-Еще раз это сделаешь, тебя по частям собирать будут. Понятно? - лица лже-инквизитора парнишка, конечно, рассмотреть не мог. Странное дело, но Сигенот не испугался. По губам мальчишки скользнула кривая усмешка и секретарь медленно кивнул: -Очень хорошо понял, господин Шмидт... А потом случилось и вовсе невообразимое: секретарь осторожно, двумя пальцами ухватил рукав Винтара: -Знаете, господин Шмидт... Я совершенно забыл, что хотел Вам сказать... Давайте, наверное, поговорим позже... Кенниг озадаченно уставился на него: столь резких перепадов настроения маг совсем не ожидал. А мальчишка медленно отвел его руку в сторону... Даже и этого короткого движения было достаточно для того, чтоб со среднего пальца секретаря соскочило узкое кольцо. Сверкнув в воздухе, оно зазвякало по каменным ступеням и скатилось под лестницу. Парнишка изменился в лице. На миг появившееся самодовольство пропало, словно и не было его: -Простите, господин Шмидт! - сдавленно пискнул он, буквально кубарем сваливаясь с лестницы, - у меня дела. Кенниг проводил его долгим взглядом и, не придумав ничего умнее, направился наверх. Дойдя до последней ступени, водяной маг оглянулся: секретарь ползал на коленях перед лестницей, выискивая в пыли убежавшее кольцо. -Что он хотел? - тихо поинтересовался стоявший неподалеку Менрих. В глазах у стоявшей рядом с ним Эрменгильды застыл тот же немой вопрос. Кенниг вздохнул: -Чтоб я знал... Мужчина оглянулся на секретаря... Тот все еще ползал на коленях, пытаясь найти свою пропажу. Внезапно парень, словно почувствовав взгляд, замер, вскинул голову, провел ладонью по лицу, отбрасывая с глаз лезшую в глаза прядь волос и оставляя на щеках разводы грязи. В пустынном холле гостиницы было безлюдно. Лишь вдалеке у стойки сладко зевал ночной охранник, явно не собиравшийся помогать ползающему на коленях мальчишке. Спускавшиеся на Лундер сумерки окутывали город, почти физически давили на глаза... Сигенот, находясь на первом этаже, вряд ли мог что-то разглядеть на втором... Но Кеннигу почему-то на миг показалось, что их взгляды пересеклись, и по губам мальчишки на миг скользнула кривая усмешка... После ночной стычки до ближайшего селения удалось добраться только вечером. При том, что по всем расчетам получалось, что первые признаки человеческого жилья должны были показаться еще к полудню. Бильхофштайн одинаково можно было называть и маленьким городком, и большой деревней. Десятка три дворов, покосившиеся заборы, призванные отгораживать жителей от гостей из леса, частокол по периметру селения... Вместо рата - дом старосты. Именно в нем и остановился наниматель. Шварцрейтарам пришлось подбирать дома попроще. После недолгих размышлений Мадельгер направился к домику на окраине. -Может, выберем ближе к центру? - нахмурился Росперт. - Лес вокруг, все-таки... Оффенбах только отмахнулся: -На окраине меньше за ночевку возьмут. Миновав небольшой огородик, мужчины остановились подле дома. Кайо, державший на поводу коней и своего пони, с интересом оглядывался по сторонам, пытаясь хоть что-то разглядеть в сгущающихся сумерках. Ландскнехт постучал в дверь: -Здравия, хозяева. Пустите переночевать? -Отчего ж не пустить? - откликнулся изнутри женский голос. Тихий скрип, и на пороге появилась хозяйка: пожилая женщина в сером дирндле. Завязанный посредине на талии узел передника сообщал, что перед наемниками вдова, а белоснежный, накрахмаленный до ломкости, крузелер на голове намекал, что дама не бедствует. Оффенбах нервно дернул уголком рта: небось за ночь не меньше крейцера потребует. Это, конечно, не дорого, но все равно... Хотелось бы что-нибудь подешевле... -Сколько за постой возьмешь, хозяйка? - мужчина решил сразу взять быка за