И еще. И еще, пока не расстреляла все дротики. Выдохнув, пошла собирать их. Только подойдя близко к мишеням, Нова могла оценить точность стрельбы. Прямые попадания. Дюжина дротиков поразила зрачки у дюжины журнальных вырезок – на каждой глянцевой странице по смазливой физиономии Капитана. Нова даже не улыбнулась, выдергивая из стены дротики. Это рутина, обычная огневая подготовка. Она спасовала, когда дошло до серьезного дела. Когда был шанс все изменить. Революции немыслимы без жертв. Кто-то должен погибнуть, чтобы другие жили. Это трагично, но это правда. С детства и по сей день Нова помнила, эти слова Аса. Она спросила, почему так много людей умирают ради того, чтобы другие стали свободными. Тогда, ребенком, она еще понятия не имела о том, что в прошлом, за столетия до века Анархии, Одаренных ненавидели и преследовали. И все равно ее, шестилетнюю девчушку захватывала страсть, с которой говорил Ас. Мало кто сегодня понимал, чего добивался Ас. Он вовсе не хотел, чтобы мир стал таким, каким стал. Без сомнения, поначалу его действия были жесткими и разрушительными, но он был прав – революции всегда начинаются именно так. Но конечная цель, к которой он стремился, заключалась в том, чтобы Одаренных вроде него самого перестали угнетать и запугивать, принижать их и помыкать ими. Он сражался за мир, в котором все смогли бы жить свободно и заниматься каждый своим делом, не мешая друг другу. Это уж потом другие, охочие до власти люди… и злодеи из числа Одаренных, и простые, не наделенные сверхспособностями, начали драться за первые места. Из-за них в мире без правил и начался хаос. Нова не желала возвращения Века Анархии. Ей не хотелось, чтобы невинные люди гибли, как погибла ее семья. Она хотела только свободы, которую обещал Ас, свободы для нее и ей подобных. Она мечтала, чтобы Отступники во главе с Советом оставили их в покое, ее и всех Анархистов. Проклятье, да пусть этот Совет вообще всех оставит в покое – вот чего она хочет. Они-то, конечно, уверены, что очень хороши в роли высшей власти, правящей элиты, вот только обществу они не нужны – но Совет слишком много о себе возомнил, чтобы признать: люди в них не нуждаются. Людям давно пора научиться самостоятельности, но этого никогда не случится, пока всем заправляют супергерои. Она мерно шагала по путям, как вдруг почувствовала подземный толчок. Нова покачнулась и рукой оперлась о стену, чтобы устоять на ногах. С высокого потолка струйками посыпалась пыль и цементная крошка. Рельсы под ногами вибрировали, и на мгновение Нова замерла от жуткой фантастической мысли, что по путям несется поезд – а ей некуда скрыться. Вибрация прекратилась. Земля под ногами содрогнулась еще несколько раз, после чего все стихло. Нова заглянула в туннель, размышляя о том, не землетрясение ли это было – подземное, глубоко в толще земли, а может быть, даже за сотни миль отсюда. Тогда беспокоиться не о чем. Эти древние туннели и не такое видали, наверное. Но тишина была нарушена снова, на этот раз оглушительным треском. В туннеле невозможно было определить, откуда и с какого расстояния доносится звук, но в одном Нова теперь была уверена. Отступники вернулись. Она подхватила винтовку, зарядила один дротик в патронник, остальные сложила в висящую на поясе сумку. Хотя Лерой не успел смазать их ядом, она и без этого найдет им применение. Закончив, она побежала в ту сторону, где стояли их вагоны. Домчавшись до основной платформы, Нова заставила себя перейти на шаг. Без капюшона и маски она не могла выступить как Кошмар, а раскрыть сейчас перед Отступниками свое истинное лицо было бы непростительной глупостью. Когда она завернула за угол, стены снова начали дрожать, следом опять раздался треск – на этот раз еще громче и ближе. Нова дошла до вагона Цианида и остановилась. Отсюда было слышно происходящее на платформе – а там что-то грохотало и падало на рельсы. Спустя минуту баночка печеной фасоли, ударяясь о рельсы, подкатилась к Нове и остановилась от нее в двух шагах. – Анархисты, выходите, – зазвенел в воздухе пронзительный женский голос. – Настало время подвести итоги. Стремительно бросившись за вагон Лероя, Нова спряталась там. Осторожно выглянув, она заметила четыре фигуры на центральной платформе, где хранились их продукты и припасы. Или уже не хранились – два массивных металлических стеллажа