– Спроси у десятника, будет ли он говорить? Служивый татарин так и сделал. Надир опустил голову и попросил: – Уберите повара. – Зачем? Позор тебе уже не страшен. Ты все одно умрешь. Разница лишь в том, быстро или так же, как твой помощник. – Стан мурзы на берегу Колвы, в десяти верстах отсюда, если идти на северо-восток, где кончаются Губаринские болота, – проговорил Надир, а Анвар перевел его слова. – Отряды Рустама, Мирзы и Саида сегодня выходили на Веселку, Броды и Покровку? Надир с удивлением посмотрел на княжича. – Тебе и это известно? – перевел Баймак его вопрос. – Так выходили? – Да. – Анвар, спроси, все они должны были вернуться к мурзе? – Да, – перевел татарин ответ десятника. – Сколько человек у мурзы? – Сейчас восемь десятков, из них двадцать – нукеры личной охраны. – Стан укреплен? – Нет. – Почему? – Там лес отступает от реки, поле, где видно далеко. Незаметно не подойти. – Все сказал? – Все. – Молись! Надир что-то сказал переводчику. – Он просит вернуть ему нож, – пояснил тот. – Желает подохнуть с оружием в руках? – Наверное. – Отдайте ему нож, – распорядился княжич. Надиру бросили тесак. Он взял его, опустился на колени, стал молиться, потом выпрямился и полоснул себя ножом по горлу. Кровь хлынула из раны. Главарь захрипел, завалился набок, забился в судорогах. – Хоть подох как воин. Но зря, княжич, ты дал ему нож. Надо было самому его прикончить или мне передать, – проговорил Бессонов. – Черт с ним. К ним подошел Агиш, второй служивый татарин. – Княжич, дозволь слово молвить. – Говори, Ильдус. – С тобой повар говорить желает. – Не много ли чести? – Это тебе решать, господин. – Ладно, давай сюда повара. Глава 3 К княжичу подвели Бакшана. Тот поклонился до земли и проговорил: – Я не воевал, не грабил, не убивал, кушать делал. Плов, мясо жареное, много чего. – Откуда знаешь русский? – Очень плохо. Надо человека, который знает лучше. – Ты хочешь сказать что-то важное? Повар посмотрел на княжича и пожал плечами. Мол, не понимаю. Савельев подозвал Агиша. – Ильдус, переводи. – Да, княжич. – Говори, повар. Бакшан начал говорить, Агиш – переводить. – Надир-ага сказал не всю правду про стан мурзы. – Интересно. И что он утаил? – Утаил то, что стан мурзы не на берегу у болот, а ниже по течению, у затона. Тот глубокий, широкий. Там и стоят шатры Салмана Захира и его приближенных. – Какая важность в том, что стан этот находится немного дальше по реке? – А как же затон, воевода? – При чем тут затон? – А как мурза добрался до такого глухого места, Губаринских болот и дремучего леса? Княжич посмотрел на повара. – Рекой? – Да. Мы шли от Казани вверх по Волге, против течения, где на веслах, где под парусом. У мурзы есть две ладьи и струг. Суда большие, в каждом уместится человек по шестьдесят, а то и больше. Есть пушки, по одной на ладьях, две на струге. Все спереди. Дошли до впадения в Волгу Колвы, дальше на веслах. Ладьи и струг поставили в затон, рядом разбили стан. Шатры мурзы и его ближних стоят на самом берегу, к ним брошены сходни. – Это все, что ты хотел сказать? – Нет. Еще вот что может тебе пригодиться, господин. Мурза Захир часто с небольшой охраной выезжает в деревню Алат, что в пяти верстах от правого берега реки Казанки, напротив ханского замка. Ее часто хутором называют. Там он охотится, развлекается с наложницами и мальчиками. Пьет не только кумыс, но и хлебное вино. Человек хитрый, но бесшабашный. Храбрый тогда, когда нет угрозы. Он и сюда-то решил пойти не просто так, знал, что никто в этих лесах ему не помешает. Привезет ясырь в Казань и будет хвалиться, как брал целые крепости. – Как, говоришь, называется деревня? – Алат, воевода. Она недалеко от берега Волги. Там полосы леса, кусты, но больше степь. В деревне у него хороший дом. – Ладно. Стой пока здесь, – проговорил княжич. Татарин присел на корточки, опустил голову.