Я молчала. – Чем ты занимаешься? – чуть недоуменно пробормотала Ирэн, так и не встретив с моей стороны никакой реакции. Слезы все еще блестели на ее ресницах, когда она слегка наклонилась вперед, заглядывая в листок, и отшатнулась. – Какая мерзость! Ты их еще и рисуешь? У нас учитель погиб, а ты! Просто сидишь здесь и рисуешь? Она резко развернулась и поспешно зашагала прочь. Я проводила ее взглядом, положив руку с карандашом поверх наполовину изрисованного листа. Настроение испарилось безвозвратно, теперь пальцы отказывались пошевелиться, чтобы закончить начатое. Изящный силуэт девушки мелькнул между палатками. Мне видно было, как она почти выбежала в широкий проход среди светлых тентов. Замерла, потом позвала кого-то. Я видела, как к ней подошел высокий светловолосый мужчина. Ирэн что-то сказала ему, затем опустила голову и прижала к глазам ладони, а он, помедлив немного, крепко ее обнял. Даже с такого расстояния я узнала Арриена тен Лорана, безошибочно отличив его от брата, и снова склонилась над листком, отводя от молодых людей взгляд. Нужно будет спросить его потом, как… как он выполнил обещание обо всем позаботиться. Потом. Чуть позже. Сперва закончу рисунок. – Здравствуй. Я снова вскинула голову, услышав знакомое звучание серебряных колокольчиков в голосе. Темноволосая магичка стояла неподалеку, перекинув через плечо густую косу с вплетенной в нее светлой лентой. Теперь голова ее не была укрыта белой косынкой, а одежду, напоминавшую наряд медсестры из госпиталя, она сменила на свободные светлые штаны и рубашку с длинным рукавом. Обычная форма Альберги, нам выдали похожую. – Хочешь побыть одна? – спросила она вдруг. Я пожала плечами, как и при вопросе Ирэн. – Я уйду, если желаешь. – Можешь остаться, – ответила я негромко и снова взялась за карандаш. Удивительная девушка подошла ближе, затем и вовсе забралась на валун и села рядом со мной. – А можно посмотреть? – она не стала заглядывать в мои рисунки, как сделала Ирэн, зачем-то сперва спросила разрешения. – Смотри. Я показала ей лист, ожидая той же реакции, но девушка лишь негромко вздохнула. – Скорп выглядит жутко. И поза у него такая, словно тащит кого-то… – она резко прервалась. – Знаешь, они ведь не самые страшные из монстров, но у тебя получился действительно впечатляющий образ. А можно посмотреть другие? Я молча протянула ей тетрадь. На самом деле в ней было не так уж много зарисовок чудовищ – всего две. Обычно я изображала их на отдельных листах, по просьбе ариса Нейтона. Девушка бережно открыла тетрадь и улыбнулась, обнаружив мои зарисовки крыльев. Она легонько провела пальцем вдоль плавной линии, пока я придирчиво рассматривала собственное творение, понимая теперь, что все эти схематичные изображения и вполовину не передают настоящей красоты истинных крыльев. Девушка пролистнула несколько страниц, остановилась на еще одной зарисовке чудовища, застывшего в прыжке с оскаленными зубами, и чуть передернула плечами. А потом быстро пролистала до страницы со скорпом и стала рассматривать этих чудовищ, словно сравнивая друг с другом. – Возьми, – она закрыла тетрадь. – Жутко? – спросила я, забирая свое сокровище обратно. – Не то слово. Скорпы и лагары в жизни не выглядят и вполовину так страшно, как у тебя здесь. – Лагары? – Тот монстр в прыжке. – Она помолчала. – Они практически перевелись. Удивительно увидеть его на твоих рисунках. Мы затихли на некоторое время, пока вдруг девушка не коснулась легонько моего плеча, задав неожиданный вопрос: – А кого погубило то другое чудовище? – Маму. Отчего я отвечала ей? Зачем позволяла вновь всколыхнуть давние болезненные воспоминания? Все дело было в ее располагающем отношении? Или после произошедшего вчера просто невозможно было и дальше молчать? – Я едва помню прежнюю жизнь, зато чудовище запомнила отлично. Только зачем мы шли через пустыню? Ведь переходили целым отрядом. Странные люди в платках на голове, повязанных так, – я изобразила ладонью нечто объемное вокруг макушки, – вроде тюльпана. А еще там был человек с татуировкой в виде крыльев на плече. Только он не умел летать или создавать огонь. Иначе чудовища не растерзали бы его. Я перевела дух на секунду, уже не отдавая себе отчета, что продолжаю выплескивать наболевшее вслух. – Не люблю пустыни! Они тоже за что-то невзлюбили меня, каждый раз забирают самое ценное. Я бы не возвращалась сюда вновь, но арис Нейтон был одержим этой идеей. Он мечтал добраться до архивов Альберги, пообщаться с первопроходцами[16], составить самый полный справочник. А главной мечтой было доехать до Дальери, единственного места, где обитают разнообразные виды чудовищ. Взглянуть на него хотя бы издали. – В пустынях часто гибнут люди. Я вздрогнула от ее голоса, поскольку глубоко погрузилась в мысли и воспоминания, даже позабыла о присутствии другого человека, по привычке разговаривая сама с собой. Как ни странно, эта девушка не ощущалась чужой или неприятной. Ее присутствие настолько не тяготило меня, что я позволила себе проявление одной из странностей, которую прежде довольно удачно контролировала. Мысли вслух считались отклонением от нормы. – Не скажу, что к этому можно привыкнуть. Вероятно, частично отгородиться от эмоций, но всегда, всегда ужасно жаль. А к пещерам Дальери не рискует подобраться никто из первопроходцев и исследователей. Была бы возможность взглянуть на чудовищ, прячущихся там, хоть издали, со стороны