держать меня в курсе всех ваших действий. Вера дала ему мобильный телефон, сказав, что по нему можно вести какие угодно разговоры, потому что он не может никем прослушиваться, включая специальные службы, несмотря на все их возможности. – Звоните по нему только по нашему делу, – напомнила она. – А все остальные звонки совершайте со своего обычного аппарата… – И последний вопрос, – перед тем как попрощаться, произнес Владимир Васильевич, – предположим я затяну процесс, а вы не продвинетесь далеко в своем расследовании. В таком случае могу я обратиться в полицию? Например, сразу к заместителю начальника ГУВД? – Не советую. Я, например, могу попросить о помощи в следственном комитете и мне не откажут. Но официальные структуры просто не умеют работать скрытно. Вы знаете их методы: они распространят среди своих сотрудников фотографию пропавшей, ее приметы, будут искать свидетелей… А мы уже работаем и очень скоро будем что-то знать. – Держите меня в курсе, – повторил свою просьбу Высоков, – даже если что-то узнаете ночью, звоните. – Звонить не буду, но СМС пришлю, – пообещала Вера. Владимир Васильевич вернулся домой. У дверей подъезда стоял большой черный внедорожник «Тахо», в котором сидел один из сотрудников агентства «ВЕРА». Здесь Высоков попрощался с Ипатьевым, поблагодарив друга за участие. Потом поднялся в квартиру, где находился еще один сотрудник – молодой мужчина почти одного роста с Высоковым. – Петя Елагин, – представился он, – на ближайшие дни буду вашей тенью. – Квартиру осмотрели? – Все осмотрели самым тщательным образом. Скрытых камер не было, но прослушка стояла. Судя по всему, установили ее совсем недавно, потому что считывать ее можно было только с небольшого расстояния, например, если кто-то сидел в стоящем в вашем дворе автомобиле со специальным оборудованием. – Во дворе я не замечал подозрительных автомобилей. – Необязательно во дворе. Машина могла быть под вашими окнами, выходящими на улицу. Кто-то знал, когда вы возвращаетесь домой или просто следовал за вами, когда вы направлялись сюда. Мы сейчас проверяем это, но, скорее всего, это были разные машины, чтобы вы не заметили, что каждый вечер под окном стоит один и тот же автомобиль, который не принадлежит никому из жильцов дома. – Да я в окно не так часто выглядываю. Какой смысл туда смотреть, если за три десятка лет моего проживания в этом доме ничего за окнами не изменилось и вряд ли это случится в ближайшее время. А другие новости есть? – Ваша знакомая на работе сегодня не была. Наши ребята позвонили директору салона, тот, естественно, отказался что-либо обсуждать. Но когда ему пообещали, что завтра в его салоне будут работать полиция и следственный комитет, сообщил, что Нестерова действительно должна была выйти на работу в среду. Но так и не появилась. На каком транспорте она должна была добраться на работу? – Вообще мы планировали добираться вместе. Но в среду с утра я поехал на стрелковые соревнования, а она собиралась на метро. А как было на самом деле, я не знаю. – Такси она со своего телефона не вызывала, – сказал Петр, – запись с камер наблюдения над входом в вестибюль ближайшей станции метро мы тоже проверили: на метро она не поехала. Возможно, остановила частника… В таком случае обнаружить ее будет сложнее… Вы проверяли ее вещи? Где она хранила свои деньги и какая сумма могла быть при ней? – Около ста тысяч или чуть меньше, точно сказать не могу. Деньги она носила в сумочке. Но одна без меня никуда не выходила, насколько я знаю, ну разве что в магазины за продуктами. Хотя и в магазины мы обычно вместе… – и, предвидя следующий вопрос, Высоков продолжил: – По телефону при мне ни с кем не связывалась и ей никто не звонил. – Мы проверили – так и есть, – подтвердил Елагин, – последние контакты только с вами, а до того были звонки с ее предыдущего места работы, и все. Ни друзей, ни подруг, что странно. – Она очень одинокая была, – объяснил Владимир Васильевич. – Может быть, – согласился молодой человек, – хотя с такой внешностью, как у нее, это более чем странно. Вокруг таких девушек всегда кто-нибудь да… Петр понял, что сказал что-то не то, и тут же перевел разговор на другую тему: – Какое место заняли на соревнованиях? – Наша команда победила, – ответил Владимир Васильевич, начиная злиться. – А кто на последнем месте? – Команда ГИБДД. Вопросы по существу будут? Елагин посмотрел на судью и промолчал.