– Ага. – Хэмиш видел, что Мэтью и не думает успокаиваться – наоборот, рвется в драку. – Она Бишоп. – Мэтью знал по опыту, что даймон мигом ухватит суть любой его реплики. Хэмиш порылся в памяти: – Сейлем, штат Массачусетс? Мэтью угрюмо кивнул: – Последняя из тех Бишопов. Ее отец – Проктор. – Дважды колдунья, – тихо присвистнул Хэмиш, – потомок двух славных родов. Да, ты ничего не делаешь наполовину. Сильна, вероятно. – Мать у нее очень сильная. Об отце я мало что знаю, а вот Ребекка Бишоп – статья особая. В тринадцать лет колдовала так, как некоторые за всю жизнь научиться не могут. И с самого детства была провидицей. – Ты ее знаешь, Мэтт? С кем только не пересекался друг Хэмиша за множество своих жизней! – Нет, но о ней много говорят – как правило, с завистью. Ты же знаешь, какие они, эти колдуны. Хэмиш, давно знавший, что колдунов Мэтью не жалует, взглянул на него поверх своего бокала: – Ну а Диана что же? – Она утверждает, что магией не пользуется. Эта короткая фраза давала сыщику сразу две нити. Хэмиш начал с той, что распутать было попроще. – Совсем? А пропавшую сережку найти? Волосы покрасить? – Не тот тип. Сережки не носит, волосы не красит. Трехмильная пробежка и час на реке в неустойчивой лодчонке. – С ее-то происхождением как-то трудно поверить, что она обходится без магии. – Мечтатель в Хэмише уживался с прагматиком – именно поэтому даймон так хорошо управлялся с чужими деньгами. – Ты тоже не веришь, иначе не думал бы, что она врет. – Хэмиш потянул за вторую нить. – По ее словам, она все же колдует, но очень редко, по разным пустяковым делам. – Мэтью, задумчиво взъерошив волосы, отпил вина. – Но я-то знаю, что это происходит куда как чаще. Я чую. – Он заговорил откровенно впервые с тех пор, как приехал. – Пахнет как летом перед грозой, а иногда это даже и видно. В моменты гнева или самозабвенной работы она светится. – «И когда спит тоже», – нахмурившись, добавил он про себя. – Да я иногда почти на вкус это чувствую. – Светится, говоришь? – Ты бы этого не увидел, хотя, возможно, почувствовал бы как-то по-своему. Chatoiement[24] – колдовское свечение – никогда не бывает ярким. Даже когда я был еще молодым вампиром, его излучали лишь самые сильные колдуны, а теперь такое и вовсе редкость. Диана ничего об этом не знает и не осознаёт всей важности такого явления. – Мэтью, вздрогнув, сжал кулак. Даймон посмотрел на часы на запястье. Было совсем еще рано, но он уже понял, зачем его друг приехал в Шотландию. Еще немного, и Мэтью влюбится. Вошел Джордан (он безупречно умел рассчитывать время): – Егерь подогнал джип, сэр. Я сказал, что сам он сегодня вам не понадобится. В самом деле: зачем егерь, когда в доме вампир. – Отлично. – Хэмиш встал и допил виски. Повторить бы, да нельзя: сейчас нужно быть в здравом уме. – Я предпочел бы пойти один, Хэмиш, – сказал вампир. Он не любил охотиться с теплокровными, то есть с людьми, даймонами или колдунами. Для Хэмиша он, как правило, делал исключение, но разобраться с чувствами к Диане Бишоп ему хотелось наедине. – Мы ведь только скрадывать будем, – лукаво заметил Хэмиш. Он задумал отвлечь и разговорить Мэтью, чтобы не тянуть из него каждое слово клещами. – Смотри, какой хороший денек. Пошли, будешь доволен. Мэтью с мрачным видом забрался в старенький джип Хэмиша. Они почти всегда им пользовались, когда приезжали в Кэдзоу, хотя в больших охотничьих угодьях шотландцы предпочитают «лендровер». Мэтью не смущала поездка по холоду в открытой машине, а Хэмиш веселился, наблюдая за этим сверхчеловеком. Переключая передачи – Мэтью каждый раз морщился от этого звука, – Хэмиш ехал в гору, на луг, где обычно паслись олени. Мэтью, увидев пару самцов, велел остановиться, вылез и присел у переднего колеса. Хэмиш с улыбкой присоединился к нему. Даймон уже не раз скрадывал с Мэтью оленей и знал, что тому нужно. Вампир убивал не всегда, хотя сегодня, будь он один, наверняка заявился бы домой сытым и только к вечеру, а в имении стало бы двумя оленями меньше. Он не просто плотоядный, – он хищник. Именно охота, а не кровь, которую пьют вампиры, делает их вампирами. Временами, когда Мэтью овладевало беспокойство, он просто гнался за первой попавшейся дичью, но не убивал ее. Вампир следил за оленями, а даймон – за ним, нутром чувствуя, что в Оксфорде не все ладно. Мэтью просидел возле джипа несколько часов кряду, решая, стоит ли пускаться в погоню. Пользуясь своими необычайно развитыми органами чувств, он вглядывался в животных, постигал их