— Так же, как и слова, алхимические символы могут быть сгруппированы в предложения. — Она указала на ряды символов, которые она объединила. — Я называю их фразами. Каждая фраза имеет от трех до десяти символов, и каждая фраза является частью всего уравнения. — Какая у него цель? — Одна из них — сообщить читателю, что в точности делать — как рецепт. И вторая — фактически разжечь магию. Мы думаем, что именно поэтому это написано в конкретном месте, а не в книге заклинаний. Она указала на три символа. — Фразы содержат природные составляющие алхимии, такие как ртуть, сера и соль. — Она указала на символы Юпитера и Сатурна. — Есть символы времен года, положения земли в космосе. А вот здесь магия добавляет индивидуальности с символами — крошечные рисунки колдуна. Некоторые, как нам кажется, должны быть объектами. Сноски на предметы, которые фактически использовались для того, чтобы заставить эту магию работать. Но большинство — это действия: дистилляция, сжигание и тому подобное. Этан нахмурился, скрестив руки на груди, пока изучал доску. — Получается, магию нужно сотворить? — Верно, — ответила Пейдж, взглядом сканируя линии символов. — Магия сама себя не творит. Символы достаточно магические, так что их стирание не остановит магию, но недостаточно магические, чтобы самостоятельно разгореться. Не думай о них, как о краске на холсте. — Она оглянулась на Этана. — Думай о них больше как о… — она замолчала, задумавшись, — высечении на ткани вселенной. Можно стереть чернила, краску, но это не изменит лежащую в основе магию, которую уже активировали, лишь написав их. Этан нахмурился, обдумывая это. — Что еще? Она кивнула, заправив прядь рыжих волос за ухо. — Итак, что странно — порядок символов на самом деле не обладает каким-то смыслом. Мы нашли несколько символов, которые что-то делают, фразу в правильной последовательности, но затем они опять идут вразброс. — Она указала на одну из фраз. — Вот, например, это уравнение обнуления. — Что оно обнуляет? — спросил Этан, наклонив голову. — Что захочешь. Это вроде магического глагола. В частности, глагола вычитания. Но оно ничего не сделает без объекта обнуления, который также должен быть указан в заклинании. Взгляд Этана переместился к следующей группе символов. — Лев, мерный стакан, и… что это? Водопад? Это объекты? — Теоретически, да. — Пейдж указала на следующую фразу. — Вот это сложная часть — время, положение. Когда и где колдун хочет осуществить все это. Это бред, на алхимическом и астрономическом языке. Планеты не выстраиваются подобным образом. — Она посмотрела на меня. — Нам понадобилось два часа, чтобы понять, мы не можем перевести эту фразу, а есть еще сотни подобных фраз — тех, у которых нет никакого смысла. Мягкий звук шагов вынудил нас оглянуться. Библиотекарь шел к нам, одетый в рубашку, его волнистые волосы торчали в разные стороны. Он подошел к нам, оберегающе посмотрел на Пейдж, а затем на Этана. — Уже поздно, — сказал он. — Кто-то против, чтобы я забрал ее отсюда? Она нуждается в перерыве. Этан проверил свои часы, удивившись, когда увидел время. — Мы очень благодарны за твою работу, — произнес он, переводя свой взгляд на Пейдж. — И думаю, ты хорошо поработала для одной ночи. — Отлично, — ответила она, — поскольку я истощена. — Говоря это, она зевнула, деликатно прикрыв пальцами рот. — Простите. Долгая ночь. — Для всех нас, — согласился Этан, указывая на дверь. — Отдохните немного. Мы закроем библиотеку. Было не так уж много вампиров, которые могли бы одарить подозрительным взглядом нашего Мастера, но Библиотекарю это удалось. — Но, Сир… Этан выгнул бровь. — Я определенно могу выключить свет и закрыть дверь. Вероятно, мы даже не позволим Малику протестировать противопожарную систему. Выражение лица Библиотекаря осталось непреклонным. — Это не смешно. Этан только улыбнулся. — Сделай перерыв. Выпей. Отдохни. Пейдж отодвинула свой стул. — Возможно, у меня появятся кое-какие идеи во сне. — Хотя солнце не влияло на нее так, как на нас, многие другие сверхъестественные спали днем, как будто адаптировались к нашему графику. Она посмотрела на нас. — Вы тоже идете? Этан улыбнулся. — Как только убедимся, что вы ушли. — В таком случае, мы уходим, — ответил Библиотекарь и повел ее к двери. — Удивлена, что он не остался спать на раскладушке в задней комнате, — пробормотала я, когда за ними закрылась дверь. Этан усмехнулся. — Он потребовал ее, когда мы перестраивали Дом и добавляли библиотеку. Он очень предан своей работе. — Как и Марго, но я не думаю, что она