ГЛАВА 9 Вардван сегодня не надел свою привычную мантию. На нем красовалась черная легкая рубашка и не менее мрачные штаны, которые были заправлены в высокие сапоги и завершали его «мужественный образ». Маг собрал длинные волосы в хвост и завязал его кожаным шнурком. Он уже больше десяти минут топтался возле ворот. — Проклятье! Чем он отличается от зверинца первокурсников, если не может решиться войти?! Он толкнул ворота и оказался на знакомой тренировочной площадке. Мага интересовал ее противоположный от входа край. Там, среди высокой, не вытоптанной ботинками травы стояла одинокая скамья и даже имелось жалкое деревцо, дававшее скудную тень. Вардван направился именно туда. Высоко в небе раздался знакомый клич, и Аристакес поднял взгляд к небу. Ястреб наслаждался полетом. Ему можно позавидовать. — Арис? Голос прозвучал у него за спиной, и проректор оглянулся. Он тут же полностью развернулся к подходившей великанше и скрыл обе руки за спиной. — Доброе утро, Белла! — Вардван расправил плечи, стараясь казаться выше рядом с этой великолепной великаншей. Благо с его немалым ростом магу это удавалось, но они были равны. — Что это у тебя за спиной? Что ты прячешь? — Белла улыбнулась, пытаясь заглянуть проректору через плечо и разглядеть, что тот таил от нее. Его обдало ароматом луговых цветов, стоило великанше податься к нему, почти соприкасаясь. Аристакес жадно вдохнул этот запах, но Белла отступила на шаг, теперь ожидая, что он объяснит цель своего визита. — Мальчишки приходили к тебе вчера? — спросил он, хоть и знал ответ. Затем Вардван снова поглядел, как парила в безоблачном небе темная птица. — Да, — кивнула в ответ Белла. — И ты простила наглецов, — с легким возмущением констатировал факт проректор. — Верно, тебе и это известно. Могу я… — Ты слишком добра, Белла. Твое сердце… оно… — Аристакес опустил взгляд на ее грудь, — такое… большое… — Арис… — с укоризной проговорила Токум и щелкнула мага по носу, как одного из своих учеников. — Прости… — Вардван почувствовал себя идиотом. Почему с этой женщиной он всегда себя так чувствовал? Слова шли не те, все не то! — Ты слишком привязываешься к ученикам, Белла. Не хочу, чтобы ты страдала. Ты помнишь, как было в прошлый раз? Зачем он это упомянул?! Вардван мысленно застонал. Токум напряглась всем телом, но смолчала, глядя на проректора исподлобья. Он знал этот взгляд. Снова задел за живое, и так — каждый раз! Может, ему принести обет молчания? Но тревога за подругу не дала остановиться. — Ты ведь знаешь, какова судьба большинства из этих детей. Не повторяй своей ошибки. Вардван сделал к ней шаг и протянул руку, в которой лежала небольшая бумажная коробочка. — Что это? — спросила Белла, принимая подарок. Коробка казалась совсем крошечной в ее мозолистой ладони. — Это… — Арис прочистил горло и хрипло продолжил: — Откроешь ее вечером. — Вечером? — Когда будешь одна! — уточнил маг, скрывая за хмуростью свое смущение. — Спасибо, Арис. — Белла тепло улыбнулась ему, и проректор почувствовал, как застучало в висках. Он что-то хотел добавить, но Токум повернулась, глядя в небо, на своего любимца. Вардван проследил за ее взглядом. Ястреб. Красивое создание. Почти совершенное. Но он знал, что у смотревшей на птицу подруги сейчас в глазах тоска. — Уже третий год как его нет. Пора отпустить, Белла. — Никогда! — Глаза великанши вспыхнули теплым светом. — Он должен знать, что его ждут. Всегда. — Ты действительно веришь, что его душа парит в небесах? Ты так веришь в это, Белла? — глухо спросил маг. Хмуро он глядел, как одно перо кружится в воздухе, опускаясь на землю. — Не верю — знаю, — твердо отозвалась Токум. Она уже привыкла к тому, как шептались за ее спиной, считая немного сумасшедшей. Не странно ли считать, что душа погибшего ученика возродилась в парящей в небе птице? Поскольку мастер была единственным близким для юноши человеком, то и сейчас он оставался рядом, наконец ощущая свободу полета и чувствуя, что не одинок. — Арис! — Громкий сердитый голос заставил обоих обернуться. Широким шагом к ним направлялся сам ректор. Саргон сощурился от яркого солнца и поглядел на Вардвана. — Где Хьюго? Почему ученики до сих пор болтаются по двору? Где его носит? — А я тебе говорил не приглашать Эверета в академию, — проворчал в ответ проректор. — Я не приглашал его! — возмутился Элазар. — Он мне должен. И обязан отработать! — Чем это он тебе обязан? — хитро сощурился Вардван. Саргон не стал распространяться перед своими товарищами о том, как совсем недавно совершенно «честно» обыграл Эверета в карты на праздновании коронации в Ксабире. Спорили на то, что в случае проигрыша Хьюго обязуется год преподавать в Арфене. Если бы проигрался