привычки, смотрел, как они реагируют на хрустнувшую ветку или вспорхнувшую птицу, – все это без малейших признаков нетерпения. Главным для Мэтью был тот момент, когда добыча признавала себя побежденной. В сумерках он встал и кивнул Хэмишу. Достаточно для первого дня. Ему дневной свет не требовался, но Хэмишу впотьмах было бы затруднительно спуститься с горы. Когда добрались, было уже совсем темно. Джордан зажег повсюду свет, и дом, светящийся как фонарь, выглядел в этой глуши чрезвычайно нелепо. – Совершенно незачем было строить здесь такой дом, – заметил Мэтью светским, но несколько язвительным тоном. – Чистое безумие со стороны Роберта Адама[25]. – Ты уже не раз высказывался насчет моего маленького чудачества, – спокойно отозвался Хэмиш. – Ты, конечно, смыслишь в архитектуре больше меня, и Адам, вполне возможно, был не в своем уме, соглашаясь возвести в диком Ланаркшире эту, как ты выражаешься, эту «непродуманную причуду». Но я люблю этот дом, и твои слова ничего не изменят. Этот разговор они вели с тех самых пор, как Хэмиш купил Кэдзоу-Лодж (вместе с меблировкой, егерем и Джорданом) у аристократа, у которого не было денег на содержание поместья. Мэтью тогда пришел в ужас, но для Хэмиша эта покупка была знаковым событием. Она показывала, что он оторвался от своих глазговских корней и мог себе позволить такие вот непрактичные траты – просто потому, что вещь ему нравилась. – Хм… – нахмурился вампир. Ну ничего, пусть лучше дуется, чем лезет на стену. Хэмиш перешел к следующему этапу своего плана. – Ужин в восемь, в столовой, – сказал он. Мэтью терпеть не мог эту любимую комнату Хэмиша. Его раздражало все: высокие потолки, сквозняки, а больше всего – броская женственная отделка. – Я не голоден, – проворчал он. – Еще как голоден! – резко возразил Хэмиш – цвет лица вампира говорил ему о многом. – Когда в последний раз ел как следует? – Несколько недель назад. – Мэтью, как всегда, не замечал времени. – Не помню уже. – Так вот, сегодня угостишься супом и вином, а завтра сам о себе позаботишься. Хочешь побыть один или рискнешь сразиться со мной на бильярде? Хэмиш, первоклассный бильярдист, лучше всего играл в снукер, которому обучился еще подростком. В Глазго он заработал на этом свои первые деньги и почти всегда побеждал. Мэтью отказывался играть с ним в снукер (заявляя, что проигрывать всякий раз, хотя бы и другу, не очень приятно) и пытался научить Хэмиша карамболю – старинной французской игре, в которой неизменно выигрывал сам. Английский бильярд был для них компромиссом. – Сейчас, только переоденусь. – Против сражения, какого бы то ни было, Мэтью не мог устоять. Обтянутый сукном стол стоял в комнате напротив библиотеки. Хэмиш пришел в брюках и свитере, Мэтью – в джинсах и белой рубашке. Обычно вампир избегал белого, ведь в нем он становился похожим на привидение, но больше ни одной приличной рубашки у него с собой не было. Клермонт собирался на охоту, а не на званый обед. – Готов? – спросил он, взявшись за кий. Хэмиш кивнул: – Не больше часа, ладно? Потом сойдем вниз и выпьем. Смотри же, не обижай меня. Они ударили по шарам. Те, срикошетив от дальнего борта, откатились назад. – Белый, – объявил Мэтью, бросая желтый шар Хэмишу. Даймон выставил красный на свою отметку и отошел. Мэтью, как и на охоте, не спешил набирать очки. Он забил пятнадцать хазардов подряд, загоняя красный шар в разные лузы, и сказал: – Прошу… Хэмиш молча выставил свой желтый шар. Мэтью перешел к более сложным ударам, карамболям, которые давались ему хуже. Здесь нужно было попасть одним ударом по желтому и красному шару, что требовало не только силы, но и умения. – Где ты откопал эту колдунью? – спросил Хэмиш после успешного карамболя Мэтью. – В Бодли. – Вампир взял белый шар и приготовился бить снова. – В Бодли? – вскинул брови Хэмиш. – С каких это пор ты посещаешь библиотеку? Белый шар перескочил через борт и упал. – С тех самых, как подслушал двух колдуний на концерте. Разговор шел об американке, в чьи руки попал давно утерянный манускрипт. Не знаю, зачем он им вообще сдался. – Мэтью, раздраженный промахом, отошел от стола. Хэмиш выполнил пятнадцать карамболей. Мэтью вернул белый шар на стол и взял мел, чтобы записать счет. – И что же дальше? Просто так зашел и начал задавать ей вопросы? – Даймон загнал все три шара в лузу одним ударом. – Пришел в библиотеку, чтобы ее отыскать. – Мэтью помолчал, дав Хэмишу обойти стол. – Любопытно же все-таки. – А она тебе обрадовалась? – (Еще один сложный удар.)