– Так вот, для этого должна быть причина, Юля. Ты поссорилась со своим парнем? С родителями? Сбежала из дома? Юля удивленно посмотрела на него. Конечно, не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы сообразить все это, но все же верная догадка незнакомого мужчины стала для нее неожиданностью. – Ну да, понятно. От меня вот тоже девушка сбежала… Грустно, врать не буду. Может, мне и вправду в зале подкачаться? – А она что-нибудь сказала на прощанье? – «Больше не звони». – И все? Юля не заметила, как втянулась в разговор. – На прощанье? Нет. Но она меня уже не раз упрекала, что… – он умолк. То ли задумался, то ли смутился. – Не расстраивайся, Вить. Все можно исправить, и плечи станут шире, и мускулы нарастут, как ты сам сказал. Было бы только желание. И тогда другие девушки станут на тебя заглядываться. – Юля улыбнулась наконец. Он ей тоже улыбнулся. Улыбка у него была хорошей и доброй. – Само собой. Но на самом деле она меня попрекала, что денег мало зарабатываю. – Ах, вот как… Извини. Я не хотела тебя обидеть. – И не обидела. Сам знаю, что мелковат. Но скоро смогу заняться своей фигурой. Вверх вряд ли удастся раздаться, так что буду наращиваться вширь. Просто сейчас у меня времени на спорт нет. Программу одну разрабатываю, компьютерную, мне должны хорошо за нее заплатить. Сижу над ней без отрыва, – не поверишь, впервые за последний месяц вышел прогуляться. Днем в школе, вечером дома работаю. Скоро школьные каникулы – думаю, как раз к их концу сумею ее закончить. Тогда и спортзал будет, и девушки. – Ну да, ты же компьютерщик… Юля вдруг подумала, что этого Витю ей сама судьба подкинула: он наверняка сумеет найти техническое решение, которое ее устроит! – Слушай, а ты можешь… Тщательно подбирая слова и не называя имен, она коротко рассказала ему историю домогательств одного крупного градоначальника по отношению к несовершеннолетней школьнице. Юля говорила как бы не о себе, но она чувствовала: Витя понял, о ком речь. – Ну и вот, идея в том, чтобы записать домогательства этой Гадины на видео, на маленькие шпионские камеры. Только выяснилось, что снимать шпионскими камерами нельзя и что даже их покупка считается нарушением закона. И записи эти суду не предъявишь. А без них школьнице никто не поверит. Гадина будет все отрицать, лишь опозорит девушку, понимаешь? Витя кивал: понимал. – Можно записи выставить в Интернет, но ведь тогда и девушку все увидят… Она не хочет, чтобы ее узнали. Но насильника при этом должно быть хорошо видно. Вить, ты компьютерщик, можешь что-нибудь посоветовать? – Могу. Отрезать голову. – Кому? – опешила Юля. – Да той девушке. На записи, конечно, не по-настоящему. Ее голову убрать, а вместо поставить какую-нибудь маску… Или голову куклы. Да хоть кошки! – И как это сделать? – Когда у девушки будет запись, пришли мне, а я сделаю. Бесплатно. – Ой, вот спа… Но, погоди, ты же тогда тоже увидишь девушку! А вдруг там какие-то части тела обнажатся, ведь козел приставать к ней станет, хватать, одежду пытаться стащить… – И ты действительно готова на это пойти, Юль? – серьезно спросил Витя, дав понять, что догадался, о ком речь. Юля даже не заметила. – А как еще отрубить голову дракону?! – пылко спросила она. Учитель покачал головой в растерянности. – Очень смело… Но рискованно. Он может с тобой справиться. И… У него зазвонил мобильный. Виктор принял звонок и, посматривая на Юлю, будто хотел, чтобы она услышала его разговор, произнес: – Да, милая. – Это та девушка, которая тебя бросила? – прошептала