были опрокинуты, на полу была мешанина из битых бутылок, переломанных коробок, а в воздухе стоял резкий запах уксуса. Этих Отступников Нова узнала с первого взгляда – одна из самых заметных команд в городе, с репутацией матерых охотников на злодеев. Их командиром была Отмороженная – та девушка, чей голос звучал только что. На несколько лет старше Новы, красотка атлетического сложения, с шапкой серебристо-белых волос и белоснежной кожей, такой тонкой, что даже в туннеле при тусклом освещении Нова различала просвечивающие голубые сосуды. Рядом стоял Афтершок[1], коренастый брюнет с бородкой – по-видимому, именно он был причиной землетрясений. За ним – Скат-Хвостокол, тощий долговязый парень с глазами-бусинками. Он двигался с жутковатой грацией существа, у которого позаимствовал прозвище, тонкий зазубренный хвост тянулся за ним. Последним оказался гигант, Горгулья, которому постоянно приходилось сгибаться, чтобы не застревать в проходах, и плоть которого могла мгновенно превращаться в прочный камень. – Ну что, – произнесла Отмороженная, уперев руки в бока, – видно, они так перетрусили, что боятся выйти поздороваться. Она кивнула Афтершоку и Горгулье. – Обыщите туннели. Посмотрим, удастся ли вытащить кого-нибудь на свет. Отступники бросились бегом в два противоположных туннеля – Афтершок пронесся на расстоянии вытянутой руки от затаившейся Новы. Хвостокол стал ворошить рассыпанные по платформе припасы. – Маринованная бамия? – брезгливо сморщив нос, поднял он стеклянную банку. – Дрянь какая-то. Он запустил банкой в стену, где мелкой мозаичной плиткой было выложено название проходящей наверху улицы. Во все стороны разлетелись осколки стекла и зеленые стручки, еще сильнее запахло уксусом. Нова крепче стиснула в руке приклад. – А «Фруктовые колечки»? – подхватила Отмороженная, пнув раздавленную коробку сладких завтраков. – Я с четырех лет не едала подобной пакости. Лучше отдать это крысам. Пройдясь по краю платформы, она подняла коробку, раскрыла и высыпала разноцветные колечки на рельсы. Коробка принадлежала Уинстону – это были его любимые хлопья – так что остальные не много потеряли. Но несмотря на это на скулах у Новы заходили желваки. Для всякого, кто еще помнил Век Анархии, по какую бы сторону он ни стоял, расточительство было непростительным проступком. В вагоне, за которым пряталась Нова, с громким лязгом отворилась дверь. Отмороженная и Хвостокол резко развернулись к вагону. Девушка пригнулась пониже, прислушиваясь к шагам Лероя, который спустился по ступеням и вышел к рельсам. Она заметила брезгливость, с которой Отмороженная взглянула на шрамы и пятна на коже Лероя. Когда Лерой ненадолго попал в поле зрения Новы, она увидела, что он вышел к ним в заношенном халате и рваных спортивных штанах. Под подошвами его домашних тапок захрустели хлопья, рассыпанные по платформе. – Ох, – издевательским тоном заговорила Отмороженная, – мы вас не разбудили? – Да нет, – ответил Лерой, остановившись в десятке шагов от Отступников. – Мы вас ждали, после сегодняшнего. Приятно, что вы до сих пор оправдываете ожидания. Но вот это… Он с тяжким вздохом обвел рукой поваленные стеллажи и рассыпавшиеся на четверть платформы продукты. – …это вызывает у меня вопросы. Выражение лица Отмороженной из ехидного стремительно стало гневным, она приблизилась к Лерою, а в кулаке у нее вдруг появилась длинная острая ледяная сосулька. – Мы хотели напомнить вам, уроды, что все – вода, еда, даже этот жалкий клоповник в туннелях – все это у вас есть только потому, что мы смотрим на это сквозь пальцы. Она потрясла в воздухе осколком льда и ткнула им в подбородок Лероя, заставив его отвернуться. – И если мы решим, что вы не заслуживаете такой милости, то можем вас всего лишить. – Милость? – голос Лероя звучал ровно, как будто не ему в шею упирался кусок льда. – Отступники нам ничего не дали. Все, что здесь есть, куплено, за каждую вещь мы заплатили – или просто подобрали, как поступают все. – Подобрали, – в разговор вступил Хвостокол. Отвернувшись, он плюнул, выпустив на платформу длинную струю слюны. – Никому из нас не пришлось бы рыскать в поисках пропитания, если бы не ваша шайка-лейка, ты не забыл про это? Лерой поднял одну бровь – точнее, шевельнул мышцей на том месте, где должна бы расти бровь, если б не сгорела много лет назад. – Если бы не наша