Старая русская пословица гласит: пока гром не грянет, мужик не перекрестится… На взгляд покинувшего кабинет ректора грузина, на небе уже давно вовсю громыхало и сгущались тучи. Тут уже надо было не креститься, а искать место, где можно было схорониться. Да и желательно, чтобы крыша над головой была попрочнее и не текла. Ситуация с отмеченными уже давно начала выходить из-под контроля. С каждым годом их рождалось больше, а внимания им уделялось меньше. И на его взгляд, это было неправильно. Давно нужно было уделить этим людям особое внимание, взять под контроль. Нельзя сравнивать обычных людей и тех, у кого появились те или иные способности. Многие из отмеченных даже толком и не умеют пользоваться своей силой и поэтому представляют огромную опасность. Особенно те, кто, осознав свою силу, решил использовать ее себе во благо, а другим во зло. Ведь никто и никогда ни в чем не ограничивал отмеченных, и это, по мнению Антадзе, плохо. Они уже вырастали с мыслью, что им все позволено. Конечно, в последние годы власти спохватились и начали медленно менять свое отношение к этому вопросу. Появилось несколько новых профильных ведомств, занимающихся именно вопросами, связанными только исключительно с отмеченными. Но этого было явно недостаточно. Именно в этом и заключался проект главы службы безопасности. Создать силу, контролирующую отмеченных. И он уже начал делать первые шаги в этом направлении. И что главное, глава академии его в этом полностью поддержала. Первые шаги в этом направление он уже сделал. Создал так называемую «команду судей», состоящую из отмеченных, способных блокировать себе подобных. В академии студенты их так и называли судьями — за то, что именно они выступали арбитрами во всех спорах и конфликтах учащихся. Но мало кто знал, что еще они оказывали помощь полиции, жандармам и даже СИБ, если нужно было обезвредить того или иного отмеченного, лишить его силы. Их полезность быстро оценили, и вот уже силовые структуры уже начали набирать таких людей в свои ряды. Доходило до того, что пытались переманить его судей к себе, и порой это даже получалось. Но по этому поводу Антадзе особо не расстраивался. Всякое бывает. * * * Занятия закончились, но сразу после финального звонка остро встал другой вопрос: что делать дальше? Насколько он успел узнать, все учащиеся академии проживают на ее территории, независимо от того, где проживают их родные. Вот только где проживает он, ему никто не сказал. Нужно было бы спросить об этом у Айки, но эта девушка, игнорирующая его все уроки, с последним звонком куда-то исчезла. Правда, он запомнил нахождение того кабинета, куда его привели перед началом занятий, поэтому решил для начала посмотреть там. Но уже на полпути его перехватила Алиса, старшая из сестер-близняшек. На четвертом уроке он наконец-то узнал, кто из них кто. Как и то, что обе владеют темпо, сверхскоростным искусством движения. Это, к слову, самая распространенная из способностей отмеченных. Правда, о чем-то подобном он и так догадывался: достаточно было глянуть на их манеру двигаться. — Вот, возьми, это твое! — Алиса впихнула ему пакет с одеждой, в которой он сюда прибыл. — Иди за мной… Девушка была явно не настроена на общение с ним. На это Ким просто философски пожал плечами и постарался не отставать от нее, что оказалось сделать не так уж и просто. Даже на каблуках она буквально летела вперед. Они покинули учебный корпус и по одной из многочисленных дорожек, ведущих через лес, стали удаляться прочь. — Куда мы идем? — не выдержав, спросил ее Ким. А в ответ молчание. Какая-то непонятная агрессия к нему с первых минут знакомства. — Неужели ты решила меня похитить? — предположил он, пытаясь вызвать у нее хоть какую реакцию. Хотя бы ту же самую злость. — Сказала бы сразу, что я тебе понравился, сам бы пошел… — Совсем больной? — бросила она на него яростный обжигающий взгляд. Реакция положительная. Главное, чтобы она его прямо здесь не запинала. Обошлось! Сдержала порыв… Хотя, судя по выражению ее лица, с большим трудом. — Ну, и что я должен был думать, по-твоему? Прости, если я тебя чем-то обидел, но причина твоей