– А перебивать старших нехорошо, юная леди, – вредным голосом произнес Кис. – Дослушай сначала. Для этого тебе понадобится скачать небольшую программку для автоотправки сообщений. У тебя Андроид или… – Андроид. – Тогда идешь в Гугл-плэй, находишь там прогу типа «автоэсэмэс», закачиваешь. Затем пишешь сообщение с криком о помощи. Мол, меня Бобырев пытается изнасиловать. И назначаешь время отправки. Если ты к нему пойдешь, допустим, в шесть вечера, то отправку поставь на восемнадцать пятнадцать. Даже если ты сама сумеешь с ним справиться, то наш приход тебе ничем не помешает. Ну а если ты не сможешь отбиться… Сечешь, как кстати будет наше появление? – «Наше»? – Я возьму с собой кого-нибудь из полиции. Толю Овчинникова, к примеру. Для попадания в дом требуется официальное лицо. Алексей знал, что Толя в этот план никак не вписывается, потому что не он, Кис, этим планом руководит, а Терентьев, который привлек собственные ресурсы. Но говорить об этом Юле пока не следовало. Знакомые имена ее не напрягут, не вызовут лишних опасений. Была еще одна маленькая ложь в его словах: текстовое сообщение, которое Юля должна прислать, послужит не столько сигналом – ведь они будут наблюдать сцену в мониторы и без всяких эсэмэс поймут, когда нужно вмешаться, – сколько психологической поддержкой девушки. Поскольку о видеонаблюдении детектив предпочел умолчать, этот финт с эсэмэс служил способом сказать Юле: ты не одна, мы рядом, в обиду тебя не дадим. Она должна знать, что к ней придут на помощь. Юля думала некоторое время. Алексей немного опасался, что эмоции возьмут в ней верх, – однако нет, победу одержал разум. На самом деле победу одержали слова учителя информатики Вити, но детектив об этом знать не мог, разумеется. – Договорились, – произнесла девушка. – Вот и отлично. Тогда жду от тебя сообщения о времени, в которое ты навестишь мэра. Удачи! – попрощался детектив, от всей души надеясь, что все пойдет по плану. …Прошло уже три часа с тех пор, как она включила свой мобильный. Три часа, как все, у кого есть ее номер, получили извещение о том, что Юля снова в сети. Но Гадина до сих пор не позвонил. Возможно, занят, сидит на каком-то совещании… Родители тоже пока не звонили. Не услышали, как упала в телефон эсэмэска с извещением. Это неудивительно: мама всегда оставляет его на столе в гостиной, тогда как при этом сама может находиться на кухне, в спальне, в ванной… А в школе она его вообще выключает: там и учителям, и детям запрещено пользоваться мобильной связью. Папа тоже мог не услышать, хотя раньше с телефоном он не расставался. Раньше, когда он занимался бизнесом… Как изменился его характер после двухмесячных скитаний и амнезии? Сама же Юля звонить им пока не хотела: только после разговора с Бобыревым ей станет ясно, когда она вернется в Энск. В зависимости от того, что он ей скажет, как себя поведет… Ну что ж, подождем. …Когда она услышала папин голос, то не смогла произнести ни слова. Душили рыдания – беззвучные, бесслёзные. От них сотрясалось все тело, а горло будто удавкой перехватило. – Юля, Юленька, ты меня слышишь, доченька?! – кричал папа в трубку, а она была не в состоянии ответить. Наконец ей удалось проговорить сиплым голосом: – Папочка, я перезвоню. Некоторое время Юля неподвижно сидела на стуле, глядя в окно. Она пребывала в состоянии шока. Она не думала, не представляла, до какой степени скучала по семье. До какой степени оказалась болезненна их разлука. И до какой степени опустел их дом, в котором больше не звенит веселый голосок Антошки… Она минут пять плескала в лицо ледяную воду, чтобы прийти в себя. Потом достала из маленького холодильника коробочку сока, сделала несколько глотков. Пару минут позанималась дыхательной гимнастикой. Ну вот, теперь она вроде бы в норме, можно звонить… – Папа, родной… Извини, я… – Девочка моя, как ты? – Нормально… Вы как? – Куда ты пропала, поче… – в некотором отдалении Юля услышала дрожащий мамин голос: «Не задавай такие вопросы, Юра, не надо…» – У тебя все в порядке, правда? – послушался отец и сменил тему. – Да, папочка, да. А мама как? – Она тут, рядом, я передам ей трубку, но она плачет, не может говорить… – Не надо, мои родные, не плачьте. Я скоро вернусь. У меня все хорошо. И… Мне детектив рассказал, что случилось. Про то, что случилось с тобой, пап, и про Антошу… Некоторое время стояла тишина, если не считать сдавленных всхлипываний на обоих концах линии. – Зато у нас есть отличная новость, – проговорил наконец отец. – От нас только что вышел мэр, Валентин Игоревич. Он сказал, что лишь вчера узнал о случившихся в нашей семье несчастьях. Приносил соболезнования, очень искренне… Извинился, что после твоего побега не интересовался нашими делами… Юля сжала зубы, чтобы подавить восклицание. – Обещал помочь, – продолжал Юлин папа. – Подстегнуть поиски убийц Антоши… А мне он предложил возглавить новый инвестиционный фонд для стартапов. Молодежь в городе подросла, инициатив много, нужно с ними работать, помогать, вкладывать в идеи деньги, а для этого нужен опытный финансист, способный оценить риски. Обо мне он слышал и раньше самые лучшие отзывы и теперь хочет, чтобы я взялся за это новое направление, очень