спит в кладовой. — Хотя это еще не самое плохое место. — Я не знала, что изначально не было библиотеки. Он нахмурился, указав на комнату. — Здесь была комната, скорее для исследований, нежели настоящая библиотека. Библиотекарь создал первоначальный план, координировал собрание всей нашей коллекции. Не думаю, что он был бы оскорблен, услышав, как я называю это страстью всей его жизни. Ну, другой, не такой, как к Пейдж. Он влюбленный мужчина. Я улыбнулась. — Она единственная, кому позволено звать его Артуром. Одно это уже говорит само за себя. Он ухмыльнулся. — Если уж говорить об этом, то только тебе одной позволено звать меня Этаном особенным тоном. Судя по блеску его глаз, я подумала, что он подразумевал соблазнительный тон. — Лучше бы так и было. Если я услышу, что кто-то другой фамильярничает, тогда нам придется серьезно поговорить. — Ты единственная, кому позволено фамильярничать со мной, — ответил он, и блеск в его глазах стал сильнее. Было что-то в этом сексуальном, прекрасном мужчине, в этой сексуальной, прекрасной библиотеке, отчего у меня пересохло во рту. — Тогда я должна воспользоваться этим преимуществом, — произнесла я и направилась к нему, положив руки на его бедра. Я скользнула руками от его узких бедер к плоскому животу, ощутив, как он резко вдохнул, как сжались его мышцы под моими руками. Его тело было теплым, казалось, оно излучало тепло. Я подняла свой взгляд на него; зеленый цвет его глаз стал глубже. Он смотрел на меня с огромным интересом и с возбуждением, которое нам приходилось укрощать уже дважды за эту ночь. — У меня есть планы, — заметила я, прижимаясь своим телом к его. Я запустила руки в его волосы, притягивая его губы к своим и утопая в них. В другой раз это могли бы быть поцелуи любви, партнерства, солидарности. Но это был поцелуй неприкрытой страсти, огня, обещания. Этан властно проворчал, по-хищному, когда углубил поцелуй, прижимаясь ближе своим телом к моему. Он отстранился, посмотрев на меня своими серебристыми глазами, переполненными желанием. — Нам нужно подняться наверх. Я покачала головой. — Здесь. Прямо здесь. — У других сегодня была забавная ночка. И я подумала, что заслужила свою. Этан открыл рот, чтобы возразить, а затем снова закрыл его и хитро посмотрел на меня. — Тогда ладно. — Он подошел к двойным дверям, закрыл их с громким металлическим звуком, который эхом разнесся по всей комнате. Когда вернулся назад, он подхватил меня, усадил на стол и встал между моими бедрами. Он уже был твердым, уже готовым, и просунул руку между нашими телами, чтобы убедиться, что и я была готова. Ему не нужно было волноваться. Я закрыла глаза, выгнув спину от страсти. На меня обрушились ощущения, и первая золотистая волна наслаждения накрыла меня, как огненный шторм, воспламеняя каждый нерв моего тела. — Этан, — вскрикнула я, впиваясь ногтями в его плечи, пытаясь ухватиться за него, за эту реальность. Моя голова закружилась, я сосредоточилась на его раздевании. Его рубашка, моя, упали на пол, куда затем присоединились штаны, обувь. А затем мы оказались обнаженными посреди библиотеки Кадогана, с его худощавым телом и твердыми мускулами, и желанием. Я положила руку на его плоский живот, наблюдая, как напрягаются его мышцы. — Ты прекрасен, — сказала я, скользя по нему взглядом. Его глаза сейчас были серебряными, клыки обнажены, а прекрасное лицо обрамлено волосами, которые отсвечивали золотым в свете луны. Для ничего не подозревающего смертного, он был бы пугающим. Но для вампира, для меня, он был олицетворением жизни, энергии и силы. Он был страстью и желанием, голодом, который, возможно, никогда на самом деле и не удастся утолить, вечной жаждой. Он положил свои руки мне на лицо, смотря на меня долгое мгновение, прежде чем прижаться своими губами к моим, глубоко меня целуя. На этот раз я просунула руку между нашими телами, находя его и заводя еще больше. Он уперся рукой в стол, откинув меня немного назад, и ворвался в меня с силой, от которой я втянула воздух. Затем мы двигались вместе, освещенные потоками лунного света, который проникал сквозь высокие окна. Тепло и магия снова вспыхнули, и я выгнула шею, подставляя ему, ощущая прижатие и прокол, когда его клыки проникли в меня, как будто он дотянулся до самых глубин моей души, к любви, которая связывала нас вместе. Наши движения стали еще более яростными, более отчаянными, когда мы взбирались выше, становились все ближе, дышали все быстрее. Его толчки углубились, и он отстранился от моей шеи, застонав, когда достиг своего пика.