Часть 3 из 64 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Из мусорного контейнера вырывались неровные языки пламени. Огонь словно только-только проснулся и теперь пытался обрести оплот.
— Смотри! — Элин указывала на «Порше» Джессики.
По белому лаку тянулось написанное красными буквами «СВОЛОЧЬ». Запах краски из баллончика еще висел в воздухе, смешиваясь с запахом гари и дыма.
Джесси постояла молча, сжав зубы и быстро оглядывая строительную площадку.
— Fucking cowards![7] — заорала она. — А ну покажитесь!
Звук ее голоса пометался между постройками и замер. Пару секунд было тихо, слышалось только потрескивание разгоравшегося огня. Вдруг возле горящего контейнера что-то зашевелилось. Элин задержала дыхание.
Из теней наполовину высунулась темная фигура. Черная одежда, лицо скрыто лыжной маской. Фигура, одной рукой указывая на женщин, другой угрожающе провела себе по шее.
Из горящего бака донесся хлопок, в небо взметнулись искры. Языки пламени стали ниже, отчего тени сгустились еще больше, а когда огонь разгорелся с новой силой, фигура в черном уже исчезла.
— Час возмездия, — прошептала Элин. — Совсем как в письме Николовиуса.
Джесси повернулась к ней и спокойно, ледяным тоном проговорила:
— В прачечной есть огнетушитель. Живее, пока пожар не разгорелся! Когда огонь уляжется, позвонишь в авторемонтную мастерскую, найдешь того, кто до завтрашнего утра закрасит эту гадость.
— Н-но надо вызвать пожарных, — запротестовала Элин. — И полицию! Вдруг он еще здесь.
— Мы никуда не будем звонить, — отрезала Джесси. — Позвоним — завтра же угодим в «Симбрисхамнсбладет», а этим трусам только того и надо! — И она указала на пылающий контейнер. — Этот диверсант, кто бы он ни был, уже далеко отсюда. Неси огнетушитель, туши пожар, а потом займись моей машиной! И никому ни слова. Всего этого просто не было. Элин, ты меня поняла?
Глава 1
Шесть недель спустя
Заканчивался июнь. В двери осторожно заглядывало шведское лето.
Комиссар уголовной полиции Петер Винстон сидел за рулем вот уже почти три часа. И даже почти семь, если считать всю дорогу от Стокгольма.
Винстон был хорошо сложен — при росте больше метра девяносто он не страдал сутулостью, свойственной многим высоким людям. Коротко стриженные светло-рыжие волосы, гладко выбритые щеки; и хотя Винстону еще не было пятидесяти, он давно уже начал седеть. Кое-кто из коллег-женщин утверждал, что седина в сочетании с вечным костюмом-тройкой придавала ему респектабельный вид — оценка, которая вызывала у Винстона неоднозначные чувства.
Сейчас Винстон сидел за рулем черного «Сааба» — одного из последних автомобилей, сошедших с конвейера, прежде чем фабрика в Тролльхеттене закрылась. Винстон всегда ездил только на «Саабах», и при мысли о том, что эта машина, с большой вероятностью, может оказаться последней, ему иногда делалось тоскливо. Именно поэтому Винстон берег ее как зеницу ока. Регулярно отгонял на техосмотр, мгновенно ликвидировал малейшую неисправность, а мыл и полировал до тех пор, пока не начинал видеть в блестящей поверхности собственное отражение.
Винстон поерзал на сиденье. Последний раз он останавливался где-то в районе Гренны, долговязому телу хотелось размяться и заправиться чашечкой хорошего кофе. Но ехать оставалось уже недолго. Точнее сказать, наверное, оставалось недолго.
Голос навигатора, обитавшего в мобильном телефоне, — голос, который вел Винстона уже шестьдесят миль, — вдруг зазвучал неуверенно.
— Развернитесь, — сказал он, тут же передумал и посоветовал ехать прямо, после чего снова порекомендовал развернуться.
Винстон сосредоточился на противоречивых инструкциях навигатора, отчего не обратил внимания на устроенную в полотне грунтовки решетку, которая не давала коровам бродить по дороге, и хватился, только когда покрышки с грохотом прокатились по решетке и машину тряхнуло.
Винстон тихо выругался, проверил, не повредилась ли подвеска; все было как будто в порядке. Но навигатор после встречи с решеткой окончательно утратил самообладание.
— Неизвестная дорога, — взволнованно сообщил он. — Неизвестная дорога, неизвестная дорога!
— Да слышу я, слышу, — раздраженно проворчал Винстон и выключил звук.
Он проехал еще пару сотен метров, но, поскольку его электронный штурман так и не пришел в себя, Винстон остановил машину на обочине. Всюду простирались зеленые поля, там и сям виднелись ивовые аллеи и мелкие перелески. Винстон достал из бардачка проверенные карты автомобильных дорог, но о существовании этой грунтовки, похоже, не знали даже геодезисты Королевского автоклуба.
Винстону оставалось только одно.
Прошло уже больше семи лет с тех пор, как они с Кристиной развелись, но ее номер до сих пор был у Винстона в списке контактов первым. Наверное, его давным-давно следовало заменить каким-нибудь другим. Проблема заключалась в том, что другой номер так и не появился.
Они с Кристиной познакомились почти восемнадцать лет назад, вскоре после того как Винстон начал свою службу в убойном отделе стокгольмской полиции. Не нашли другого места для встречи, кроме как в прачечной.
«А я думала, под этой горой отжатых простыней никого нет», — язвительно заметил голос у него за спиной. Он обернулся; за спиной стояла она. Высокая, темные волосы заплетены в косу, очки сдвинуты на кончик носа (потом она призналась, что очки ей на самом деле не нужны, зато пациенты относятся к ней серьезнее).