важное для развития города… Вот так он сказал. – И это несмотря на обвинение в краже? – Он уверен, что это недоразумение. Он навел какие-то справки, у меня надежная репутация… В голосе отца слышалась та восторженная радость, с которой воспринимают не просто хороший поворот событий, а прямо-таки чудесный, волшебный, вроде выигрыша миллионов в лото. – Я очень рада за тебя, папа, – фальшиво произнесла Юля, изо всех сил надеясь, что отец фальшь не почует. – Не только за меня, Юленька, – за всех за нас! Мы ведь уже дом собирались продавать, только твоего возвращения ждали… Но теперь будут деньги, жизнь наладится! Наладится, да, молча покивала телефону Юля. Когда Гадина в тюрьму сядет! – Доченька, – зазвенел в трубке мамин голос, – родная, мы так соскучились! Когда мы тебя увидим? Юля колебалась секунду. Если Бобырев ей и не позвонит сегодня, то уж в Энске он ее точно достанет. Его визит к родителям не случаен, он напрямую связан с тем, что Юля включила сотовый. Он понял: она собирается вернуться домой. И хочет ее умаслить. Дед Мороз с подарками явился, урод. – Завтра, мамочка. Завтра. Поеду к вам прямо с утра. Целую вас, любимые мои. * * * Бобырев позвонил вечером. Голос его был нежен, сладок, полон томных вибраций. Соскучился по замечательной учительнице своих сынишек. Мечтает о встрече. Просит прощения за грубость, кается, виноват, просто в ее присутствии он потерял голову, ведь она такая восхитительная девушка, любой бы на его месте… Юлечка ведь понимает, правда? Но больше этого не повторится. Клятва. Он на все готов для Юли. Он узнал, какие беды приключились у них в семье, и обязательно поможет. Он найдет убийц ее брата. Он уже предложил отличную работу папе. Он уладит в школе Юлины прогулы. И кстати, мальчишки-сынишки ждут свою ненаглядную учительницу с огромным нетерпением. Ведь Юля не откажется продолжить с ними занятия? Конечно нет, проворковала Юля. А не прислать ли за ней в Москву машину? Доставят ее в Энск, прямо к дому! Ах, как это мило, спасибо огромное! И они расстались просто-таки лучшими друзьями. Телефоны истекали патокой, липкой патокой лжи. Юля брезгливо бросила свой на стол. Нет, она не откажется продолжить занятия с мальчуганами. Ни за что на свете. Она только об этом и мечтает – очутиться снова в особняке мэра. И чтобы он снова распустил свои поганые руки. А он это сделает, Юля не сомневалась – для этого он ее и пригласил. И тогда… О, тогда весь мир узнает, что он педофил. Одним словом – Гадина! День 10 Утро прошло в объятиях и слезах. Мама не выпускала Юлю из рук, папа тоже норовил ее погладить, потрогать, будто желал убедиться, что дочка жива, что у них остался еще ребенок. Родители вопросами ее не доставали: где была, почему, с кем. Мудрая мама решила, что сейчас не время. И это она очень правильно решила. Действительно, сейчас время для другого: уничтожить Гадину. А уж потом Юля познакомит их с Никитой, все расскажет… Если, конечно, Никита захочет продолжать их отношения. Эта мысль обожгла, как выстреливший из костра уголек, от нее стало больно. Но если он… Так пусть уж лучше сразу. Значит, он не тот человек, с которым она сможет связать свою жизнь. Плохо то, что она не знала, когда попадет к Бобыреву в дом. Ведь без приглашения к нему не пойдешь. А он… Он, конечно, сгорает от нетерпения, он жаждет реванша, его распаляет мысль о том, как он «накажет» дерзкую шахматистку, – Юля нисколько не сомневалась. Чтение и фильмы не прошли даром, в психологии извращенца разбираются уже даже, кажется, второклассники. Однако мэр не может выдать свои настоящие чувства. А посему должен усмирить нетерпение, понимая, что Юле необходимо побыть с семьей после долгой разлуки. То есть нет, не понимая — а соблюдая приличия. Он позвонил после двух часов дня. Смущенно извинился. Он понимает (!), что Юле нужно побыть с семьей, но мальчишки очень просят ее приехать, они соскучились по любимой учительнице… Ненадолго приехать, просто повидаться… – Я тоже с удовольствием, – ответила Юля. – Я пришлю за тобой машину в пять, подходит? – обрадовался Бобырев. – Я подтянусь тоже к пяти, надеюсь, ничто меня не задержит. – Спасибо, но я сама доберусь, не беспокойтесь. – Ну зачем тебе такие хлопоты, на машине ведь… – Я такси возьму, – твердо произнесла Юля. Не хватало еще только, чтобы ее везли к мэру, как наложницу. Сообщив родителям самым беспечным голосом, на какой только была способна, что придется съездить к мэру в гости, Юля пошла в свою комнату «отдохнуть». Там она проверила оборудование: мини-камера в клапане сумки, другая в брошке на шалевом воротнике ее свитера, еще одна в отвороте вязаной шапочки, прямо в левом глазу вышитой кошачьей мордочки. Шапочку Юля снимет уже в комнате для занятий и положит ее куда-то таким образом, чтобы камера имела максимальный обзор. В результате сцена будет охвачена целиком с трех камер, но та, что в свитере, при приближении Гадины уже ничего не сможет различить. Поэтому главная надежда на котика и сумочку. И конечно, на мобильный со шпионской программой: он отлично уместился во внешний карман сумки, предназначенный для сотовых телефонов, его верх чуть-чуть высовывается, как раз настолько, чтобы камера смогла все «видеть».