— Хорошо. — Ой, простите, я вас обманула. У меня не одна, а две просьбы. — И какая же вторая? — Не могли бы вы одолжить мне денег? Я верну. В залог оставлю вам украшения, вы говорите, они дорогие. — На что вам деньги? — На гостиницу. — Без паспорта вас не поселят. — Да, точно. Но тогда можно квартиру снять, которые посуточно сдаются. Хотя я не знаю адресов… — Оставайтесь у меня. Она посмотрела на него странно. Как будто с испугом. Этот взгляд Илья расценил по-своему, решил, что Лиза боится, что он за постой потребует расплаты телом, поэтому успокоил: — Я выделю вам отдельную комнату и не потревожу до утра. Вам незачем меня опасаться. — Меня поражает то, что вы не опасаетесь меня. — Есть немного, — улыбнулся он. — Но не на столько, чтобы выкидывать беззащитную девушку ночью на улицу. Оставайтесь, отдыхайте. Завтра мы вместе подумаем, как вам помочь. — Даже если я ничего не вспомню? — Выяснить, кто вы, не составляет труда. Если вы жили в этой квартире, вас кто-то из соседей узнает. Дальше дело техники. Мы вернем вам вашу личность как минимум. Госпожа Весенняя порывисто подалась вперед и обняла Илью, застав его врасплох. — Вы не представляете, как я вам благодарна, — выпалила она. — Не знаю, что бы я делала, если бы не вы. И уткнулась ему в плечо. Но тут же отстранилась, засмущавшись. — Пойдемте, я покажу вам комнату, — предложил Бердников. — Северную или восточную? — Северную. Вы займете мою спальню. А я лягу на диване в гостиной, она восточная. — А не лучше ли мне… — Не лучше, — отрезал Илья. — Вам надо выспаться, а в гостиной солнце шпарит в окна с раннего утра. «К тому же я буду видеть дверь спальни, — про себя добавил Илья. — И ты не выскользнешь оттуда незамеченной. У меня острый слух, и я среагирую на любой шорох». Лиза Весенняя зацепила Бердникова. Ему нравилось в ней все: ее голос, низкий, но не грубый, ее тонкое тело с плавными изгибами, густые темные волосы, скуластое лицо с кошачьими глазами. Но Илья оставил ее у себя не потому, что влюбился без памяти и тут же поглупел. Он допускал, что им пытаются манипулировать. Более того, он к этому склонялся. Лизе Весенней он не доверял. Впрочем, он на сто процентов не доверял никому. Даже Марте на восемьдесят. А своей сегодняшней гостье… На тридцать? Да, пожалуй. И это было доверие авансом. Но он оставил ее у себя… из любопытства. Илье было интересно, чем закончится история Лизы. Кто она? Почему оказалась у его двери? Как повредила свою голову? Сколько в ее словах вранья? В настоящее время модны квесты. Игры, в которых участвуют люди, чтобы пощекотать себе нервы. Они платят деньги и проходят стандартные задания, как правило, для того, чтобы выбраться из здания. Скука! А тут такой квест намечается, что куда ему до запланированных пьянок и гулянок. «И все же ценные вещи стоит убрать в сейф, — сказал себе Бердников. — И не пить ничего из рук Лизы. Карманы она вывернула, но ампулу с клофелином можно и в лифчик сунуть». Все это пронеслось в голове Ильи за считаные секунды. Он больше не стал отвлекаться на эти мысли. Показав Лизе комнату и выдав ей футболку и полотенце, он вернулся на кухню. Заварил еще чаю, себе и гостье. Есть хотелось, но уже не так сильно, и Илья решил обойтись без ужина. Когда он вернулся в спальню с чашкой, Лиза уже спала. Не переодевшись, а только разувшись. И даже не почистив зубы. Илья поставил чай на тумбочку, накрыл девушку одеялом и вышел, тихо закрыв за собой дверь. Глава 2 Мария плакала весь вечер и половину ночи. Плакала до тех пор, пока не высохли слезные каналы. Она ждала, когда наступит облегчение. Но этого не случилось. Маша уснула с тяжелым сердцем лишь оттого, что устала реветь. Утром она едва разлепила веки. Глаза опухли, и Мария перед тем, как глянуть на себя в зеркало, приложила к ним лед. Однако лед если и помог, то не сильно. Увидев свое отражение, Маша ужаснулась. Не