шайка-лейка, мальчонку с зазубренным хвостом прибили бы сразу после рождения, а трупик засунули бы в банку с формалином для изучения. Не обращая внимания на искаженное гневом лицо Хвостокола, Лерой продолжил. – Ваш Совет владычествует в городе вот уже скоро десять лет. Если они до сих пор не сумели восстановить экономику, может, надо у них спросить, почему они возятся так долго, а не валить все попусту на нас. Отмороженная провела своей сосулькой по шее Лероя, оставив тонкий порез. Цианид вздрогнул, но овладел собой. – Может, если бы Совет не был вынужден защищать город от безумных нападений, его члены сумели бы заняться делом и привести в порядок то, во что превратили мир злодеи вроде вас. – Может, – возразил Лерой, – имея в распоряжении столько Одаренных с промытыми мозгами, они могли бы как-то постараться и укрепить свою оборону. Земля снова содрогнулась, и в просвете одного из туннелей появился Афтершок. Каждый его шаг отдавался слабым подземным толчком. – Там ничего, кроме кучки заплесневевших книг. Положив руку на платформу, он одним махом взлетел на нее и встал рядом с Хвостоколом. – Ты, видимо, не очень внимательно искал, – раздался сухой голос. Афтершок повернулся, чтобы увидеть говорящего. Из туннеля, откуда он только что вышел, показалась темная фигура – чернильно-черный плащ Фобии выглядел, как будто был сшит из тени, поблескивало только лезвие его длинной косы. Он был единственным из всех Анархистов, кого Нова ни разу не видела в домашней одежде – всегда только неизменный плащ с капюшоном, мрачная маска и дуга косы над головой. А еще, из всей их группы – Ингрид и Хани, Уинстона и Лероя, Фобия был единственным, чье имя оставалось загадкой. Иногда Нова даже думала: возможно он родился таким уродливым, что родители в ужасе так и нарекли младенца – Фобия. – И правда, диву даешься, как они невнимательны. Нова подняла голову туда, где на узком пешеходном мостике, проходившем над путями к другой платформе, сидела Ингрид, свесив длинные ноги над рельсами. – Я здесь сижу все это время, а никто и не подумал голову поднять. Честно, я вообще не понимаю, как город функционирует при этих людях в руководстве. – Снимите ее, – отрывисто скомандовала Отмороженная. Афтершок приподнял ногу и топнул – с силой. По бетону к лестнице зазмеилась трещина. Грунт под ступенями разошелся, в земле открылся глубокий разлом. Лестница просела. Пешеходный мост угрожающе накренился. Ингрид вскочила на ноги за миг до того, как болты, на которых держались металлические конструкции, вырвало из бетона, и мост развалился – половина начала сползать в созданную Афтершоком пропасть, остальное повалилось на рельсы. В последний момент Ингрид успела перескочить с остатков мостика на платформу, перекатилась и приземлилась на четвереньки у вагона Лероя. – Уже лучше, – язвительно бросила Отмороженная, картинно выгнув бедро. У Новы потемнело в глазах. Она подняла винтовку и направила ствол на Афтершока. Но не успела прицелиться, как точно между ними возникла чья-то фигура. Она опустила ружье. Между ней и Отступником стояла Ингрид, к Нове спиной. Одну руку она завела за спину и помахала пальцами, делая Нове знак: уходи. Девушка вспыхнула – возмутительно, ее прогоняют, как непослушного ребенка. Впрочем, она возмутилась бы куда сильнее, если бы не понимала, что Ингрид вообще-то права. Она была небрежна и чуть не выдала себя, а что она собирается делать с винтовкой и горстью дротиков? Без яда такой выстрел серьезного вреда не причинит – так, комариный укус. – Советую быть осторожнее, – скрипучий голос Фобии звучал, как всегда, невозмутимо. – Это старые туннели и опоры тоже старые. Вы, надеюсь, не желаете быть заживо погребенными? (Он поднял косу и описал над головой круг.) Я, в общем-то, не возражаю, просто сомневаюсь, что вы задумали именно это, когда пришли и нарушили наш покой. Поскольку Ингрид продолжала блокировать ей обзор, Нова снова присела между стеной и вагоном. Не выпуская из одной руки винтовку, она другой рукой нащупала металлические ступеньки и проворно вскарабкалась на крышу вагона. Она легла на живот и медленно поползла вперед, пока не увидела под собой платформу. – По-моему, Фобия хотел сказать, – вступила в разговор Ингрид. Между пальцами у нее пробегали синие искры, – что иногда дешевый выпендреж может иметь неприятные последствия.