— Идем! Думаю, что мне куда тяжелее возвращаться в эти стены, волк. Но я все равно иду туда. Ты ведь это ценишь? — Файона нахмурилась и потянула упирающегося зверя к замку. Хотя Гварен и не сдвинулся с места от ее ничтожных усилий, но явно был доволен заявлением ведьмы. Макдара отпустила его и поглядела прямо в глаза. — Я пока не знаю, что сказать в свое оправдание и как просить прощения за то, что было сделано и мною, и моим отцом. Не знаю… — Она судорожно вздохнула, растирая ладонью грязь по раскрасневшейся щеке. — Я не знаю, как тебе помочь, волк. Я не знаю, что делать. Боги, я ничего не знаю! Проклятье… Файона отступила от него на шаг, глядя так, словно хотела запомнить. Это волку не понравилось, он низко зарычал и подступил ближе. — Саргон сдаст меня королевским стражам. Он будет прав, если так поступит. Я не жду от него милости. — Ведьма обхватила себя руками. — Если так, то, возможно, это последний раз, когда мы говорим с тобой. Я, Файона Макдара, должна признать, что была не права. Я была не права, когда судила по происхождению о благородстве… Волк ткнулся в ее грудь головой, и ведьма рискнула погладить мягкую шерсть. — Ты знаешь, как мне страшно? И тебе страшно. Давай войдем вместе. Так будет легче. Согласен? — Она с надеждой посмотрела в янтарные глаза зверя, понимая, что он был готов. Ведьма шла, и шаги ее все замедлялись при приближении к воротам. Но каждый раз волк касался своей головой ее плеча, ободряя и подталкивая к входу. Во дворе было подозрительно пусто. Убедившись, что большинство учеников на месте, Саргон велел тем разойтись по своим комнатам и не покидать их до его особого распоряжения. Сам же стоял рядом со своими товарищами, обсуждая поиски двоих пока не вернувшихся подопечных. Ректор, конечно, заметил того, кто осмелился ослушаться его, украдкой выглядывая из-за колонны в галерее, и чья рыжая макушка была прекрасно видна ему даже отсюда, с середины двора. И почему все ученики считали самым укромным местом именно эту галерею? Именно эта часть внутреннего двора отлично просматривалась из его кабинета… Юган переживал за своего пропавшего товарища, это Элазар прекрасно понимал. Он повернул голову и кивком велел даланею покинуть двор. Лекимор нехотя подчинился. Оставалось только гадать, сбежала ли Файона Макдара, узнав о поражении отца, или же пала его жертвой. Понять бы еще, как с этим связано исчезновение Гварена Ладвика. Долго размышлять ректору не пришлось, поскольку мастер Бродик оставил их группу и направился к воротам. Ведьма шла в сопровождении огромного волка, одного из самых больших, что Саргону доводилось видеть. Темно-бурая шерсть зверя искрилась медью в свете садящегося солнца. Твердой поступью волк вышел вперед, отгораживая от стоявших во дворе мужчин свою спутницу. Файона смиренно опустила голову, ожидая приговора. Признаться, Элазар был сражен увиденным и на какое-то время забыл, что ведьма должна быть заключена под стражу. — Что же ты наделал, Ладвик… — медленно проговорил Эверет, и его тяжелая рука опустилась на плечо ректора. — Проклятье, Элазар! — Постой, Хью, — сквозь зубы процедил Саргон. Негодование захлестнуло его. — Если Силлаг тому виной, то клянусь… — Погоди, погоди… — сжал его плечо Хьюго, не давая ректору сдвинуться с места. — Позволь Бродику. Маг медленно упер руки в бока, располагая ладонь так, чтоб иметь возможность мгновенно выхватить свой кнут. От глаз волка не укрылся этот жест, и он тихо рыкнул. Ведьмак меж тем подошел к Ладвику, останавливаясь прямо перед ним. Зверь позволил приблизиться, доверяя открытым ладоням мастера. Ведьмак медленно прикоснулся к его лбу рукой, затем так же медленно опустил ее. — Я чувствовал присутствие твоей матери, Гварен. Она призвала тебя. Я рад, что ты вернулся. — Спокойный голос Бродика сбивал с толку, взгляд зверя выражал растерянность. Файона, забывая, что должна стать тенью и молиться о лучшей доле для себя, встрепенулась, подглядывая за мастером через завесу спутанных волос. Чему этот ведьмак радовался? Ладвик мог вновь обратиться в человека только в стае. Стая призывает душу человека, совершив обряд. Именно она возвращает перекинувшегося впервые волка, позволяя контролировать обратную трансформацию. Теперь Ладвик останется в ипостаси волка, потому что он один. Один! Проклятый волк обратился вне стаи! — Сейчас ни о чем не тревожься. Твоя девушка теперь в безопасности. Она очень храбрая и самоотверженная, если, рискуя собственной свободой, убедила тебя вернуться. Пойдем со мной. Тебе нужен покой. Новый день укажет новый путь. — Бродик кивнул зверю, приглашая следовать за ним. Волк послушно пошел, на мгновение пригнув голову, когда поравнялся с ректором. Саргон проводил его мрачным взглядом. Поджатые губы ректора свидетельствовали о том, что он едва сдерживал себя. — Что ты собрался делать, Элазар? — сердито проворчал Хью, стоило ведьмаку и волку скрыться со двора, направляясь к одной из башен. — Я намерен просить Уго Ладвика, — прорычал ректор. — Погоди. Я понимаю твою ярость. Думаешь, мне не жаль мальчишку? — Эверет настойчиво посмотрел в глаза товарища. — Уго Ладвик никогда не признает своего сына. Это я тебе уже говорил и повторю снова. Не тешь себя этой надеждой. Если князь дознается о том, что мать юноши замешана в его обороте, женщину убьют. Просто поверь мне. Даже то, что мы имеем сейчас, — это меньшее из зол, Саргон. Он был прав, что еще больше разозлило Элазара. Ректор перевел гневный взгляд на молчаливую ведьму. — Кольцо смирения сомкнется на вашей шее на неопределенное время. Лишь от вас будет зависеть, как долго оно там останется. Файона кивнула опущенной головой. Саргон устало потер переносицу, продолжая разъяснять ситуацию своей ученице: — Под надзором мастера Токум вы приведете себя в порядок, затем жду вас в своем кабинете. Поскольку явились вы добровольно, оковы на вас не наденут. Постарайтесь не утратить последнее доверие к вам, Файона Макдара. Бродик повел своего ученика в неизвестную волку часть замка. Они поднялись к одной из башен, которая была отстроена позже всех. По дороге мастер пояснил, что здесь проводились некоторые торжества, а также существовал особый зал, назначение которого было неизвестно ни одному обитателю Арфена. Его поддерживали в первоначальном виде, надеясь однажды найти достойное применение. Ведьмак улыбнулся, открывая высокие кованые двери. Гварен замер у входа. Великолепие величественных цветных витражей, из которых почти полностью состояла эта часть башни, вызывало легкое головокружение. Лучи заходящего солнца создавали причудливые узоры на полу, словно наполняя теплым светом каждый уголок зала. Пол украшала яркая мозаика, мебель здесь отсутствовала. Бродик прошел в центр помещения и поднял голову, глядя на стеклянный потолок. — Говорят, что ночью в зале Баркарна можно разглядеть звездное небо над землями Грахеймна. Находиться здесь все равно что находиться на ладони мира. Ничто не потревожит тебя. Волк подошел к человеку, покорно сел рядом и поднял голову к куполу. — Даже если вокруг солнца собираются тучи, оно не прекращает светить. Так и человек должен оставаться человеком, какие бы звери вокруг него ни кружили, — задумчиво проговорил Бродик, вновь опуская ладонь на голову зверя. — Это испытание твоей веры, Ладвик. Я верю, что ты пройдешь его достойно. В собственной комнате Файоне пришлось выдержать поток вопросов Таис. Правда, соседка ничего не смогла выведать по поводу недавнего происшествия, поскольку ведьма поспешно скрылась в ванной, а непривычно угрюмая мастер Токум разговаривать явно не планировала. Магичка села на кровать и потерла большой синяк на лбу. Она заработала его, как и еще несколько, пока пришлось держать щит в деревне. Каждый в академии обсуждал, что могло стать причиной подобного происшествия. Руководство хранило тайну, и это еще больше разжигало любопытство. Таис набралась храбрости, все же намереваясь расспросить мастера. Токум поглядела на нее с высоты своего немалого роста и только отрицательно покачала светлой головой, словно услышав ее