«Меня зовут Кристина. Не Тина и не Стина, ладно?»
Оказалось, что Кристина живет выше этажом, и Винстон на той же неделе пригласил ее прогуляться.
«Вообще мне следовало бы отказаться, — заметила она. — Вы, наверное, привыкли, что женщины сразу соглашаются?»
Кристина сделала паузу, чтобы подождать, не начнет ли он протестовать; Винстон не запротестовал. Она угадала. В Винстоне было что-то, что нравилось женщинам.
«Но… — продолжила Кристина, склонив голову набок, — на этот раз я сделаю исключение. Кино и ужин. Где-нибудь, где недорого».
Они посмотрели французский фильм, и перед заключительными титрами Кристина взяла Винстона за руку. Через полгода они начали жить вместе, а еще через полгода Кристина забеременела, и они заключили брак в ратуше, всего за месяц до рождения Аманды.
Пока Аманда была маленькой, Кристина, психолог, довольствовалась частичной занятостью в психологическом центре на Мариаторгет, работая при этом над книгой и над диссертацией. Винстон меж тем делал карьеру в полиции. Прошел путь от убойного отдела до Комиссии по расследованию убийств. Объехал всю Швецию, участвовал в расследовании нескольких громких случаев и приобрел вполне заслуженную репутацию дельного следователя. Где-то по дороге — как, когда и почему осталось неясным — их брак сошел на нет. «Бывает, что что-то просто заканчивается и никто в этом не виноват», — подытожила Кристина.
Когда ее приняли в ординатуру Лундского университета, Винстон ничего не имел против — во всяком случае если и имел, то недолго. Он не стал спрашивать Аманду, не хочет ли она остаться с ним в Стокгольме. Винстон очень любил дочь, но Кристина сильно превосходила его в родительских качествах. Аманде лучше было жить с матерью.
Так что Винстон просто помог им с переездом. Помучился, но собрал их новую мебель и с тех пор по возможности часто навещал их в Лунде.
Аманда подросла и стала ездить на поезде одна; теперь она навещала отца в Стокгольме. В последние годы визиты дочери начали становиться все более редкими, а теперь его общение с Амандой свелось в основном к переписке и видеозвонкам, отчего у Винстона кошки скребли на душе. Во всяком случае сейчас он убеждал себя, что как раз пытается исправить положение.
Кристина, как всегда, ответила после первого же гудка.
— Ты уже рядом?
— Привет, это Петер. — Фраза была в общем ненужной, но Винстон счел, что телефонный этикет ее требует.
— Ты уже рядом? — Кристина не стала делать вид, будто заметила его приветствие.
— Не совсем. Навигатор начал спотыкаться где-то после Санкт-Улофа. Я сейчас где-то в чистом поле.
— Столик с молочными бидонами видишь?
— Чего?
— Столик с молочными бидонами. Такой стол, на котором стоят пара молочных бидонов из нержавейки…
— Я знаю, что такое молочный столик, — раздраженно перебил Винстон. — Я с десяток таких столиков проехал за последние пятнадцать минут. Они что, всё еще в ходу?
— Нет, конечно. Но туристы такие столики обожают. Здорово же, когда говоришь: «А я был в Сконе и видел молочный столик». А еще междугороднюю электричку, а еще конюшню.
Винстон, как всегда, не понял, издевается над ним Кристина или говорит серьезно, и сказал:
— Я только что переехал противокоровную решетку.
— А, ну тогда ты на верном пути. Кстати, я на тебя страшно злюсь. — Способность мгновенно менять тему разговора тоже была фирменным умением Кристины. — Утром я говорила с Бергквистом.
— Да? Зачем? — Винстон ощутил беспокойство. Бергквист, его шеф из Комиссии по расследованию убийств, человек холерического темперамента, имел массивную нижнюю челюсть и мешки под глазами, что придавало ему сходство с бульдогом.
— Затем, что сначала ты отказался быть на дне рождения Аманды. Так же как в последние три года. А теперь, всего за пару дней до праздника, внезапно передумал и собрался сюда, взяв двухнедельный отпуск и объяснив это спонтанным решением. Но я же тебя знаю. Где ты и где спонтанность? Вот я и позвонила Бергквисту. И выяснила, что ты болен. Ты же болен, да?
Винстон вздохнул.
— И когда ты собирался рассказать, что у тебя обмороки? — продолжала Кристина.
— Я хорошо себя чувствую, я не хотел, чтобы вы беспокоились…
Слова Винстона отчасти были правдой, но обмороки тревожили его больше, чем ему хотелось в том признаться.
Отражение в зеркале заднего вида немного изменилось, и Винстон поднял взгляд. По кустам, росшим поодаль, прошелся ветер.
— Это просто от перенапряжения, — попытался он замять тему. — Я слишком много работал, а ел и спал плохо, как ты и говоришь. Врач утверждает, что несколько недель отпуска — и все наладится. Свежий воздух и покой — единственные лекарства, которые мне нужны. — Винстон изо всех сил старался говорить убедительно, не только ради Кристины, но и ради самого себя. На самом деле он не знал, что с ним. Врач заставил его сдать множество анализов, но результатов пока не было.
Снова какое-то движение, на этот раз в боковом зеркале. Винстон вытянул шею. Что-то рядом с машиной?
Голос Кристины продолжал выговаривать ему из телефонной трубки. Что-то насчет того, что Винстону уже под пятьдесят, пора научиться следить за здоровьем. Потом, безо всякого предупреждения, из трубки зазвучал голос Аманды:
— Привет, пап, тебе еще далеко до дома?