Но тогда все равно остается вопрос. Почему разноглазый до сих пор жив? Огненный стихиаль выжигает человеческую душу, самое большее, за месяц. Похоже, для лабораторий Ордена был найден еще один интересный экспонат... И кстати, к слову об Ордене. Наемники ведь что-то говорили о монахе... Сигенот склонился над неподвижным телом, вгляделся в связанные впереди руки... Так и есть - на среднем пальце блестело серебрянное кольцо, разрисованное тайными знаками. Такое же, как недавно потерял сам секретарь. И что тогда получается? Расстрига или недоучка? Вопросов больше, чем ответов... Впрочем, как бы то ни было, появился реальный шанс перестать пить опостылевшую кровь сильфов. Надо только как следует подготовиться.... До того, как все придут в себя... Краем глаза Сигенот заметил какое-то шевеление. Какое-то легкое движение... Которого пока что быть не должно... Парень резко обернулся: как раз для того, чтоб заметить, как из рукава спящего мальчишки выскользнула крохотная огненная ящерка. -Борода Единого! - яростно выдохнул парень, рванувшись следом за стихиалем. Сейчас, пока еще действовала выпитая кровь сильфа, можно было не бояться, что обожжешься, взяв в руки огненную тварть. Пальцы уже почти сомкнулись на горле мелкого создания, но саламандра оказалась быстрее: огненная ящерка месталась из стороны в сторону, словно издеваясь, скользила между хрустальными гробами... а потом и вовсе юркнула в какую-то щель в стене. -Чтоб ты провалилась! - зло прошипел Сигенот. Откуда только она взялась?! Это ведь не та саламандра, что притаилась в теле разноглазого. Верно? Сознание возвращалось медленно. Серый туман, окутывающий разум, неохотно растворялся, вновь и вновь выбрасывая упругие щупальца забвения. Если бы Винтар не знал, что водяной маг не может опьянеть, он бы предположил, что это похмелье... Открыть глаза удалось с пятой попытки. Сесть, учитывая, что Кенниг внезапно обнаружил, что у него связаны руки, примерно с шестой. Впрочем, судя по тому, что очнулся ледяной маг в помещении, подозрительно напоминающем давешний склеп - лучше бы он не приходил в себя вовсе! А если к этому добавить, что рядышком находились связанные спутникик, а напротив стоял, опершись спиной на открытый хрустальный гроб и скалясь во все тридцать два зуба, давершний секретарь ратмана... В общем, ничем хорошим вся эта ситуация закончиться не могла. -С добрым утром, ранние пташки! - злорадно ухмыльнулся парень, увидев, что пленники начали приходить в себя. Кенниг молчал, не отводя от Сигенота напряженного взгляда. Рядом испуганно всхлипнула Эрменгильда - видно, девушка вспомнила, как гостила у инквизитора. Чуть поодаль послышался вздох Кайо... -Скримслова пучина! Как голова болит! - протяжно выдохнул тоскливый голос сбоку. - Что за помои нам вместо вина налили? Похоже, Оффенбах еще глаз не открывал, а потому порадоваться перемене обстановки пока что не успел. Последним в чувства пришел Росперт. С трудом помогая связанными руками, сел, оглянулся по сторонам... И выдал такую длиную, связную нить ругательств, что Эрменгильда забыла, что ей надо бояться, зарделась и ойкнула. Но рейтара уже понесло... Мужчина без труда определил, что из всех присутствующих руки развязаны только у хлипкого парнишки, в котором легко опознавался заходивший к ведьме посетитель, а потому источник всех проблем был мгновенно найден: -А ты что скалишься?! Сил от выпитой крови сильфа оставалось все меньше. Но с другой стороны, в ближайшее время у Сигенота должно было появиться новое кольцо, а потому можно было не экономить. Резкий жест, похожий на рваный Знак Единого. И чересчур болтливый рейтар замер, оборвав речь на полуслове и судорожно хватая ртом воздух,. Вот только вдохнуть его он так и не мог... -Господин Росперт! - испуганно взвизгнул Кайо. На лесной поляне мелькнула чья-то тень. Стая волков, скользивших меж деревьев, остановилась... Двое енотов, полощущих в речке несколько желудей, замерли и удивленно переглянулись... Крупная росомаха выскользнула из логова меж вывороченных корней деревьев... Благородный олень с еще несброшенными рогами медленно подошел к сплетенной из ветвей деревьев статуе... Крохотная саламандра, притаившаяся меж камней, подняла голову... Впрочем, в планы Сигенота не входила ничья смерть. Пока что не входила. Раз уж все эти люди были доставлены живыми и относительно невридимыми - этим стоило воспользоваться. Новый пас, и чересчур болтливый наемник с шумом втянул в себя воздух. Он никак не мог отдышаться... -Еще одно слово, - брезгливо обронил секретарь, - и ты труп. О том, что на повторение такого фокуса сил не хватит, лучше пока не распространяться. А вот разноглазый ошутимо побледнел. То ли за приятеля испугался, то ли начал что-то соображать... Железо надо было ковать, пока горячо. -Впрочем, - секретарь резко поменял тон, - я не сторонник насилия и предпочитаю решать все вопросы полюбовно... Винтар тихо хмыкнул: последнее заявление как-то резко расходилось с местом, где сейчас они все находились - склеп сам по себе не вызывал никаких хороших ассоциаций, а если к этому еще добавить, что оказались они тут совсем не по своей воле (напоили чем-то, что ли? Жаль, что на водяных магов только алкоголь не действует, ко всему остальному это не относится) - тут уж точно возникают сомнения в "полюбовности". Сигенот отодвинулся от гроба, шагнул к Оффенбаху. -Итак, по порядку. Попробуем договориться? Отдашь мне по собственной воле свое кольцо? Ландскнехт ждал чего угодно, но только не этого: -Что? Связанные впереди руки давали возможность сесть. Но не более того. Под ложечкой неприятно засосало. Огненный комок зародился где-то в районе желудка, медленно пополз вверх по пищеводу - саламандра, спрятавшаяся в человеческом теле начинала пробуждаться. -Твое кольцо. С запертым в нем сильфом, - ласково повторил секретарь. - Отдай мне его. Добровольно. Саламандра недовольно зашевелилась под кожей, зло вильнула хвостом. Оффенбах невольно бросил взгляд на собственную руку. Кольцо. Со знаками на нем. Но при чем здесь сильфы?! -С каким сильфом?! По губам Сигенота скользнула кривая усмешка: -Хочешь сказать, что ничего не знаешь? Огненной кошке, запертой в оковах плоти, все меньше нравился этот разговор. Пламя под кожей уже начинало обжигать. Еще немного, еще чуть -чуть - и зверь вырвется на свободу. И Оффенбах сам не знал, хочет ли он этого или боится... Но молодой собеседник тоже что-то почувствовал. Подался вперед. Резкий взмах - короткий, рубленный Знак Единого... В грудь ударила тугая волна воздуха... И пламя огненного барса, уже готовое выплеснуться наружу, вдруг погасло... Остался только крошечный уголек, жгущий где-то в подвздошьи. А Кайо внезапно понял, что ему страшно. Что ему действительно и по-настоящему страшно. Уже не только и не столько за Росперта, а просто страшно. Страшно настолько, что кружится голова и перехватывает горло... Парочка енотов взобралась по сплетенной из веток статуе. Один зверек замер на плече у истукана, второй - принялся перебирать тонкие прутики. Благородный олень ковырнул рогом влажную землю.