Дейзи-Мэй помотала головой. — Ими пользовались контрабандисты. Стоят прямо у побережья, идеальный перевалочный пункт для хрен знает чего. Эта ферма — как и большинство в Линкольншире — была построена в тысяча семисотых годах; тогда здесь хранили всякие товары вроде чая, ткани и вина. Таможенные сборы в те времена были запредельными, так что черный рынок работал на всю мощь. Те же товары, только дешевле. Во Вторую мировую было то же самое. Хитрованы привозили морем всю хрень, которую фиг достанешь, и зашибали бешеные бабки, а товар хранили здесь… — Джо горько рассмеялся и оперся о стену. — Я не могу вспомнить, как меня убили, зато помню мелкие подробности из «Папашиной армии» и гребаного «Полдарка»[6]. — Жизнь — гнусная штука, — отозвалась Дейзи-Мэй, улыбаясь ему. — С какой бы стороны астрального плана ты ни находился. Джо отлип от стены, чувствуя приливы и отливы энергии, — жвачка сражалась за свое дело. — Суть в том, что дилеры в большом городе пользуются местами вроде этого, и детьми, в местах вроде этого, по одной и той же причине. Закачали наркоту из-за границы, наводнили сельский рынок, надергали детей из муниципальных районов, глухих деревушек и домов-развалюх. Отчаявшихся и готовых сшибить легких денег. — И к чему это все ведет? — спросила Дейзи-Мэй, выжидающе глядя на него. — Все это ведет к тому, что в доме есть тайник, — ответил Джо, — и мы его до сих пор не нашли. Он сердито оглядел комнату, подначивая ее открыть свои секреты. Помещение было голым и заброшенным; единственным предметом мебели являлась кровать, на которой сидела Дейзи-Мэй. Что-то щелкнуло в его подсознании, какой-то отблеск дежавю… — Мы можем ее подвинуть? — спросил он, указывая на кровать. — Ты взял на заметку, что мы мертвы, или нет? — поинтересовалась Дейзи-Мэй. — Мне нужно посмотреть, что под кроватью, — сказал Джо, глядя на потертые деревянные панели на полу. — Так пройди насквозь, — ответила Дейзи-Мэй. — Для Шерлока ты что-то туповат. Он пропустил подколку мимо ушей. Дейзи-Мэй спрыгнула с кровати, и Джо, набрав в грудь воздуха, разбежался и прыгнул в кровать, непроизвольно зажмурившись. Рухнул на пол с другой стороны; мышечная память врала, что ему больно. Когда Джо открыл глаза, он увидел, что стоит в угольно-черной комнате (слишком маленькой, на его вкус); намека на нависающий потолок было достаточно, чтобы он, вопреки невозможности удариться головой, пригнулся. — Было эффектно, — заметила Дейзи-Мэй по другую сторону стены. — Держись, помощь уже близко. Послышался звук молотящих крылышек, свет затопил комнату — и разом превратил ее в уголок ада. Джо отступил на шаг; разум отказывался принимать то, что видели глаза. — Гребаный ад, — произнесла сзади Дейзи-Мэй. Джо вполне мог поверить, что они там. На полу лежали две девушки, их глаза безжизненно уставились в пустоту. Однако внимание Джо привлекла та, которая лежала дальше. Ее кожа (или то, что от нее осталось), искореженная и натянутая, плотно прилегала к костям, как и у другой девушки, но Джо оцепенело смотрел не на это. Одежда на восковом трупе: покрытая пятнами белая футболка с «Нирваной», усеянная отметинами, копна розовых волос, не потускневших после смерти… — Господи Иисусе, — пробормотала Дейзи-Мэй. — Это же я. Глава 11 Было невозможно определить, сколько пробыли здесь тела, сколько пролежало тело Дейзи-Мэй. Судя по засохшим лужам вытекшей из трупов жидкости, могли пройти месяцы. — Ты не знала об этом? — спросил Джо; ему было трудно смотреть на девушку. Дейзи-Мэй покачала головой. — Как такое возможно? — Ты знаешь, как ты умер? — спросила Дейзи-Мэй. — Ты же знаешь, что нет. — Ну а с чего должна я? — Она присела рядом с собственным разлагающимся