пустынь, кто-то бы уже отважился. Но это чревато неожиданным нападением. Монстров в пещерах слишком много, как и ходов. Норы создают настоящий лабиринт, и отверстия узкие, так что группой не проникнуть, только поодиночке. А это отличный шанс для чудовищ – напасть со всех сторон, из других тайных проходов. Если же они не нападают, то сбегают и прячутся, чувствуя приближение огня защитников. Не горы, целый муравейник. – А откуда ты знаешь, если исследователи туда не добирались? – Защитники предпринимали попытки изучить Дальери. – Эй, – прервал нас знакомый голос. Я перевела взгляд на подошедшего Трена. Такого знакомого и привычного, разве что немного помятого и потрепанного. – Привет. Он повернулся к сидевшей рядом девушке: – Это ведь ты? Та, кто построила щит. Я ощутила легкое движение, когда моя соседка легко соскользнула с камня вниз и встала, слегка облокотившись на валун. Парень шагнул вперед и протянул руку. – Трентий оль Вин. Где ты научилась создавать такую защиту? Да еще и на расстоянии? – У меня был хороший учитель. – Она легко пожала его руку. – Мариона тен Лоран. – Вот оно что, – протянул парень. – Жена защитника. Теперь понятно. Он оглядел ее с ног до головы. – Что понятно? – она насмешливо прищурилась. – Кто был твоим учителем. Завидую по-хорошему. И спасибо. Она забавно скривила кончик носа, будто вот-вот чихнет. – А я благодарна всем за то, что не стали в панике кидаться в разные стороны. Иначе не смогла бы. Будь я чуть ближе к вам, сумела бы сделать щит плотнее, тогда и пострадавших оказалось бы меньше. А так вышло неравномерно. Странно было слышать, что она еще и недовольна собственной смелостью и умениями. Ведь без этого щита и живых было бы намного меньше. Из темных закоулков сознания вдруг выплыло воспоминание, как Трен кричал на всех тогда, чтобы встали плотнее и не вздумали дергаться. Вот кому и правда следовало руководить экспедицией. Он был самым правильным выбором для поездки в пустыни. Парень перевел взгляд на меня. – Жаль старика. Надо было спуститься и за ним тоже. Но я думал, он успеет забраться к нам как раз до нападения чудищ. Если бы не его раны, этот скорп не смог бы нацелиться так точно. – Ты не успевал спуститься. – Я резко захлопнула тетрадь и тут же съехала с валуна, хоть и менее изящно, чем Мариона, когда заметила еще одного человека. Совершенно особенного, удивительного человека, спасшего наши жизни уже после того, как нападение закончилось. Теперь стало ясно, отчего имя энсгара почитали в Альберге почти священным. И отчего, казалось бы, рядовой врач обладал здесь такими широкими полномочиями. Просто он был совершенно необычным. Мне ужасно хотелось сейчас то ли поклониться ему, то ли обнять. А отдельную благодарность я испытала за подаренную вчера краткую передышку, за возможность ненадолго забыться, когда он убрал сковывавшую грудь боль. Даже наш Трен, человек, не признающий авторитетов, вдруг словно вытянулся по стойке «смирно», а в его глазах промелькнуло восхищение. Мариона же, в отличие от нас двоих, среагировала иначе – тут же опустила глаза и прижалась к валуну, словно надеясь стать невидимкой. Я вспомнила сцену, подсмотренную в палатке, и слегка покраснела. Впрочем, поразмыслить над виденным не удалось, поскольку мужчина уже подошел к нам и заговорил. – Доброе утро, – приятным голосом поздоровался он и посмотрел на меня. – Мне сказали, вы назначены помощницей… руководителя экспедиции. От его слов вновь болезненно сжалось сердце, поскольку в той паузе перед словом «руководителя» он намеренно упустил эпитет «погибшего». Из жалости. – Да, арис Нейтон выбрал меня своей заменой. И в этот момент до меня наконец-то дошло, что теперь я не просто замена, но ответственная за всю экспедицию. А роль обычной ассистентки, следящей за рассеянным преподавателем, в прошлом. Именно я теперь отвечала за благополучие прибывших в пустыни одногруппников. Под спокойным взглядом стоящего напротив мужчины я все больше и больше ощущала, насколько несостоятельной кажусь со стороны – какая-то худая нескладная девчонка, едва перешагнувшая черту совершеннолетия и мало чем отличавшаяся от остальных «детей». – Не откажите пойти со мной в приемный покой. Нам требуется обсудить дальнейшую судьбу экспедиции. Он чуть склонил голову и протянул руку, указывая направление. И, с трудом преодолевая растерянность и испуг, я отправилась вперед. * * * Мариона не последовала за всеми в приемный шатер, вместо этого решив отправиться в медицинский отсек и проверить, сколько после вчерашнего происшествия осталось необходимых медикаментов и что придется заказать к следующему привозу. Сделав несколько шагов, она внезапно заметила впереди Арриена и резко сменила курс, посчитав, что сейчас жизненно необходимо сходить в продовольственную секцию, проверить что-нибудь в той части. Однако стоило развернуться и чуть ускорить шаг, как прежде спокойно ожидающий возле медицинского тента защитник последовал за ней. Молча они прошли короткий путь, и Мариона, остановившись возле одной из подвод с тюками, обернулась к молодому человеку. – Знаешь, – насмешливо произнесла она, – сейчас ты больше похож на преследователя, чем на защитника. – Так теперь воспринимается простое намерение помочь? – У тебя слишком зверское выражение лица, Риен. – Я ведь с лучшими намерениями, Маришка. Хотел предложить тебе, а давай сбежим через неделю вместе. – В фамильное поместье тен Лоран?