человек — свинья. Именно свинья, а не милый поросеночек. Толстые красные щеки, раздувшийся нос-пятачок, маленькие заплывшие глаза. Мария схватила с полочки крем от отеков и начала яростно втирать его в кожу. Но тут же отшвырнула тюбик. Ей ничего не поможет! Ни лед, ни крем. Даже когда с лица спадет краснота и одутловатость, Маша останется дурнушкой. Свинкой с лоснящимися щеками и маленькими глазками. Нестерпимо захотелось заплакать. И так как слезные каналы успели наполниться, Мария приготовилась к реву, но тут в дверь позвонили… Коля? Коля вернулся? Уходя от Маши вчера, он бросил на тумбочку в прихожей ключи от квартиры, и ему нечем открыть замок. Мария не знала, что делать. Открывать сейчас и показываться перед любимым в таком виде она не могла. Но и медлить боялась. Что, если за то время, пока она пытается хоть как-то прихорошиться, Коля подумает, что ее нет дома, и уйдет? Маша быстро сменила гигантскую полосатую футболку, в которой спала, на шелковый халат в лилиях, цапнула косметичку и выбежала в коридор. — Иду! — крикнула она. Если за дверью Коля, она скажет, чтоб обождал минутку и за это время запудрит щеки и нарисует стрелки. Если же не он… (Пусть это будет он, Господи!), то просто не откроет. — Обождите секунду. Маша подлетела к двери и с надеждой припала к глазку. Не Коля! Какой-то незнакомый мужик с всклокоченными рыжими волосами. Похож на солиста «Иванушек», но помладше и пониже. Мария открыла дверь и неприветливо спросила: — Вы кто? Рыжий достал из кармана джинсовой куртки удостоверение и продемонстрировал его. — Полиция? — поразилась Маша. — А вы уверены, что по адресу? — Тут проживает Мария Анатольевна Эскина? — Да, это я. — Значит, по адресу. Могу войти? Маша посторонилась. Она мельком глянула на удостоверение, поэтому не запомнила имени и фамилии полицейского. Решила поинтересоваться, как его величать. — Игорь Павлович Замятин, — представился тот. — Где нам будет удобнее поговорить? — Пойдемте на кухню. Я сварю нам кофе. — О, это будет кстати, — оживился Замятин. Судя по помятой физиономии, он мало спал этой ночью. И выглядел так же паршиво, как и Маша. Пожалуй, они были похожи, только она блондинка, а он рыжий. — Вы с кем живете, могу я узнать? — спросил он, наклонившись для того, чтобы расшнуровать кроссовки. — Одна… С некоторых пор. — С каких, если не секрет? — Да какое это имеет значение? — вспылила Маша. На свежую рану соль сыпет! — И все же ответьте, — он попросил, не потребовал, и все же напомнил о том, с кем Маша разговаривает: — Я представитель органов и если задаю вопрос, то не из праздного любопытства. — Мой гражданский муж ушел от меня вчера. — И дернула подбородком в сторону связки ключей, оставленных Колей. — Вы, наверное, когда звонок прозвенел, подумали, что он вернулся, — проницательно заметил опер. Маша оставила этот комментарий без внимания и повела Замятина в кухню. — Присаживайтесь, — сказала она. — А я займусь кофе. Опер тут же плюхнулся на стул. Стул был крутящимся, и Замятин начал играться, поворачиваясь то в одну сторону, то в другую. Машу это раздражало, но больше раздражало то, что ей не говорят, что нужно полиции от ее скромной и далеко не криминальной персоны. И она решила это выяснить: — Не пора ли сказать, зачем вы явились ко мне? — Вы правы — пора. Меня интересует ваш гражданский муж. Гладков Николай. — Он что-то натворил? — А что, был способен на это? Мария резко повернулась, едва не снеся локтем поставленную на плиту турку. — Перестаньте меня прощупывать! — воскликнула она. — Иначе я попрошу вас уйти. А если вы этого не сделаете, позвоню куда следует. — Тете-прокурору? Я в курсе, что у вас железобетонные родственные связи. Впрочем, как и все в моем отделе. Никто не хотел с вами связываться, я оказался самым смелым. Кстати, тетка ваша в отпуске. Загорает на Мальдивах вторую неделю. Не знали?