рога. Понятно, что выбирать особо не из чего, другие селяне запросят не меньше, но лучше с самого начала знать, а не выяснить внезапно на рассвете, когда соберешься уезжать. Женщина хмыкнула: -Да сколько не жалко, сынок, - и она посторонилась: - Проходите. Ландскнехт ничтоже сумняшеся шагнул в дом: -А если всего четверть геллера дам? - на эти деньги нельзя было даже заплесневелый сухарь купить. Хозяйка рассмеялась: -Ну, если ты свою жизнь так дешево ценишь... Мадельгер чуть не споткнулся: -В смысле?! Между ног юркнула гибкая черная тень, стремящаяся как можно скорее попасть в дом, и едва устоявший мужчина, с трудом сдержал рвущееся с губ проклятье. А местная жительница словно и не заметила вопроса: бросила короткий взгляд на стоявших на улице: -Вы идете? Или решили в лесу ночь коротать? Росперту тоже совершенно не понравилась легкая издевка, звучащая в голосе у женщины, но вымотавшемуся после ночного боя и долгого путешествия рейтару больше всего сейчас хотелось спать, ему совершенно не улыбалось блукать по всему Бильхофштайну, выискивая, кто же примет на постой, и мужчина кивнул: -Идем. Коней где оставить можно? Мадельгер все-таки ругнулся: вот что значит быть ландскнехтом, а не рейтаром. Когда ты полжизни путешествуешь на своих двоих, о случайно купленных скакунах как-то забываешь. Женщина улыбнулась: -Там, за домом, есть сарай. Если постараться, там можно найти место. Росперт оглянулся на мальчика: -Кайо, сделаешь? Ребенок вздохнул: -Постараюсь. -Вот и отлично, - улыбнулась женщина. - А вы проходите. Росперт шагнул вслед за приятелем. Несмотря на сгущающиеся сумерки в доме было светло. Чисто подметенный пол, гладкие стены, кресло-качалка в углу... Развешанные под потолком пучки трав. Наузы, висящие над дверями и окнами. На маленьком круглом столике в дальнем углу - диковинные плетенки из коряг и веток, соседствующие с оплывшими свечами... И ничем не прикрытое жерло потухшего камина, на углях которого уютно свернулась калачиком сладко спящая огненная ящерица. У Мадельгера сердце оборвалось. Ведьма. Самая настоящая ведьма. Пусть деревенская, пусть, вроде бы, не стремящаяся, как "госпожа Аурунд", повелевать миром, но все равно - ведьма. Уж лучше в лесу заночевать, чем в этом доме! А вот Росперт пока в себя еще не пришел. Мужчина буквально прикипел взглядом к свернувшейся в камине ящерице. Да, он уже видел саламандру, но там был дикий зверь! Это было в лесу! А здесь - огненное существо находилось в доме, и кажется, хозяйку это совершенно не смущало. Шварцрейтар краем глаза заметил какое-то шевеление. Чуть повернув голову, мужчина разглядел, что подле камина стоит глубокое кресло-качалка с небрежно брошенным на сидение клетчатым пледом, на котором свила себе уютное гнездышко черная кошка - видимо она и прошмыгнула ранее мимо Мадельгера. Почувствовав чужой взгляд, животное приоткрыло один глаз, и, насмешливо прищурившись, уставилось на наемника. Оффенбах, наконец, собрался с силами и даже рот открыл, чтоб на одном выдохе сообщить: "Спасибозавашудобротумыкакнибудьнаулицепереночуем!", когда из-под локтя раздалось радостное: -Кис-кис-кис! - и, уже отведший лошадей в сарай и вернувшийся к дому, Кайо, не дожидаясь, пока кошка хоть как-то отреагирует, рванулся вглубь дома. Ландскнехт сдавленно взвыл. Он совершенно забыл, какое "чудо" с ними путешествовало. А должен был помнить хотя бы после енотов с плащом! -Осторожно! - предупреждающе выкрикнула ведьма. - Она не любит чужа... Впрочем, было уже поздно: мальчишка с ногами залез на кресло, совершенно не заботясь о том, что пачкает пыльными сапогами плед, и сейчас с упоением гладил кошку. Та окончательно перестала изображать, что спит, щурила зеленые глаза и, кажется, даже улыбалась.