Нехорошо. Я, как и все университетские, давала клятву не приносить в Бодли ничего, что способно воспламеняться. В последний раз со мной такое случилось в тринадцать лет, и пришлось вызывать пожарных, чтобы потушить нашу кухню. Ну вот, кажется, проходит. В Селден-Энде я, к счастью, была одна, и моего фейерверка никто не видел. Вытащив руки, я обследовала их на предмет колдовской активности. Искры угасали, приобретая серебристо-серый оттенок. Убедившись, что больше не являюсь огнеопасной, я открыла первую папку, но компьютер трогать боялась – как бы клавиши не расплавить. Сосредоточиться, конечно, было трудно. К обеду я так и не закончила с первой рукописью, но надеялась, что чашка чая поможет мне успокоиться. К началу семестра в читальном зале герцога Хамфри бывает довольно много людей, но сейчас в средневековом крыле сидел всего один человек, пожилая женщина. Она разглядывала в лупу иллюстрированную рукопись, зажатая между незнакомым мне даймоном и одной из вампирш, которых я видела на прошлой неделе. Джиллиан Чемберлен с четырьмя другими колдунами тоже присутствовала и смотрела на меня как на предательницу собственной расы. Я остановилась у стола Мириам. – Вам, полагаю, даны инструкции сопровождать меня на обеденный перерыв – идете? Она с преувеличенной осторожностью положила свой карандаш: – Иду. Догнав меня на площадке, она показала на ступеньки с другой стороны: – Сюда. – Почему? В чем разница? – Как хотите, – пожала она плечами. Сойдя на один пролет, я заглянула в окошко на двери нижнего читального зала – и ахнула. Создания, заполонившие зал, сидели строго по видам. Даймоны за одним длинным столом – хоть бы пару книжек перед собой положили! – немигающие вампиры за другим. Колдуны как бы работали, но выглядели весьма сердитыми, поскольку две другие расы заняли ближайшие к двери столы. – Вот почему нам нельзя собираться вместе. На такое любой человек обратит внимание, – промолвила Мириам. – Что я сделала на этот раз? – Ничего, просто Мэтью сегодня нет. – Почему они его так боятся? – Спросите его сами. Вампиры не сплетничают. Не волнуйтесь, со мной вам тоже ничего не грозит, – заверила Мириам, показав острые белые зубки. Сунув руки в карманы, я сбежала по лестнице, пробилась во дворе через стайку туристов, сжевала в «Блэкуэллсе» сэндвич и запила его бутылкой воды. Мириам, когда я вышла, вернула на полку детективный роман и последовала за мной. – Диана, что у вас на уме? – спросила она, когда мы прошли в ворота библиотеки. – Не ваше дело. Она вздохнула. В читальном зале обнаружился твидовый колдун. Мириам, неподвижная как статуя, наблюдала за нами из центрального прохода. – Главный здесь вы? Он утвердительно склонил голову; я подала ему руку: – Диана Бишоп. – Питер Нокс. Я знаю, кто вы: дочь Ребекки и Стивена. – Он слегка дотронулся до моих пальцев. На его столе лежали книга заклинаний, изданная в девятнадцатом веке, и стопка справочников. Его фамилия мне показалась знакомой, а услышав из его уст имена родителей, я разволновалась и сглотнула. – Пожалуйста, уберите из библиотеки ваших… друзей. Не нужно пугать первокурсников, которые приезжают сегодня. – Если бы мы могли спокойно поговорить, доктор Бишоп, мы, я уверен, пришли бы к соглашению. – Нокс поправил очки. От него определенно веяло опасностью: я начала ощущать зловещее покалывание под ногтями. – Меня не надо бояться, – скорбно заверил он, – а вот вампир… – Вы думаете, что я нашла нечто принадлежащее колдунам. Так вот, у меня этого больше нет. Если вам нужен «Ашмол-782», бланки заказов на столе перед вами. – Вы не понимаете всей сложности ситуации. – Не понимаю и не хочу понимать. Оставьте меня в покое, пожалуйста. – Внешне вы очень похожи на свою мать, но и от упрямого Стивена в вас немало, я вижу. Я почувствовала знакомую смесь зависти и