мысли. Магичка разочарованно вздохнула и, понимая, что бессильна разгадать тайну, прилегла на кровать. Что успела натворить ведьма, если на ее высокомерной шее красуется ошейник? Таис нахмурилась. Узнали, что она колдовала? Возможно. Снова решила донимать Брогана? Или переключилась на кого другого? Да и какое ей дело до этой Макдары? Таис снова вздохнула и, просунув руку под подушку, привычно ощутила под пальцами драгоценную пуговицу. Вот бы ей немного ведьмовского колдовства! Совсем капельку. Чтобы эти янтарные глаза осветились теплом, встречаясь с нею взглядом. Где взять такое волшебство, такое заклинание, которое помогло бы ей? Хотя, наверное, даже лучшие приворотные зелья и лучшие заклинания не способны заставить Ирса Эллгара обратить на нее внимание. Душевные метания Таис были прерваны ведьмой, которая вышла из ванной. Файона больше не была похожа на бродяжку. Форму чистую надела, волосы, хоть и влажные, аккуратно заплела в косу, вот только забыла нацепить свое привычное высокомерие. Уж слишком была похожа на простого человека. Неужели смыла вместе с грязью свои амбиции? Токум открыла дверь, и они вышли, оставляя Таис наедине со своими мыслями. Файона шла следом за Беллой, ощущая усталость и опустошенность, которые не удалось смягчить ни чистой одеждой, ни показавшейся безвкусной едой, заботливо предложенной великаншей. Что ждало ее за дверями ректорского кабинета? Где-то глубоко, в недрах замка, был скован и ожидал своей участи Силлаг Макдара. Отец поставил все на карту и все потерял. Стоило ли оно того? Переживет ли мать такой позор? И что ждет в итоге ее, саму Файону? Теперь семья в опале. Если Дарем и сохранит ей жизнь, то наверняка велит отречься от отца. То же будет предложено и Кайле Макдаре. Пойдет ли мать на такое, решится ли? Файона глубоко задумалась и едва не ткнулась головой в спину Токум, которая уже остановилась перед дверями ректорского кабинета. Уже пришли? Так быстро? Слишком быстро. Дыхание ведьмы участилось, но тяжелая теплая ладонь Беллы пригладила ее мокрые волосы, а затем подтолкнула к входу. — Давай закончим этот день, цыпленок. Видят боги, пора начинать новый, и пусть он будет куда приветливей, — проговорила великанша и открыла двери в кабинет. Здесь уже находились Вардван и мастер Эверет. Забывая о собственном страхе, Файона выискивала взглядом того, кто до сих пор не вернулся. Ведьмак все еще с волком? Ведьма облегченно вздохнула, надеясь, что это добрый знак. Саргон стоял у окна, опираясь на подоконник. Он сложил руки на груди, хмуро глядя на свою подопечную. Ректор молчал, первым заговорил Эверет: — Завтра к утру в замок прибудут стражи из Ксабира, их направил сам Дарем для конвоирования твоего отца, Файона. Предупреждаю сразу — ложь чую за версту. К тому же нам известна большая часть информации. От того, что поведаешь, будет зависеть, отправишься ли ты следом за Силлагом. Они желали знать, что побудило ее отца к подобным действиям и насколько она причастна к ним. Файона не собиралась идти на казнь из-за неуемной жажды власти своего семейства. — Откуда Силлаг узнал о том, что Рейн Броган — старший из сыновей? — спросил Вардван, оккупировавший ректорское кресло. — Маг, поставивший печать Рейну, предал Броганов в обмен на свою жизнь. Он рассказал отцу, что Айла пыталась таким образом сохранить своего наследника после того, как ее муж был убит неизвестными. Виновного так и не нашли… — Файона заставила себя глядеть на преподавателей, хоть голос и дрожал. — Хозяйка Раегдана надеялась спрятать своего первенца. Как она считала, печать должна была служить защитой ему все эти годы, но заклинание было разрушено предателем. Именно метка позволила отыскать Рейна и привела к академии. Когда отец велел мне заполучить сердце дракона, сделать так, чтобы он добровольно отдал мне его, я решила, что родитель желает нашего брака и через род Броганов стремится вернуть свою власть. Ведь леди Айла приближена ко двору, и король Дарем расположен к ней. Файона замолчала, затем отрешенно пробормотала: — Это все, что мне известно. Я не знаю сути ритуала, который собирался провести мой отец. Для завершения ему нужно было, чтобы первенец драконьего рода добровольно принес себя в жертву. Когда он узнал, что Рейн Броган произнес брачную клятву, то намеревался опередить окончание обряда и не позволить зародиться новой жизни… Скажите, скажите, где он сейчас? — почти прошептала ведьма, глядя большими глазами на ректора. Саргон нахмурил белоснежные брови. — Он там, откуда не сможет бежать, — пояснил Элазар, по-своему понимая вопрос ученицы. — Оковы удерживают его от необдуманных поступков. — По-вашему, если он оказался в таком состоянии, уместно сажать его на цепь?! — сама от себя не ожидая, выкрикнула Файона. — Ему нужно знать, что он не один! Волк должен это чувствовать! У вас нет сердца… Она умолкла, понимая, что только что накричала на ректора, да еще и в присутствии других мастеров. — Полностью согласен, — протянул Хьюго и, поджав губы, покачал головой. — У тебя нет сердца, Саргон. Губы ректора дрогнули, словно он сдерживал улыбку. Чем ведьма так развеселила этих людей, она не знала, но продолжала внутренне негодовать. — Я не смогу уберечь вас от жестоких слов, когда известия о действиях вашего отца разлетятся по Грахеймну. И не смогу уберечь от гнева Дарема. Вы никогда не сможете приблизиться к Ксабиру и надеяться на смягчение сердца короля. Думаю, вы в курсе, что предлагает его высочество взамен на помилование? — Отречение… — одними губами проговорила ведьма. — Верно. После этого вы… — Я останусь одна. — Только в том случае, если пожелаете, Файона, — пояснил Саргон. — Есть нерушимое правило — из академии Ар-фен никогда не отчисляли, не оставляли на второй год и не выпускали досрочно. Но вы можете покинуть ее добровольно. Просто уйти. Или принять этот вызов и остаться. Тогда у вас будет большая и беспокойная семья. Со временем вы поймете: однажды пройдя по мосту над Орвой, пройдя через ворота, вы получаете нечто большее, чем просто знания. Что вы ответите на мои столь пафосные речи? Ректор приподнял бровь, ожидая реакции ученицы. Файона дрожала всем телом, всей душой, пока не понимая, от облегчения или от переполнявших эмоций. Опомнилась она, только когда ее руки уже сомкнулись вокруг талии Саргона, и она прижалась к груди ректора горячей головой. — Спасибо… Элазар привычно, по-отечески похлопал ученицу по плечу, замечая возмущенный взгляд Хьюго. — Почему ты всегда герой? Почему все девицы вешаются на тебя, стоит только наговорить им заумной чепухи про высокие материи? Нет, вы это видели? Где моя благодарность? Мне даже не платят! — обиженно проворчал маг. ГЛАВА 19 Цветные всполохи витражей угасали медленно, таяли, растворялись на старом мозаичном полу и открывали удивительное вечернее небо. Волк лег и положил голову на лапы, глядя перед собой. Тишина — это сейчас лучшее лекарство. Он должен подумать. Должен решить. Смириться? Быть может… Сознание Гварена временами затуманивалось, путаясь, отказываясь принимать то, что видели глаза. Но что-то удерживало его, заставляло взгляд оставаться ясным. Словно слова ведьмака действительно имели смысл. Словно слова его матери были правдой, а не горьким утешением своего умирающего ребенка. Не страшиться нового пути? Принять то, что новый день принесет, принять новый путь. Какой дорогой пойдет он, будучи зверем? Лапы крепки, и сердце полно надежды, почти веры. Но кто примет зверя? Кто разделит его дорогу? Легкое движение у дверей привлекло внимание волка, вырывая из собственных мыслей. Ладвик напрягся всем телом, но не поднялся. Этот запах он узнал, как только дверь приоткрылась. И как бы ни крался нежданный гость, каждый шаг был знаком зверю. Волк прикрыл глаза, чутко слушая и давая возможность человеку действовать свободно. Что привело его соседа сюда в это время? Как узнал о том, где находится волк? Юган сел на пол рядом, и его рука нависла над головой Гварена. Зверь отчетливо ощущал тепло, исходившее от нее, но рыжий даланей не посмел прикоснуться и потревожить.