* Эмили провела остаток дня за уборкой, осторожно избегая комнат, которые могли вызвать меланхолию. Ей казалось постыдным провести здесь так немного времени, постоянно вспоминая прошлое, и если для того, чтобы избежать этого, придется избегать кое-каких комнат, так тому и быть. Если она смогла прожить всю жизнь, увиливая от определенных воспоминаний, она сможет избегать каких-то пару комнат в течение нескольких дней. Эмили наконец добралась зарядить телефон и оставила его у входной двери, в единственном месте в доме, где он ловил, чтобы получить все сообщения за выходные. Она немного расстроилась, обнаружив, что там было всего два: одно от Эми, которая просила ее перезвонить маме, потому что та задает вопросы. Эмили закатила глаза и отложила телефон, затем прошла в гостиную, где ей удалось поддерживать огонь. Устроившись на диване, она открыла зачитанный подростковый роман, который взяла с полки в библиотеке. Чтение действовало на нее успокаивающе, особенно если это было что угодно, что не касалось налогов. Но в этот раз она не смогла читать. Вся эта подростковая драма то и дело заставляла ее вспомнить собственные испорченные отношения. Если бы только ребенком, читая эти книги, она понимала, что реальная жизнь ни капли не похожа на ту, что описывается в них. В этот момент Эмили услышала, как в дверь постучали. Она сразу же поняла, что это Дэниел. Никого больше она не ждала, никаких плотников, штукатуров или столяров, и уж точно не доставку пиццы. Подскочив, она прошла в коридор и открыла ему дверь. Он стоял на ступеньке в свете фонаря, вокруг которого кружили мотыльки. – Электричество работает, – сказал он, показывая на источник света. – Ага, – сказала она, широко улыбаясь, чувствуя гордость за то, что добилась чего-то, хотя он, кажется, был твердо уверен, что у нее не получится. – Думаю, это значит, что мне не обязательно теперь приносить тебе суп на крыльцо, – сказал он. Эмили не могла по его тону понять, была ли это попытка дружелюбно пошутить, или же он использовал ситуацию как еще одну возможность покритиковать ее. – Нет, – ответила она, потянувшись к двери, будто собиралась закрыть ее. – Что-нибудь еще? Дэниел, казалось, замешкался, будто у него было что-то на уме, но он не знал, как сказать это. Эмили прищурила глаза, понимая, видимо, инстинктивно, что ей не понравится то, что она услышит. – Ну? – добавила она. Дэниел потер шею сзади. – На самом деле я, эм, видел сегодня Карен из магазина. Кажется, ты ей не понравилась. – Ты это пришел мне сказать? – спросила Эмили, нахмурившись еще сильнее. – Что я не нравлюсь Карен из магазина? – Нет, – ответил Дэниел, защищаясь. – На самом деле я пришел узнать, когда ты планируешь уезжать. – Ах, что ж, это гораздо лучше, – саркастично отрезала Эмили. Она не могла поверить, каким придурком был Дэниел, чтобы прийти к ней и сказать, что она никому не нравится, а затем спросить, когда она уедет. – Я не то имел в виду, – сказал Дэниел раздраженным тоном. – Мне нужно знать, как долго ты здесь пробудешь, поскольку забота о доме зимой лежит на мне. Мне нужно слить воду из труб, выключить котел и сделать еще много всего. Я имею в виду, ты хоть представляешь себе, сколько будет стоить отапливать этот дом всю зиму? Дэниел уловил выражение лица Эмили, на котором был написан ответ, которого он ожидал: «Понятия не имею». – Я еще не думала об этом, – ответила Эмили, пытаясь извиниться за обвинительный взгляд. – Конечно, не думала, – сказал Дэниел. – Ты просто носишься по городу несколько дней, разносишь это место, а затем оставляешь меня разгребать руины. Эмили рассердилась, а когда кто-то критиковал ее или заставлял чувствовать себя глупо, она не могла ничего с собой поделать, чувствуя необходимость дать отпор. – Что ж, – ответила она практически криком, – может быть, я не уеду через пару дней. Может быть, я пробуду здесь всю зиму. Эмили замолчала, шокированная тем, что только что произнесла. Она даже не подумала, прежде чем выпалить это, слова сами сорвались с губ. Дэниел выглядел обеспокоенно. – Ты не выживешь в этом доме, – выпалил он, так же шокированный перспективой, что Эмили останется в Сансет-Харбор, как и она сама. – Он сожрет тебя. Если только ты не богата, а ты не выглядишь