агрессии мне непонятна… Может, все же объяснишь, в чем я виноват? «Ты виноват лишь в том, что хочется мне кушать… Сказал и в темный лес барашка уволок…» — не к месту промелькнуло у него в мозгах. — Ты мне не нравишься… Имей в виду… — сказала она и отвернулась. — Не понимаю, — недоумевающе качнул головой он. — Но не хочешь, не говори… Куда мы все же идем? — Идем устраивать тебя… на постой… — с некоторой неохотой, как ему показалось, ответила Алиса. — Тогда я весь твой, без остатка… — снова улыбнулся он. — Дурак!.. — уже вполне спокойно. Больше никакой реакции. И снова ледяное молчание и быстрый перестук каблучков по гранитной плитке тропинки. Складывается впечатление, что она просто пытается убежать от него. Но идя через этот лес, он только лишний раз укрепился во мнении, что он высажен искусственно. Идеально ровные линии деревьев и отсутствие другой лесной растительности. Это посадки, более чем вероятно, постоянно прореживают, очищая от кустов и мусора. По правую сторону появился чей-то особняк в три этажа, построенный в стиле Восточной Пруссии: довольно основательное каменное сооружение. Ким только скользнул по нему взглядом и потерял интерес. Почему его должны волновать чужие особняки? Но каково было его удивление, когда Алиса свернула именно туда! Все еще думая, что здесь кроется какая-то ошибка и они сейчас проследуют дальше, он послушно ступил следом во двор особняка. У входа на небольшой деревянной скамейке сидел его новый знакомый и одноклассник Глеб. Завидев Кима, он приветливо махнул ему рукой. — Дальше ты сам… — мрачно заявила Алиса и демонстративно прошла в дом. — Расскажешь ему о наших правилах… И тут только Ким сообразил, что это она сказала не ему. — Присаживайся, — Глеб похлопал по свободному месту на скамейке и оглянулся на вход. — Вижу, не все наши красавицы в восторге от тебя, — заметил он. — Что ты ей сделал? Наступил на любимую мозоль? — Если бы еще знать, где у нее любимая мозоль! — Юра не стал отказываться от предложения, сел рядом, поставив у ног пакет со всеми своими вещами. — Я ей вроде бы ничего не сделал… — Тогда не знаю… — пожал плечами Глеб. — Может быть, ты нашей Эльфийке что-то не то сказал? В этом случае доброго отношения к себе не жди… — Эльфийке? — переспросил Ким, но сразу догадался, о ком он. — Это ты об Айке, что ли?.. А ей идет… Я бы, правда, добавил бы к этому эпитет Ледяная… — Снежная, — поправил его Глеб. — У нашей принцессы подпольное прозвище Снежная Эльфийка… — И он тут же предупредил: — Но если об этом услышит она сама или ее свита, тебе не жить… — О как… Все так серьезно? — Ким тоже невольно оглянулся на вход в особняк. — Остановимся тогда на принцессе… Так что там с правилами? — Правил немного… — охотно поддержал смену темы Глеб. — Третий этаж — территория мальчиков. Второй — зона девочек… Там появляться не рекомендуется… Я серьезно, — прямо глянул на него новый знакомый. — Жил у нас один парень… Вытурили его из академии. В общем, не повторяй его подвигов. — Да я как-то и не собирался, — равнодушно качнул головой Ким. — Первый этаж общий. Обычно мы все там собираемся… Пожалуй, это все, что тебе надо знать, — подумав, заключил внук адмирала Макарова. — Нет у нас строгого распорядка и жестких правил поведения. Не мешай остальным, не создавай много шума и проблем остальным… — А сколько народа живет в этой общаге? — кивнул Юра на здание. — Общага? — расхохотался внук. — Это один из частных особняков госпожи ректора, если что… А жить здесь будут постоянно, включая тебя и Антонину Павловну, восемь человек… — И, опережая вопрос, Глеб разъяснил: — Антонина Павловна — служанка и смотрительница особняка, и она много лет работает на семью Ирины Александровны Малышевой… Это имя ректора, которую еще называют госпожой директором. Это на тот случай, если не знал. Ирина Малышева… Конечно, Юра слышал это имя, но чаще всего он слышал о ее деде, ректоре Малышеве, которого до сих пор называют героем за то, что шестнадцать лет назад, спасая горожан, он погиб сам. Все произошло во время туманного прорыва, на семь дней закрывшего город и весь полуостров. Тогда людей эвакуировали на территорию