- Выдержки нет у тебя, Иван Иванович, - упрекнул я его. - Тут выдержка ни к чему - бить их надо! Мы выжидаем, а они пакостят! - с обидой проговорил он. - Драться надо, а не выжидать и не вынюхивать! - Можно все провалить и людей под пулю подставить. - Борьба без потерь не бывает. - Надо, чтобы с нашей стороны потерь было как можно меньше, может, и совсем не было - вот для чего разведка, «вынюхивание», как ты говоришь. - Надо внезапностью брать! - Без разведки не возьмешь, - спокойно возразил я. Огородников оказался человеком вспыльчивым. Мог шутить, смеяться, неожиданно взорваться и так же быстро отойти. Вот и сейчас он успокоился и мирным тоном сказал: - Ладно, согласен, сдаюсь. Но теперь-то надо поторапливаться. - Теперь - да, ты прав. С командиром отряда Литвинцевым мы встретились впервые. Это был высокий, смуглый, с мужественным лицом мужчина лет тридцати - тридцати пяти. Одет он был в бриджи цвета хаки, такую же куртку, фуражку и перепоясан крест-накрест ремнями: ну, точь-в-точь, как ходили красные командиры в двадцатых годах. И выправка соответствовала форме: он был строен, подтянут, говорил отрывисто, по-командирски. Встретил он меня так, как будто мы с ним совсем недавно разошлись и снова встретились. - Ну, как там у вас дела, разведчики? - после приветствия спросил он. - Кое-что есть, надо обсудить, - ответил я. Литвинцев пригласил нас в просторный шалаш, сооруженный из березовых жердей и покрытый свежей травой. В шалаше - стол из сосновых плах и скамейки. - Это наша «штаб-квартира», - Литвинцев улыбнулся одними глазами, достал карту, вычерченную от руки, и разложил на столе. Кому-то громко крикнул:-Терентий, организуй чайку, - и обратился ко мне: - Ну, так какие у вас данные? - Логово банды мы нашли. - Где? - наклонился он над картой. Я долго не мог разобраться в обозначениях на карте, но с помощью Литвинцева все-таки нашел речку Ундургу и Елкинду. Чуть выше устья Елкинды, во входе в узкую падь Бриллиантовая, я поставил точку. - Вот здесь они отсиживаются. - Та-ак, - задумчиво протянул Литвинцев. - Значит, вот где они устроились. Хорошо. Подходы как? - Подойти можно только от Ундурги и еще от Филаткина озера - там закраек пологий и лесистый. - Так… Охрана как? - Есть пикет под Береей и вот здесь, - показал я на устье Елкинды. - Количество людей в пикетах? - У Береи - два, у Елкинды один человек. - И только? - Да, - вспомнил я, - «воронье гнездо» у них есть, у самого логова. - Сколько всего бандитов? - Человек двадцать - двадцать пять. - Вооружены как? - Трехлинейки, наганы, ножи. Литвинцев оторвался от карты, выпрямился, задумчиво постучал карандашом по столу. - Пикеты придется снимать с особой осторожностью, а потом уж действовать. Желательно брать живыми. Принесли чай. Литвинцев присел к столу, отхлебнул чаю, но пить больше не стал, отодвинул кружку в сторону, достал кисет, сказал: - Отряд надо провести к месту как можно быстрее, чтобы кто-нибудь из сообщников бандитов не опередил нас. - Села будем обходить? - спросил Огородников. - Не знаю, подумать надо. Как вы думаете, товарищ Куратов? - Думаю, что обходить села не надо, так как потеряем много времени, ибо по тайге сейчас передвигаться трудно - топь и болота кругом. А в селах надо оставлять наши пикеты. - Здесь вот, у Бамовской елани, - снова нагнулся над картой Литвинцев, - нам надо будет разделиться на два отряда, чтобы одному подойти к логову со стороны Ундурги, другому - со стороны Филат-кина озера. Согласны? Мы кивнули. - Действовать будем по возможности тихо и спокойно, без лишнего шума, - заключил командир. Дождавшись темноты, отряд двинулся в путь. Было решено, что я, Огородников и еще трое бойцов выедем несколько раньше, чтобы снять бандитский пикет в Берее. Ни Озерную, ни другие села мы не стали объезжать стороной, считая, что выставленных нами пикетов достаточно, чтобы не выпустить кого-либо из бандитских сообщников. Одновременно мы надеялись, что наш отряд пополнится активистами. И не ошиблись: в Озерной к нам