богатой. Эмили содрогнулась от усмешки на его лице. Ее еще никогда так не оскорбляли. – Да ты ничего обо мне не знаешь! – закричала она буквально в ярости. – Ты прав, – ответил Дэниел. – Пусть так и будет. Он пошел прочь, и Эмили захлопнула дверь. Она стояла в коридоре, пытаясь отдышаться после разгоряченной словесной перепалки. Кем Дэниел себя возомнил, чтобы говорить ей, что делать или чего не делать со своей жизнью? У нее было полное право находиться в доме своего отца. На самом деле даже большее, чем у Дэниела! Если кто и должен быть раздражен из-за присутствия посторонних, так это она! Эмили в ярости металась туда–сюда, заставляя половицы скрипеть и вздымая пыль. Она не могла припомнить, когда в последний раз была так зла. Даже расставание с Беном и увольнение не заставляли ее чувствовать, будто в ее жилах пульсирует раскаленная лава. Эмили остановилась, задумавшись над тем, что такого было в Дэниеле, что так ее заводило, вызывая страстную злость, которую не мог вызвать даже человек, который был рядом на протяжении семи лет. Впервые с момента встречи с Дэниелом ей стало интересно, кто он такой, откуда он взялся и что он здесь делает. И есть ли у него кто-то. * Остаток вечера Эмили провела, обдумывая последнюю ссору с Дэниелом. Несмотря на то, как ее разозлили слова о том, что она не нравится какой-то местной жительнице, и даже на то, как ее раздражало делить пространство с Дэниелом, Эмили оставалось лишь признать, что она влюбилась в этот старый дом. И не только в дом, но и в тишину и покой. Дэниел хотел узнать, когда она собирается домой, но она начала понимать, что здесь чувствует себя дома, как нигде за последние двадцать лет. С долей волнения, разливающегося по венам, Эмили рванула к телефону и набрала номер банка. Она прослушала автоответчик, ввела нужные коды безопасности и послушала голос робота, озвучивавшего ее остаток на счете. Она записала цифры на бумажке, прижав ее к колену, держа колпачок ручки в зубах и подпирая телефон плечом. Затем она взяла бумажку в гостиную и начала высчитывать суммы: стоимость электричества и доставки топлива, плата за подключение и пользование интернетом и телефоном, бензин для машины, продукты. Закончив, Эмили поняла, что денег у нее достаточно для того, чтобы прожить здесь полгода. Она так долго и напряженно работала в городе, который требовал этого, что забыла о более важных вещах. Теперь у нее была возможность передохнуть, позволить себе плыть по течению какое-то время. Нужно быть дурой, чтобы не воспользоваться ею. Эмили откинулась на диване и улыбнулась. Она правда сделает это? Останется здесь, в старом доме ее отца? Она все больше и больше влюблялась в старые руины дома, правда, не понимая, что было тому причиной – воспоминания, которые он вызвал, или связь с ее отцом, которую она ощутила. Но она твердо решила восстановить его, сама, без помощи Дэниела. * Эмили проснулась утром вторника, чувствуя себя такой живой, какой не чувствовала уже много лет. Распахнув шторы, она увидела, что снег почти сошел, и под ним вокруг дома пробивалась зеленая трава. В отличие от вчерашнего утра с ленивым завтраком, Эмили быстро поела и выпила кофе, словно шот, а затем сразу же приступила к работе. Энергия, которую она почувствовала вчера за уборкой, сегодня, казалось, была в разы сильнее, когда она знала, что останется здесь не только на короткий отпуск, а устроит себе дом на следующие полгода. Также исчезла удушающая ностальгия, то сильное чувство, что ничего нельзя трогать, двигать или менять. Ранее она чувствовала, что нужно сохранить или восстановить дом в том виде, в котором его хотел бы видеть отец. Но сейчас Эмили чувствовала, что может наложить собственный отпечаток на это место. Первым шагом к этому было разгрести огромные кучи складированных ее отцом вещей и отсортировать хлам и ценные вещи. Хлам, вроде гор ее подростковых романов. Эмили помчалась в библиотеку, решив, что это – лучшее место, чтобы начать, и, набрав столько книг, сколько смогла унести в руках, вынесла их на улицу, шагая по влажной траве, и бросила на тротуар. Через дорогу от дома, всего в сотне метров находился скалистый пляж, спускающийся к океану, и отдаленная, пустая гавань. На улице все еще было холодно, настолько