раздражения – как всегда, когда кто-то из колдунов говорил о моих родителях или истории нашей семьи. Как будто они имели на это такое же право, как я. – Я попытаюсь, – добавил Нокс, – но эти твари меня не слушаются. – Он показал на одну из вампирских сестричек, с интересом за нами следившую. Поколебавшись, я подошла к ней: – Уверена, вы слышали наш разговор. И должны знать, что меня уже опекают двое вампиров. Вы лично можете остаться, если не доверяете Мэтью и Мириам, только уберите из нижнего зала всех остальных. – Колдуны редко стоят того, чтобы вампиры тратили на них время, но вы, Диана Бишоп, сегодня полны неожиданностей. Мне нужно поговорить с Клариссой, моей сестрой. – Ее выговор и манера растягивать слова свидетельствовали о безупречном происхождении и воспитании, зубы слабо поблескивали. – Чтобы такой ребенок, как вы, бросал вызов Ноксу? Будет о чем рассказать сестре. Я не без усилия оторвалась от созерцания ее красоты и отправилась на поиски знакомого даймона. Любитель кофе латте бродил у компьютеров в наушниках со свободно болтающимся проводом, мурлыча что-то себе под нос. Когда он сдвинул наушники, я попыталась обрисовать ему всю серьезность создавшегося положения. – Здесь можете копаться в Сети сколько хотите, но у нас проблема внизу. Совсем ни к чему, чтобы за мной следили две дюжины даймонов. – Это вы так думаете. – А не могли бы они вести наблюдение из более отдаленного пункта? Из Шелдонского театра или «Белой лошади»? В противном случае у читателей-людей скоро возникнут вопросы. – Мы не такие, как вы. – И что это должно означать? Что вы не хотите помочь мне? Или не можете? – Я очень старалась не проявлять нетерпения. – Это все равно. Мы тоже хотим знать. Вот и поговори с ним. – Короче: буду признательна, если вы хоть как-то поможете освободить места в нижнем зале. Под неотступным взглядом Мириам я вернулась на свое место, а в конце крайне непродуктивного рабочего дня тихо выругалась и собрала вещи. На следующее утро в Бодли стало куда свободнее. Что-то строчившая Мириам на меня даже и не взглянула. Клермонта по-прежнему не было, но все создания, соблюдая его негласные правила, держались подальше от Селден-Энда. Джиллиан со своими папирусами, обе сестрицы и несколько даймонов сидели в средневековом крыле. Все они, за исключением Джиллиан, работавшей по-настоящему, старательно притворялись. Заглянув в нижний читальный зал после утреннего чая, я увидела всего нескольких представителей чуждых видов, в том числе музыкального любителя кофе. Он сделал мне ручкой и подмигнул. На этот раз я поработала плодотворно, хотя вчерашнее отставание все же не наверстала. Начала я с самого заковыристого, то есть с алхимических стихотворений. Одно из них приписывалось Мариам, сестре Моисея. «Коль три часа задаче посвятишь, Все три в единый сплав соединишь». Смысл оставался тайной, хотя речь, скорее всего, шла о химической комбинации серебра, золота и ртути. Не мог бы Крис поставить эксперимент, описанный здесь? Я набросала несколько возможных его вариантов. Следующий стих, анонимный, назывался «Тройственное пламя Софии». Вчера я видела иллюстрацию алхимической горы, изрытой ходами, где множество людей добывало драгоценные металлы и камни. Сходство ее с образами этого стихотворения бросалось в глаза: Нашли два камня в недрах в давни годы. Предивные создания Природы. Познав их цену, силу, вес, объем, Заставь бродить их вкупе с серебром Иль золотом – за твой усердный труд Они тебе сторицей воздадут. Я подавила стон – мое исследование усложнялось по экспоненте. Помимо связи науки с изобразительным искусством, намечалась связь упомянутого искусства с поэзией. – Трудно, должно быть, сосредоточиться, когда вампиры с тебя глаз не сводят. Рядом, вперив в меня недобрый взор карих глаз, стояла Джиллиан Чемберлен.