Юля. Виктор сделал жест: мол, тихо, не мешай. – Я сейчас в кафе, зашел выпить пива. У вас там все нормально? Я на какое-то время задержусь… Не знаю пока, я тебе позвоню. Целую. Он отключился. – Нет, это не моя девушка, – посмотрел он Юле в глаза. – Это моя жена. – Так ты же сказал, что… – Слушай, дитё. Ты плакала. Тебе было плохо. Я счел, что надо хотя бы попытаться тебе помочь. Но ты мне что-то начала впаривать, что я педофил… Теперь-то я начал понимать почему. А в тот момент я просто хотел, чтобы ты меня не боялась. Его подвижное лицо отражало эмоции столь живо, что Юля не могла ему не верить. Тем более что в ее малом и счастливом опыте жизни окружающие люди были весьма милыми и порядочными – за минусом Гадины, конечно, – а это способствует доверчивости. – Извини, что соврал. Но иначе бы мы с тобой не разговорились. – И ты в самом деле хочешь мне помочь? Молодой человек кивнул. – А почему? Мы ведь незнакомы, с чего вдруг? – Сказал же: ты, девочка, сидишь тут вечером одна, заплаканная, пьешь вино… С тех пор как у меня родилась дочка, я стал смотреть немного иначе на женщин. По-отечески, – он рассмеялся. – В школе девчонки достают на уроках, кокетки и вредины, раньше я их почти ненавидел. А теперь всех люблю. – Так у тебя еще и дочка? – Ну да. Жена и дочка. Моя маленькая семья. Вернемся к делу. Тут есть одна загвоздка. Мне кажется, что ты не совсем… недостаточно хорошо представляешь себе, как могут развиваться события. – Почему? – насупилась Юля. Шахматистка, она считала себя не просто умной, но и дальновидной. – Ну, смотри. Ты хочешь этого козла спровоцировать. Тебе ведь нужно записать на видео до-мо-га-тель-ства! – Я не буду его провоцировать. Он сам ко мне полезет! – Допустим. Но ты позволишь ему сделать жесты, однозначно квалифицируемые как… – Позволю? Как будто он спросит у меня разрешения! Виктор задумался. – Мне трудно объяснить, что я имею в виду… Ну вот смотри: в комнате ведь есть дверь, так? – Разумеется. – Как только он сделает первый жест, ты можешь ринуться к этой двери. И даже сумеешь, наверное, удрать из комнаты. Но ты этого не сделаешь, потому что тебе нужна запись. Теперь задумалась Юля. – Ну, в общем, да… – нехотя признала она. – Однако если такая возможность будет, а ты ею не воспользуешься, то это приведет сразу к двум нежелательным последствиям: во‑первых, зрители твоей записи могут почувствовать, что ты играешь в поддавки, и решить, что ты сама мужчину спровоцировала. Но тогда они не станут тебе сочувствовать и распространять видео, и скандала – ты ведь на скандал рассчитываешь, так? – скандала не случится. Значит, все твои усилия пойдут насмарку. Запись не сработает. Юля смотрела на учителя во все глаза. Неужели кто-то способен подумать именно так? Что девушка – неважно, какая, – станет нарочно провоцировать мужчину на подобные действия?! Чтобы он лез своими вонючими лапами к ней в… под одежду?! – А во‑вторых, если ты не воспользуешься шансом сбежать, Гадина тоже это просечет. И сочтет, что твое сопротивление ничего не значит, ты лишь строишь из себя недотрогу. И тогда… – Ладно, Вить, я поняла. За достоверность сцены можешь не беспокоиться: шанса он мне не даст. Я это уже знаю, – криво улыбнулась Юля. Учитель покачал головой. – Да, но в таком случае ты окажешься целиком в его власти. Ты готова к этому? – Все будет нормально, уверяю тебя. – Юля, включи воображение! Давай представим, как он… – Не поняла, ты учитель информатики или Станиславский? – При чем тут Станиславский?