холодно, что изо рта шел пар, но яркое зимнее солнце то и дело пыталось прорваться сквозь тучи. Эмили вздрогнула и выпрямилась, внезапно заметив, что на тротуаре находится другой человек. Это был мужчина с темной бородой и усами, который тащил за собой мусорный бак. Эмили не сразу поняла, что он, должно быть, живет в соседнем доме, еще одном особняке в Викторианском стиле, таком же, как и дом ее отца, только в гораздо лучшем состоянии, и пыталась заставить себя воспринимать его как соседа. Она остановилась, наблюдая, как он поставил бак рядом с почтовым ящиком, затем взял свою почту, которая лежала там несколько дней из-за снегопада, и пошел по ухоженному газону к своей гигантской деревянной веранде. Когда-нибудь Эмили придется представиться. Но опять же, если ее так недолюбливали, как предположил Дэниел, возможно, это не было таким уж приоритетом. Шагая по собственному газону, Эмили сделала над собой большое усилие, чтобы не смотреть в сторону сторожевого домика, хотя она чувствовала запах дыма, исходящий из дымохода Дэниела, и знала, что он не спит. Ей не нужно было, чтобы он приходил и совал свой нос в ее дела, смеялся над ней, поэтому она быстро зашла в дом, чтобы продолжить поиски вещей, которые нужно выбросить. На кухне было полно хлама – ржавые столовые приборы, дуршлаги со сломанными ручками, кастрюли с чем-то пригоревшим на дне. Эмили понимала, почему маму так раздражал отец. Если бы он не был коллекционером антиквариата или любителем выгодных покупок, он попросту был бы барахольщиком. Возможно, мамина любовь к чистоте и стерильности была спровоцирована отцом. Эмили наполнила целый мусорный мешок гнутыми ложками, надбитой посудой и различными бесполезными кухонными приборами и таймерами для варки яиц. Туда же отправились и стопка пергамента для выпекания, фольга, бумажные полотенца и разные электронные приборы. Эмили насчитала пять блендеров, шесть механических венчиков и четыре вида кухонных весов. Она сгребла все это руками и отнесла на тротуар, бросив к остальному хламу. Собралась уже целая куча мусора. Мужчина с усами, который вновь вышел на веранду, сидел в кресле качалке, наблюдая за ней или, скорее, наблюдая за растущей горой хлама на тротуаре. Эмили почувствовала, что он не в восторге от ее поведения, поэтому она помахала ему, надеясь, что он расценит это как дружеский жест, а затем направилась обратно в дом, чтобы продолжить свою уборку. В полдень Эмили услышала шум мотора за окном, и выбежала, чтобы радостно поприветствовать мастера, приехавшего провести ей телефонную линию и интернет. – Здравствуйте, – улыбнулась она с порога. День был даже более ясным, чем она ожидала, и вдалеке было видно, как солнце блестит, отражаясь в волнах океана. – Здравствуйте, – ответил мужчина, захлопывая дверь своего грузовика. – Обычно мои клиенты не встречают меня с такой радостью. Эмили пожала плечами. Впуская мастера в дом, она почувствовала на себе взгляд мужчины с усами. «Пусть себе пялится», – подумала она. Ничто не могло сломить ее дух – она гордилась собой за то, что смогла решить еще один насущный вопрос. Как только подключат интернет, она сможет заказать вещи, которые ей нужны. На самом деле она бы заказала весь онлайн-магазин, лишь бы не встречаться с Карен снова. Раз местным она не нравилась, она не собиралась с ними бороться. – Хотите чай? – спросила она мастера. – Кофе? – Было бы чудесно, – ответил он, наклоняясь, чтобы открыть сумку с инструментами. – Кофе, спасибо. Эмили пошла в кухню и сварила свежий кофе под доносящиеся из коридора звуки дрели. – Надеюсь, вы любите черный, – выкрикнула она. – У меня нет сливок. – Черный пойдет! – крикнул мужчина в ответ. Эмили мысленно сделала заметку добавить в список покупок сливки, затем разлила ароматный кофе по чашкам – одну для мастера и одну для себя. – Вы недавно переехали? – спросил мастер, когда она дала ему чашку. – Вроде того, – ответила она. – Это дом моего отца. Он не стал расспрашивать, получила ли она его в наследство или что-то в этом роде. – Электросеть здесь никудышная, – ответил он. – Я так полагаю, кабельного у вас нет? Эмили рассмеялась. Если бы он видел дом три дня назад, то не стал бы и спрашивать. – Конечно, нет, – живо ответила она.