сам Саргон… Ректор боялся даже представить, как пришлось бы прохаживаться по Центральной площади обряженным в дамское платье… — Я видела, как Хью покинул замок еще перед рассветом, — вмешалась в их разговор Токум. — Что значит — покинул?! — Саргон яростно сверкнул глазами. — Я уже велел Бродику сместить свои занятия и принять вторую группу учеников, которым полагалось заниматься в Кабриуме. Охотник всегда остается охотником, Элазар. Хьюго не место в Арфене, — сухо проговорил Аристакес. — Он отличнейший специалист. Не являясь, по сути, двуликой сущностью, он как никто знает нашу природу. Он нужен этим детям! И он отработает положенный год! — Ректор прошелся по площадке, затем снова поглядел на своих подчиненных. — Раз ушел, значит, не все спокойно в Ксабире. Многим при дворе стала мешать корона на голове Дарема Эллгара. Поздно спохватились! Саргон нахмурился, продолжая размышлять, и покинул площадку. Он был почти уверен, что скоро правлению всего рода Эллгаров придет конец. Новые законы, новый порядок… Люди начинают ценить только то, чего уже нет и что невозможно вернуть. Столетия сменяют друг друга, но ничего не меняется в человеческих умах. А значит, быть перевороту. Ректор тяжело вздохнул и остановился в опустевшем дворе, глядя на замок. В этих стенах опальный принц в безопасности. Но ровно до тех пор, пока королем не будет отдан соответствующий приказ. Если Ирса Эллгара обвинят в измене, то даже стены Арфена его не спасут. Саргон поглядел на разоренные клумбы и покачал головой. Эти дети — как цветы малинии. Яркие, упрямые, цепко держатся своими корнями. Пока кто-либо не додумается взять нож и с легкостью срезать их. Из груди ректора вырвался приглушенный рык. — Надеюсь, ты вернешься с добрыми известиями, Хью. Порядок занятий неожиданно был изменен, и теперь студенты следовали по темному коридору под самим замком. Келейр поежилась, прижимая к груди книгу. Было жутко, и оставалось надеяться, что ни один паук или другое многоногое безобразие не додумается спуститься на ее макушку с черневшего над головами потолка. — Трусишь? — Броган ухмыльнулся и по-братски закинул руку ей на плечи. — Не трясись мелкий. Она уж было вздумала немного расслабиться, ведь от соседа исходило чудесное тепло. Келейр почти улыбнулась, но дракон продолжил загадочным голосом: — Эти твари чуют испуг, — он потянул носом сырой воздух, — выходят из своего логова, почесывают свои мохнатые лапки… А потом как кинутся! Он внезапно сжал пальцы на ее плече, и, только услышав чей-то противный визг, лиса поняла, что этот звук исходит от нее. — Оставьте свои волнения и страхи. Мы пришли. — Глубокий умиротворенный голос мастера позволил чуть-чуть успокоиться. Ведьмак распахнул высокие решетчатые ворота, которые совсем потемнели от времени и тихо скрипнули, поддаваясь его рукам. — Места в зале, отведенном для занятий, на всех не хватит, поэтому в подобных случаях я предпочитаю проводить уроки здесь. Башня «Не бойся» покажет вам сам принцип сосуществования человека и природы. Смысл доверия. — Мастер прошел вперед, вынуждая учеников следовать за ним. Келейр сделала шаг и замерла с раскрытым ртом. Рейн не ожидал, что она остановится, и налетел на лису, толкая в спину. Здесь не было крыши, она давно рухнула. Щедрое солнце, пробиваясь сквозь листву высоких деревьев, немедленно согрело учеников. Корни ияра так облепили истрескавшиеся серые камни старой башни, что теперь она, полуразрушенная, буквально находилась на исполинской ладони самой природы. С одной стороны башня примыкала к скалам. Теперь оттуда, тихо журча, тек ручей, теряясь тонкой блестящей лентой где-то за потемневшими от влаги камнями. Когда ученики шли, то земля пружинила под их ногами. Казалось, еще шаг — и сорвутся вниз, падая к подножию скал, туда, где плещется полноводная Орва. Келейр схватила Рейна за руку, до боли стискивая его пальцы. Он позволил лисе эту вольность, припоминая, как она боялась высоты. Да, для мелкой пакостницы это было испытанием. Броган потянул лису за собой, понимая, что недаром эти развалины назвали «Не бойся». Без крыльев ему не взлететь. Быть человеком отвратно, но своей тревоги он соседке не собирался показывать. Студенты расселись на старых бревнах, которые, видимо, использовались здесь как скамьи. — Исцеление тела невозможно без исцеления души. В этом — ошибка многих. Не все раны видны взору. Вас научат видеть, научат слышать и понимать. Вы будете учиться чувствовать. Ведьмак был высок и широкоплеч. Гладкая кожа головы покрыта черными татуировками, уходившими куда-то за воротник его простой рубашки. Большие ладони мастера также были исписаны неизвестными им знаками. Он окинул учеников спокойным взглядом: