Мейбл кивнула, но Джо не мог сообразить, было ли это согласием, смирением или тревогой. — Нужна еще одна штука, — сказала Дейзи-Мэй. — Ну, две. Мейбл нахмурилась. — Ты, девочка, вечно берешь и берешь… Она присела, порылась в чем-то и достала два пистолета. По крайней мере, эти штуковины больше всего походили на пистолеты; у них были рукоятки и тонкие, похожие на сигарету, стволы. Оружие выглядело одновременно футуристичным и устаревшим. Выставленные наружу шестеренки крутились и пощелкивали, похоже, по собственному разумению; сзади, на месте курка, торчал флакон с зеленой жидкостью. Дейзи-Мэй взяла пистолеты с благодарным кивком. — Я буду их беречь. Хотя пара кобур тоже не помешает. — Забираешь у меня всё, кроме мусора, — проворчала Мейбл. Она пошарила сзади, подцепила два ремня с кобурами и протянула их девушке. — Теперь порядок? Девушка улыбнулась ей. — Пара лишних молитв не завалялась? Мейбл фыркнула и взяла протянутую ей пачку бумажных денег. — Девочка, если здесь хоть что-то наверняка не работает, так это молитвы. Если ты до сих пор это не выучила, то ты в большой беде… — Она прищелкнула языком, неодобрительно поглядев на Джо. — И еще кое-что. Старуха взяла с полки за спиной стеклянную банку. Тонкий слой пыли не мог скрыть ее содержимое: примерно с сотню цветных дисков размером не больше шоколадной таблетки. Мейбл засунула руку в банку, достала ярко-оранжевый диск и протянула его Дейзи-Мэй. — Это вкусняшка? — с любопытством спросила та. — Это крайняя мера, на случай, если ты попадешь в ловушку на вражеской территории. Если такое случится, прожуй, и все быстро закончится. — Мейбл кивнула на Джо. — Или подбрось в чай этого придурка, когда он тебя подведет. А он тебя точно подведет. * * * Было ли это шуткой зрения или разума, но Джо не мог отрицать факт: неважно, как долго или как быстро они шли, но стены Загона не становились ближе. Правда, они должны были приближаться, поскольку чем дольше шли Джо и Дейзи-Мэй, тем сильнее редели орды лишенных и тем меньше становился потрепанный ларек, у которого они недавно стояли. — Еще раз спросишь, долго ли нам осталось идти, пожалеешь, что не умер. — Я умер, — заметил Джо. — Не умер насмерть. — Ну, нам же наверняка недолго осталось, — сказал Джо, — потому что мои глаза и ноги говорят обратное. — За ноги говорить не могу, но твои глаза врут, — ответила Дейзи-Мэй. — Мы ближе, чем думаешь. Это иллюзия, не дающая лишенным подобраться слишком близко к стене. Даже если они подойдут на пару футов, им все равно будет казаться пять сотен. Мы почти на месте, и, поверь мне, это отдельная проблема. Джо оглянулся. Прилавок и женщина теперь были просто пятнышком на горизонте. — Кстати о проблемах: что с ней не так? — Мейбл — легенда «Отряда мертвых». Какие бы ни были у нее проблемы, она заслужила их честно и справедливо. Джо поднял голову к небу и прищурился: небо темнело, будто Бог высыпал туда мешок пыли. — Рад слышать, что засранцев не лишают членства в Отряде. — Прояви немного уважения. Мейбл — одна из избранных, способных пробить барьер. У Джо начало покалывать кожу головы; она чувствовала нечто, чего он не мог. — Я не знаю, что это значит. — В то время Мейбл была в «Отряде мертвых». Досье с длинным списком операций на Почве. В ходе своей последней операции она физически вмешалась, чтобы спасти жизнь одного дурилы на Почве. Остановила гребаную пулю. Знаешь, какая это круть? — Мы такое можем? — спросил Джо, завороженно наблюдая за волосками на руке, которые колебались в ответ на нечто ощущаемое, но невидимое. — Мало кто может, но никому из нас не следует, — ответила Дейзи-Мэй, ускоряя шаг и опасливо поглядывая на небо. — Ломать барьер между живым и мертвым — самое запретное нарушение правил послежизни. Джо потер челюсть — зубы начали гудеть. — И что случится, если мы это сделаем? Послышался гортанный рев труб, от гула завибрировала почва. Жужжание