присоединились несколько человек, вооруженных берданками. Это были надежные люди, в основном из «черного списка» банды, возглавляемые учителем Войцехо-вичем. У Береи мои спутники приотстали, я же смело двинулся вперед. И не знал я, что Витюля приготовил мне ловушку, не мог я догадаться, что на обратном пути должен быть другой пароль. Расчет Витюли был прост: возвращаясь обратно, я не смогу назвать нужный пароль и буду уничтожен бандитским пикетом, так как им был дан приказ никого не задерживать и не доставлять в лагерь, а подозрительных расстреливать на месте. В деревне залаяли собаки, выдавая мое появление. А за деревней, из кустов выплыли два всадника. По силуэтам я определил, что это уже не те бандиты, что встречали меня вчера, и незнакомый голос спросил: - Кто едет? - Свои, оттуда, бурлит Ундурга, - поспешил ответить я. Ответа не последовало. Всадники сблизились, о чем-то тихо заговорили. Собаки в деревне вновь надрывно залаяли: это появился Огородников с бойцами. Бандиты разъехались по сторонам, я заметил, что они вскинули винтовки. И не успел я сообразить, в чем дело, - прогремели сразу два выстрела… Первое, что я почувствовал, - это резкую боль в левой ноге, чуть ниже колена, и ожог правой щеки. Моя кобыла издала звук, напоминающий глубокий вздох, и я мягко свалился на землю. Спрятавшись за ее вздрагивающей тушей, я выхватил «кольт» и несколько раз выстрелил в одного из бандитов, что был от меня справа. Раздался дикий вопль, и бандит мешком свалился с коня. Второй, что был слева, заметался на месте, выстрелил в мою сторону и повернул прочь от деревни. А из деревни стремительно выскочили мои товарищи. Бандит снова промахнулся, пуля шлепнулась в грудь кобылы и прикончила ее. Я вскочил, чтобы бежать навстречу своим, но от резкой боли в ноге тут же упал. Через несколько минут в районе Кислого ключа послышались крики и стрельба: Огородников, по всей видимости, завел бандита в болотину, так как до меня доносились какие-то хлюпающие звуки. А вскоре все стихло. Я поднялся и поскакал на одной ноге к дороге. Попробовал встать на больную ногу, но боль не дала этого сделать - значит, ранило серьезно. Бандит, в которого я стрелял, лежал на обочине дороги, широко раскинув руки, и не подавал признаков жизни, а его лошадь, пофыркивая, спокойно паслась в стороне. Вскоре подскакал разгоряченный Огородников. - Щелкнули, как чирка в болоте. Гад, еще сопротивлялся! - выпалил он. - Все целы? - спросил я. - Мы-то целы, а ты вот, вижу, подстрелен. Он соскочил с коня, велел сесть мне на землю. - Куда угодило? - Ниже колена, - указал я на левую ногу. Он взялся за сапог, уперся в мою здоровую ногу. - Зажмурь крепче глаза, а то из них сейчас брызнут фонтаны. - И сдернул сапог. Из глаз моих брызнули не фонтаны, а оранжевые искры, я еле сдержался, чтобы не крикнуть. Огородников осмотрел рану, освещая спичкой, затем достал из вещмешка чистую тряпку и перебинтовал. - Икру пробило, - пояснил он. - Рана пустячная, но йодику бы надо. - Ладно уж, - обрадовался я, - как-нибудь до Такши дотянем, а там найдем все, что полагается. Щеку бы еще замотать, а то саднит. Он посветил спичкой. - Да-a, подпакостили тебе обличье, но ничего, не расстраивайся, меньше говори и не улыбайся, без замотки затянет. Мне поймали лошадь убитого бандита. Конь оказался справный, упитанный, резвый. Верстах в трех от Такши отряд свернул вправо, на Бамовскую елань. Мы же с Огородниковым поехали в село, чтобы встретиться там с Тасей, уточнить обстановку и уже к рассвету быть у логова. Огородников вернется к отряду, где возьмет под командование часть людей и двинется к бандитам со стороны устья Елкинды. Но в Такше меня ждало разочарование: Тася дома не была уже целые сутки. - Ушла на Ундургу собирать свои каменья и все-то нету, - виновато пояснил дед Мироныч. - Евлампий вон ездил, шукал ее, но без толку. Дед Евлампий, сидевший в углу на лавке, зачмокал губами, горестно сказал: - Не попала ли в лапы к бандюгам? Не браво тогда получится, японский бог.