Пусть прошел всего год со времени взятия Бирикены, но колдун уже освоился в незнакомом городе, а уж где живет Таузиг, отдавший Аурунд ключи от города, знал хорошо. Хозяин дома явился быстро: спустился по лестнице в расписанном павлинами халате, потирая кулаками глаза и сцеживая зевки в кулак с зажатым в нем ночным колпаком. -Чем могу быть полезен, господин Кенниг? - на губах мужчины плясала заискивающая улыбка. -Нужна повитуха! - отрывисто обронил колдун. - Срочно! Ратман на миг задумался, а потом поспешно закивал: -Моя свояченица, она недавно приехала из Шенфельда, это в Утрехте... -Короче! - рявкнул на него колдун. -Она... Она разбирается! Она и роженицам уже помогала, и... - перепуганный ратман болтал без умолку. -Живо ее сюда! ...Истошный женский крик распорол тишину ночного Бруна. Заметался по коридорам, заставив нервно вздрогнуть слуг, зашептаться меж собой ландскнехтов... Кенниг тащил за собой повитуху, совершенно не смотря по сторонам. Перед дверью в спальню сестры остановился за мгновение до того, как створки распахнулись, и в коридор буквально выпрыгнул перепуганный Шмидт. Волосы мальчишки стояли дыбом, а в глаза плескался страх: -Я... Я... Я... Что мог сделал!.. Я госпоже трав дал... И еще дал... И настоя дал... И... -Пошел вон! - колдун легко отшвырнул в сторону измотанного травника. Подтолкнул женщину в спину к двери: - Идите!.. Та перешагнула порог - кругленькая невысокая дамочка лет тридцати на вид - оглянулась на миг через плечо, и плотно закрыла за собой дверь. За тот час, пока повитуха пробыла в спальне Аурунд, Винтар чуть с ума не сошел. А та пару раз попросила горячей воды, чистой ткани... А потом шагнула через порог, улыбаясь: -Все в порядке... *** Кенниг сидел, уставившись пораженным взглядом в темноту комнаты. Он ездил из Бруна в Бирикену за повитухой. Для Аурунд. В ушах все еще стоял женский крик. Истошный, громкий... Словно колдун слышал его только вчера. У Аурунд был ребенок. Не тот безымянный младенец, умерший на второй день после рождения, другой. Рожденный уже в Бруне, после того, как Аурунд стала правительницей всей Ругеи. У Аурунд был ребенок. И где он? Что с ним произошло? Кенниг склонился, запустив пальцы в волосы и сжав голову руками. Мать задушила подушкой или утопила руками беспамятного Винтара, в каком-нибудь болоте?! Колдун вздрогнул, выпрямился и уставился пустым невидящим взглядом в темноту комнаты. Мать. Аурунд была матерью ребенка, родившегося в Бруне. А кто был отцом? От кого родился этот младенец?! Не от Винтара же в самом деле! Кенниг на тот момент считал ведьму сестрой! А уж мужчин в замке было более, чем предостаточно! Одних ландскнехтов было не меньше сотни! Да к чему далеко ходить! Кому нужны те наемники! Рядом, например, постоянно был Гирш! Или... Сердце пропустило удар. Перед глазами как наяву всплыла бесстыдная улыбка Аурунд: "Зачем мне нужен Сьер?.. Он из рода предыдущего правителя... Можно задуматься о наследнике..." Неужели он?! Кеннигу стало трудно дышать. Не хватало воздуха, перед глазами плясали багровые круги. В комнате Аурунд стояла люлька. Ребенок родился и выжил. Прожил по крайней мере несколько дней - не зря же колыбель принесли из Бирикены! Неужели отцом новорожденного был Адельмар Сьер?! Винтар рванул ворот рубахи. Это безумие. Это безумие - ревновать женщину, умершую много лет назад. Это безумие - ревновать женщину, которая пять лет подряд использовала тебя, раз за разом уничтожая твою память. Это безумие. Но доводы разума таяли перед ревностью, впивавшей ядовитые зубы в сердце. А перед глазами вновь и вновь всплывало одно и то же лицо. Лицо Аурунд. Не той, что огнем и мечом захватила власть в Ругее. Не той, что участвовала во взятии Бруна. Не той, что легко отдавала приказы об убийстве. Нет, перед глазами все стояло заплаканное лицо дочери скорняка Аурунд Аберас. И светящееся счастьем лицо Аурунд Кенниг, встречающей мужа на пороге маленького домика в Бирикене... Ночь уже давно спустилась на землю, а лагерь все никак не отходил ко сну. Нет, наниматель, конечно, уже давно задремал, но у рейтаров-то оставалась куча дел! Нужно было подготовиться к завтрашнему марш-броску, выставить охранников вокруг бивуака, проверить, все ли в порядке... Мадельгер Оффенбах потянулся за точильным камнем. Пусть скьявонеску ландскнехт и подобрал по руке, но слегка поправить ее не мешало. Вместо оселка мужчина случайно прикоснулся пальцами к лезвию брошенного Кайо ножа, только чудом не порезавшись, и сдавленно ругнулся: -Скримсл! -Ой, мой нож! - обрадовался мальчишка, подбирая клинок. Покосился на мрачного ландскнехта и обернулся к Росперту, едва различимым силуэтом видневшимся в темноте: -Господин Росперт, а кто такой скримсл? Рейтар, как раз нащупавший в волосах присосавшегося клеща, только отмахнулся: -Я откуда знаю? У Оффенбаха и спроси! -Он мне не скажет! - хлюпнул носом мальчишка. Барнхельм наконец нащупал на голове мерзкое насекомое: -Эй, Одуванчик! Кто такой скримсл? -Морской змей, - коротко откликнулся наемник. Кажется, он уже смирился с прозвищем, данным ему приятелем. -Слышишь, киндеритто? - нравоучительно протянул Росперт, раздавив клеща пальцами. - Скримсл - это морской змей. Сказочное существо. -Он не сказочный! - откликнулся Мадельгер. - Он настоящий. -С чего ты взял? Мало ли какие байки ходят! -Байки - не байки, а я его видел. Тут уже пришел черед Росперта удивляться: -Когда?! Ты что, у моря был? Оффенбах, наконец, нашел оселец, и точильный камень скользнул по лезвию скьявонески: -Был. Лет пятнадцать назад, когда сбежал... Прошел почти всю Фриссию, добрался до Свейского моря... И сдуру зафрахтовался юнгой на корабль, который в Куссар шел, за мрамором. -Куссар? - удивился Барнхельм. - Это где?