Он поднял его, напрягся, ударил чурбаном, как тараном. Дверь соскочила с петель. Анвар оскалился. Пред ним стояла женщина необычайной красоты, с распущенными волосами, в рубахе, чрез которую проступали большие груди и широкие бедра. Желание тут же наполнило насильника. Анвар медленно пошел к Алене. – Не подходи, проклятый, убью! – закричала женщина. Анвар понимал и немного говорил по-русски: – Ты моя баба! Брось рогатину, сними рубаху, ложись на пол. Я тебя ласкать буду. Не так, как твой мужик. Он умер. Я живой, и ты моя. Ложись! Алена вскрикнула и сделала выпад рогатиной, целясь в голову татарина. Но тяжело было это славянское копье. Им бились сильные ратники, крепкие мужики ходили на медведя. Анвар отбил рогатину, шагнул к Алене и ударил ее рукояткой сабли по голове. В глазах женщины потемнело, ноги подкосились, и она рухнула на пол. Из ссадины на голове потекла кровь. – Глупая баба, – проговорил насильник, склонился над женщиной и начал срывать с нее рубаху. Тут Алена пришла в себя и попыталась вырваться, но Анвар обезумел от звериной страсти и принялся бить ее. Женщина вцепилась зубами ему в горло. Она хрипела, но не отпускала его. Анвар кое-как дотянулся до сабли, валявшейся на полу, и сумел ударить Алену по голове. Она застонала и упала замертво. Убийца плюнул на истерзанное тело и услышал детский крик. Он подошел к нарам и увидел плачущую двухлетнюю девочку. Она уже распустила одеяльце, освободила руки и ноги. Анвар криво усмехнулся и дважды ударил саблей. Разделавшись с матерью и дочерью, он вспомнил, что в этой семье наверняка был еще один ребенок. Анвар начал искать среди разного хлама, снопов, мешков с зерном, всякой хозяйственной утвари. Он перерыл все, но никого не нашел. Негодяй вздрогнул от неожиданности, когда услышал от двери голос Надира: – Что, Анвар, знатно повеселился? – Да, все якши, ага. – Якши, говоришь? А ведь эта баба тебе чуть горло не перегрызла. – Надир прошелся по клети, изогнутым носком сапога пнул разрубленное тельце девочки, встал над обезображенным трупом Алены. – А баба была хороша. За нее дали бы много. Ты зря убил ее, и обязательно заплатишь мне за это. – Надир-ага, на меня что-то нашло. Я заплачу, сколько скажешь. – Конечно, заплатишь. Но ладно, что сделано, то сделано. Семью всю извели? – Да, – не моргнув глазом солгал помощник, решивший не говорить о втором ребенке. – Тут они все. Муж в избе, жена и дочь здесь. – Ну, коли всех, то жги избу с клетью и выходи на улицу. Забираем ясырь, скарб, скотину и отходим! С улицы уже тянуло сильным запахом дыма. Татары жгли деревню. – Да, Надир-ага. Никогда не забуду твою милость. – Делай то, что я сказал! Налетчики вывели пленников на восточную окраину деревни, сбили в кучу. Сюда же пригнали несколько коров, овец, коз. Птицу резали на месте. Татары набили всяким скарбом две телеги, туда же забросили мешки с мукой, готовые караваи, битых кур. Молодой татарин привел еще одну лошадь, старую клячу. На переходе пленных надо кормить. Вот и пойдет им мясо этой кобылы. Чуть поодаль на самодельных носилках лежал труп Газиза, завернутый в саван. Главарь банды повелел трем мужикам копать яму. Могилу для убитого они вырыли быстро, земля здесь была мягкая. Один из татарских воинов прочитал молитву, и тело Газиза было предано земле. В могильном холме торчал шест с белой тряпицей на конце. Надир посмотрел на небо, подозвал Анвара и заявил: – Вижу трех дохлых стариков и старуху. Они далеко не уйдут. – Я понял тебя, ага. Но и младенцы будут мешать. Надо резать. – Со стариками разберешься, как только начнут отставать. Их в самый конец поставь. А с младенцами пока спешить не будем. Надо дойти хотя бы до большой елани с одиноким старым дубом. Оттуда до стана мурзы Захира не более десяти верст. Там и порешим младенцев, которые доставят больше хлопот. Сейчас резать их – значит, получить безумство матерей, злобу мужиков. Это может привести к бунту. Переход же лишит их сил, ослабит дух, сделает послушными. По пути никого не жалеть! Пускать в ход нагайки! Ты меня понял? Помощник кивнул. – Понял. Стариками сам займусь, как войдем в лес. – Порежь их, как отойдем версты на три, если до того времени они сами не повалятся. – Да, Надир-ага. – Выполняй! Налетчики поставили невольников в ряд, связали за спинами руки ремнями, сквозь них продели шесты, на шеи набросили веревки, концы которых взяли всадники. Женщины с младенцами шли отдельно. Как и наказывал главарь, стариков поставили в конце. Надир поднял руку и махнул в сторону леса. За его спиной полыхала деревня. В безветрии в небо поднимался черный дым, который наверняка был виден из Бабаева. Но это не беспокоило Надира. Мурза Захир имел в городе своих людей. Он сказал десятнику, что дружина не сможет прийти на помощь жителям деревни, оставить беззащитным сам город. В лесу старики начали отставать и задерживать все шествие. Надир обернулся к Анвару и приказал: – Избавься от них! – Слушаюсь, господин. Помощник остановил коня и махнул рукой воинам, которые вели телеги. Те остановились. Анвар приказал им освободить стариков. С них сняли веревки, ремни. Анвар подождал, покуда невольники удалились к ближней елани и тропа им была не видна, потом соскочил с коня, достал из сапога нож. Он действовал быстро. Взмах руки, блеск лезвия в воздухе. Старики один за другим повалились на землю с перерезанными горлами, обильно орошая траву алой кровью. Когда с ними было покончено, помощник подозвал к себе возницу и приказал ему: – Этих сволоки в лес и догоняй нас! – Он поспешил вперед, обогнал пленников, подъехал к Надиру и сказал: – Я все сделал, ага. – Якши. На тропе трупы оставил? – Нет, приказал затащить их в кусты. – Мог и не делать этого. Но ладно, уйди в замыкание, за телеги и скот, держи при себе людей, с которыми брал деревню. – Слушаюсь! Дозволь спросить, Надир-ага? – Спрашивай. – Когда сделаем первый привал? – А ты что, уже устал? – Я и воины нет, но полоняне… – С каких это пор ты стал заботиться о них? Или появилась жалость к бабе и младенцу, которых ты растерзал в деревне? – Нет, ага, они для меня не люди. Это товар, скот, такой же, как в родном улусе. – Тогда не городи глупости. Привал будет, когда я скажу. – Да, господин. – Анвар повернул коня и позвал: – Данис, Бахет, ко мне! Всадники подъехали к нему. – Стоять рядом! Пропускаем невольников, стадо, обоз, пойдем в замыкании. Всадники молча кивнули и встали рядом с начальником. Тут с Анваром поравнялся мужчина средних лет с побитым лицом. – Эй ты, басурман, – крикнул он Анвару. Тот удивленно спросил: – Это что, мне сказано? Всадники утвердительно закивали. – А ну ко мне эту русскую скотину! – распорядился Анвар.