академии, которая на то время превратилась в лагерь спасения. Сам Ким, конечно, те времена не помнит. Ведь ему был всего год. И именно тогда он стал сиротой. Сам старый ректор той страшной недели, как уже было упомянуто, не пережил. Умер нелепой смертью, от сердечного приступа. По слухам, выжила тогда только его внучка, Ирина Малышева, нынешняя глава академии. Ей тогда было всего тринадцать лет. Вряд ли она уже тогда стала ректором. Никто не назначит ребенка главой академии. Но так как это место более сорока лет безраздельная собственность рода Малышевых, то, как говорится, делайте выводы. — Бред какой-то, — озвучил свои мысли вслух Ким. — Но ладно ты и остальные, а я-то здесь при чем? — Ты это о чем? — не сразу понял его Глеб. — Я не наследник богатого рода… Что мне делать в этом особняке? — может быть, несколько путано объяснил тот. — А, ты об этом… Нормально все… — успокоил его одноклассник. — Пока ты в академии, имеют значение лишь твоя успеваемость и твои знания, а все титулы остались там, снаружи. Здесь таких, кто кричит о своей родословной, не любят, и они долго у нас не задерживаются. В этом госпожа директор непреклонна… Так что пошли устраиваться… Пользуясь тем, что Антонины Павловны нет, сможешь сам выбрать себе комнату из свободных… * * * После получаса осмотра комнат, предназначенных для заселения студентами, Ким, к своему огорчению, пришел к неутешительному выводу. Не создан он для роскошной жизни. Все эти комнаты с роскошной отделкой и мебелью вызывали в нем только тоску и отторжение. — А чего-нибудь попроще нет? — с надеждой глянул на своего провожатого. Не то чтобы ему это все не понравилось, но… — Ну, знаешь, большего привереды я еще не встречал! — Глеб выглядел несколько возмущенным. — Даже служанка госпожи директора живет в такой же комнате и не ворчит… А если убрать из комнаты все то, что тебе не нравится? Ким оглянулся назад и еще раз окинул комнату взглядом. На лице промелькнуло выражение крайнего сомнения. — Ну, можно попробовать… Но сам парень был в этом как-то не слишком уверен. Дело было даже не в комнатах и в убранстве — просто что-то его от них отталкивало. Сам не мог понять, чего он капризничает, как маленький. Обычно такого он за собой не замечал. — А что там? — указал Ким подбородком на крайнюю дверь комнаты, куда он еще не заходил. — Там немного другое… Но показать не смогу… Дверь почти всегда закрыта. — И, демонстрируя это, Глеб дернул за ручку на себя. Дверь послушно отворилась. Выражение лица парня было полностью обалдевшим. — Может быть, Антонина Павловна убиралась и забыла закрыть, — предположил он, осторожно заглядывая вовнутрь. Секунду спустя Глеб открыл дверь полностью и отступил в сторону, чтобы показать, что там. А там оказалась небольшая библиотека. По всем стенам книжные стеллажи. А в центре — выставленные в квадрат кресла и диваны. У окна письменный стол и высокое кожаное кресло. По правой стороне, у торцевой стены здания, деревянная лестница, ведущая на чердак. Между двух книжных шкафов — небольшая дверка, ведущая куда-то в боковую комнату. — Еще одна библиотека? — удивился Ким, взглянув на сопровождающего экскурсовода по особняку. На первом этаже он уже видел одну библиотеку. Но эта выглядела иначе. Более старой, что ли… — Насколько я знаю, не совсем… Это что-то наподобие рабочего кабинета, — пояснил Глеб и добавил: — Раньше был… — Чей кабинет? — оглянулся на него Юра. — Да откуда мне знать… Спроси у госпожи директора, — пожал плечами сосед по этажу. — Я же сказал, обычно она закрыта… — А там что? — снова спросил Ким, указав на дверку в стене. — Самому интересно… — признался Глеб. — Антонина открывала это место только для того, чтобы убраться… — пояснил он. Но за дверью они не увидели ничего интересного. Это оказалась простая, но довольно просторная кладовая, захламленная старыми вещами. Через единственное большое, но запыленное окно сюда попадало достаточно света, чтобы все это разглядеть. — Чьи-то вещи? — предположил Юра, осторожно заглядывая в ближайшую коробку. Осторожно, чтобы не потревожить слой пыли, что оседал на все этом. Видимо, здесь никто давно не убирался.