лишенных моментально стихло, их накрыло предвкушающее молчание; взгляды рыскали в поисках чего-то невидимого. Джо почувствовал на своем запястье пальцы Дейзи-Мэй. — Видишь ту красную отметку на стене? — спросила она. Джо проследил взглядом за ее пальцем. — Ага. — Когда я скажу, беги к ней и ни за что не останавливайся. Ясно? — Это был вопрос с подвохом? — Ты понял? Джо кивнул. — Понял. Трубы смолкли. На западе вспыхнул свет, кто-то в толпе застонал. — Бежим, — прошептала Дейзи-Мэй, и Джо побежал, держась вровень с девушкой, которая мчалась к стене. Лишенные не обращали на них внимания, таращась на серебристую трещину в небе, которая быстро превращалась в разрыв, будто кто-то распарывал небо ножом. Толпа взревела — мотыльки, рвущиеся к свету, который теперь растянулся от неба до пепельно-пыльной земли. Дейзи-Мэй отклонилась с курса вправо; Джо следовал за ней, пригибаясь, как она, лавируя, как она. Девушка была готова к столкновению и, казалось, способна предсказать, где толпа нахлынет, а где подастся. Стена становилась разом ближе и дальше. — Быстрее! — крикнула Дейзи-Мэй, ее привычная расхлябанная дерзость сменилась отчаянными нотками. — У нас мало времени! Потом переменился воздух. В нем потрескивало электричество — химическая реакция, которая только вынудила толпу впасть в большее безумие. Дейзи-Мэй оступилась, упала на ровную пыльную поверхность, бывшую не песком, но и не землей, и Джо замедлил бег ровно настолько, чтобы вздернуть ее на ноги; перехваченное дыхание пыталось вернуть воздух в его легкие. Он рискнул оглянуться и увидел, как мужчины, женщины и дети, волна за волной, карабкаются к серебристой прорехе в небе, падают и тут же сменяются другими; толпа дерется, рушится, хватается, только бы подобраться к свету и коснуться его. — Двигай, — бросила Дейзи-Мэй, снова рванувшись к стене. — Она скоро закроется. — Что это? — отозвался Джо; его ноги толкали землю, легкие пылали. — Ты когда-нибудь… играл в лотерею… когда был на Почве? — выдохнула Дейзи-Мэй, мчась полным ходом. — Нет… спускать деньги можно… поинтереснее. — У этих… бедолаг нет… других способов. Раз в день… щель открывается… это единственный шанс… у них… попасть в Следующее Место. Джо сбавил темп — его грудь горела — и обернулся. Девушка не старше Дейзи-Мэй проскользнула между двумя плечистыми мужчинами и отчаянно прыгнула к свету. В последнее мгновение кто-то врезался в нее, оттолкнул; мальчишка, от силы восьми лет, опередил всех, вскарабкался на плечи женщины средних лет и прыгнул к разрыву в небе. Разрыв забрал его. Свет моргнул и исчез, стремительно вернув площадь в тот сумеречный полумрак, которым она страдала прежде. Джо и Дейзи-Мэй врезались в стену. Из толпы донесся мучительный крик, за которым тут же последовали вопли ярости. Толпа начала оборачиваться против себя. Ребенок дрался со взрослым, взрослый — со стариком; все были заражены какой-то изношенной, безнадежной жестокостью. Дейзи-Мэй торопливо провела пальцами по безжалостной бетонной шкуре южной стены, сдвинулась вправо, шаг за шагом; на лице — напряжение и паника. — Видишь, зачем я хотела утихомирить их жвачкой? Когда они такие, их ничем не успокоишь, и уговаривать без толку. Джо обмяк у стены, качая головой при виде этого апокалипсиса. — Куда делся тот мальчишка? — На этот счет есть много теорий, — ответила Дейзи-Мэй, простучав дорожку по бетону и кивнув себе. — А твоя какая? — Чувак, мне похрен, — сказала Дейзи-Мэй, оглянулась на бушующую толпу, потом помогла Джо подняться на ноги. — Я знаю только одно: это единственное время, когда мы можем безопасно пересечь территорию. Лишенные так увлеченно рвут друг друга на части, что им некогда нас замечать. Брось мне тот рюкзак. Джо сделал, как было сказано. Его наставница быстро достала ржавый колышек, отмерила три шага от стены, потом нагнулась и воткнула все еще острый кончик в безжизненную пыльную поверхность.