Я положил трубку. Бикмен, похоже, не понял, в чем дело. Я уперся руками в бока. – Вы уволены. Освободите стол до прихода секьюрити – уверен, у вас больше времени, чем те минуты, которые вы дали мисс Сент-Джеймс. Негодяй заморгал. – Что? Я подался вперед и медленно проговорил: – Какое слово из «вы уволены» вам непонятно? Бикмен что-то залопотал, но я не стал слушать, вышел в общий зал и направился к, как я рассудил, секретарю, судя по тому, где женщина сидела. – Вы секретарь Бикмена? Пожилая дама явно заволновалась: – Да. Я взглянул на табличку с именем на столе и протянул руку. Надо мне чаще сюда заходить – половина сотрудников даже не знает, кто я. – Здравствуйте, Кэрол, я Грант Лексингтон, генеральный директор «Лексингтон индастриз», которая владеет вашим телеканалом. Мой офис в соседнем здании. Мистер Бикмен больше у нас не работает. О своей должности не беспокойтесь, вы остаетесь. – О’кей… – Кто замещает Бикмена, когда он в отпуске? – Гм… Айрленд замещала. Великолепно. – Так, а кто следующий за Айрленд по должности? – Должно быть, Майк Чарльз. – Где он сидит? Кэрол указала на нужный кабинет. – Благодарю вас. Я переговорил с Майком Чарльзом, назначив его временным главой отдела, посмотрел, как охрана провожала ошарашенного Бикмена, и ушел к себе в соседнее здание. Милли при моем появлении вскочила и пошла за мной в кабинет, на ходу читая мне список звонков, которые я пропустил, и прочую ерунду, которая тут же забывалась. Я снял пиджак и закатал рукава рубашки. – Будьте любезны направить имейл моей сестре с уведомлением, что я уволил Гарольда Бикмена с нашего телеканала. Временно его замещает Майк Чарльз. – Гм… конечно. Правда, когда вы в последний раз наняли кого-то в подразделение вашей сестры, Кейт осталась не в восторге. После моего сообщения она окажется в вашем кабинете через десять минут. Я выпрямился и шумно выдохнул. – Вы правы, я ей сам скажу. Вызовите ее ко мне. Милли уставилась на меня над кромкой своего блокнота. – Ей, наверное, пришлось бы по душе, если бы вы сами зашли к ней… Для разнообразия. Милли была права – сестра вечно ворчала, что не нанималась ко мне бегать. – Справедливо. Тогда передайте Кейт, что я зайду через десять минут. – Будут ли еще какие-нибудь распоряжения? – Можете отправить курьером письмо с извинениями для Айрленд Сент-Джеймс? Напишите, что я рассмотрел обстоятельства ее увольнения, счел его неправомерным и прошу ее вернуться в понедельник на работу. Милли быстро записывала в блокноте. – О’кей, я сделаю это немедленно. – Благодарю вас. Когда она направилась к дверям, я вспомнил кое-что еще. – И прибавьте, пожалуйста, к письму дюжину роз. Брови Милли сошлись на переносице, но она редко комментировала мои распоряжения, а сегодня и так уже напомнила о вероятной реакции моей сестрицы. Поэтому секретарша быстро дописала в блокнот пару слов и коротко ответила: – Будет сделано. * * * На следующее утро Милли, явно нервничая, вошла в мой кабинет с длинной белой коробкой. На крышке коробки было красным маркером выведено мое имя. – Это только что доставили с посыльным. Я открыл коробку и развернул тонкую бумагу. Дюжина роз лежала внутри, но головки были отрезаны от стеблей, а сверху лежала записка: «Цветочки оставьте себе. Хотите, чтобы я вернулась – дайте хорошую прибавку. Айрленд». Я захохотал. Милли смотрела на меня как на потерявшего рассудок. – Позвоните мисс Сент-Джеймс и передайте от меня, что я не веду переговоры через курьеров. Договоритесь о встрече за ланчем сегодня в час, в «Ла Пьяцце». * * * Я взглянул на часы. Если бы речь не шла об Айрленд, я бы уже встал и вышел из ресторана. Однако в четверть второго я сидел за столом в одиночестве с бокалом воды, когда в «Ла Пьяццу» вплыла Айрленд Сент-Джеймс. Она огляделась, и официантка подсказала, где я сижу. Айрленд направилась в мою сторону и улыбнулась, застав меня врасплох. Сердце забилось чаще. В отличие от вчерашнего дня и всех выпусков новостей, которые я посмотрел, сегодня Айрленд забрала волосы в гладкий конский хвост, открыв высокие скулы. Взгляд невольно задерживался на ее лице, на красивых полных губах. Иным женщинам требуется всякая показушная бутафория в виде макияжа и затейливой укладки, но Айрленд казалась еще красивее без этой фигни. Она явилась в васильковой рубашке и черных слаксах – самый консервативный наряд, однако мужчины и женщины одинаково пожирали ее глазами, когда она шла по ресторану. Я встал, стараясь не показать, насколько на меня подействовала ее внешность. – Вы опоздали. – Простите, я выехала с запасом, но у машины спустило колесо. Пришлось ловить такси. Я указал на стул. – Садитесь, пожалуйста. Айрленд уселась, и тут же подоспел официант: – Какие напитки прикажете? Я взглянул на Айрленд. Она усмехнулась и развернула салфетку. – Обычно я днем не пью, но раз уж я безработная, не за рулем, да и платит пригласивший, то мне бокал мерло. Я с трудом сдержал улыбку. – А мне воду с газом, – я взглянул на Айрленд, – раз у меня есть работа. Официант исчез. Айрленд сложила перед собой руки на столе. Обычно люди уступают инициативу в разговоре мне, но эта девушка обычной не была. – Короче, – начала она, – я поговорила с адвокатом, и он заверил, что мне можно смело подавать в суд на вашу компанию за харассмент, нарушение условий контракта и психологическую травму. Я даже подался назад на стуле. – А кто у вас адвокат? – Скотт Маркум. Это имя мелькало в ее досье – несколько лет назад Скотт Маркум был ее бойфрендом. Мне стало интересно, по-прежнему ли они встречаются. – Понятно. Я пришел принести вам свои извинения, предложить вернуться на прежнюю должность и, возможно, несколько повысить вам зарплату, но раз вы предпочитаете действовать через адвокатов, давайте так и сделаем. – Я встал из-за стола. Меня на пушку не возьмешь, милая.