трупом, тряся головой. — Не всех отправляют в командировку, как тебя, — последнее задание перед раем. Я не получу пропуск в Следующее Место — не оставлю Отряд, — пока не раскрою собственную смерть; и я помогаю другим в том же самом. — Это хорошее дело, — сказал Джо, кладя руку ей на плечо. — Я смотрю на свой труп, — ответила Дейзи-Мэй. — Крысы отъели мне уши. Гребаное хорошее тут и не снилось. — Но это к чему-то нас приводит, поскольку наши смерти должны быть связаны, — заметил Джо. — Мы выясним, что случилось со мной; выясним и что случилось с тобой. — Давай узнаем, что случилось со мной, а потом узнаем, что случилось с тобой. Годится? — Отлично, — сказал Джо. — У тебя не появилось никаких сомнений в твоей Герцогине? Она ведь должна была знать, что твое тело лежит здесь. — Конечно, она знала, — ответила Дейзи-Мэй. — Нам нужно раскопать это дерьмо самим, окей? Воспоминания должны возвращаться естественным путем, иначе они не воспоминания, а просто выстроенные факты. «Не задавайте наводящих вопросов свидетелям», — разве не так вас учат в полицейской школе? — Скорее, не избивайте свидетелей, но я понял твою мысль. — Джо нагнулся к оболочке Дейзи-Мэй, поджал губы. — Мне жаль, что тебе пришлось так умереть. — Хочешь подлизаться — помоги выяснить, кто это сделал, — сказала Дейзи-Мэй. — Оттуда и до твоих убийц недалеко. Джо попытался мысленно вернуться в прошлое. Наградой ему было черное ничто. — Нам придется продолжать возвращаться по следу, — сказал он с уверенностью, которой не испытывал. — Это уже привело нас сюда, к первому кусочку пазла. Как ты сюда попала? Можешь вспомнить? — Думаешь, если б я могла, мне бы требовалась твоя помощь? — Ладно, что последнее ты помнишь? — сказал Джо. — Меньше вчерашнего и намного меньше позавчерашнего. Я такая же, как ты: чем дольше я здесь торчу, тем больше воспоминаний уходит. Вот почему мы спешим. Джо щелкнул пальцами и, подчинив жука, отправил его к телу Дейзи-Мэй, старательно пытаясь сдержать гримасу отвращения. Он не знал, что именно ищет, какой-нибудь — любой — след, улику, намек, сколько угодно малый, который позволит снова встать на след. Насекомое, донельзя возбужденное в рамках своих крошечных размеров, кружилось вокруг разлагающегося тела девушки, придавая ему еще более мерзостный вид. Джо немного сдвинулся, не отрывая взгляда от трупа. Потрепанные кеды «Конверс». Ничего. Лохмотья дешевых джинсов. Ничего. Впалый торс. Ничего. Руки. Ничего, кроме остатков кожи и намеков на шрамы. Левая рука. Ничего, кроме пяти длинных и острых ногтей. Правая рука. Ничего… — Погоди-ка, — произнес Джо. В отличие от ногтей левой руки, на правой от них почти ничего не осталось, будто их долго и старательно стачивали. И засохшая кровь на кончиках тонких пальцев. «Словно она пыталась что-то скрести, — подумал Джо, — прокапывая ход наружу». Хотя она должна была понимать, что это бесполезно; стена, разделявшая спальню и эту каморку, почти в фут толщиной. Чтобы ее пробить, требуется кирка, а лучше отбойный молоток. Тогда что? Он придвинулся к телу, уже не пытаясь скрыть свое отвращение, хотя и понимал, что физически не может коснуться трупа. — Ни хера ж себе у тебя лицо, — заметила Дейзи-Мэй. — Думаешь, это тебе противно? Тогда подумай, каково мне. Вот. На дощатом полу рядом с телом лежит кучка сломанных ногтей, а рядом — послание, одно слово, нацарапанное в крови, страхе и отчаянии. — СШКЭ, — прочитала Дейзи-Мэй. — И что это значит? — Это ты мне скажи, — ответил Джо. — Ты это написала. — СШКЭ? Вообще ни о чем… Синапсы заскрежетали в мозгу Джо, ловя искру. Он посмотрел на буквы. Попытался не выпустить ощущение триумфа наружу. — Местная школа. «Средняя школа короля Эдварда».