– Ты живой! – твердила она, в то время как остальные его радостно приветствовали. Девушка обняла еще крепче, уткнувшись лицом в плечо. – Ты отыскал Зоину лодку и ждал нас здесь? Обломки – вот и все, что осталось. – Она всхлипнула. – Ненавижу пустыни! Когда остались позади светящиеся стены, пространством снова завладела непроглядная темень. Я шла вслепую, то и дело нащупывая дорогу ногой – нет ли впереди ям или обрывов. Иногда по бокам раздавались шорохи, словно прошелестит что-то по стене, или же гулкий звук донесет нечто вроде эха, вероятно от очередного бокового перехода, невидимого для моих глаз. Раз что-то затопало прямо позади, и я резко подалась в сторону, пропуская невидимое нечто, ощутив лишь шлейф гниющей вони. И ничего так не хотелось в тот момент, как вернуться под надежное крыло защитника или просто упасть на земляной пол и сжаться в дрожащий испуганный комочек. Тогда я вновь начинала перечислять в уме все подвигшие на этот поход причины и снова заставляла себя осторожно шагать дальше. Прошла я немало. Я поняла это по тому, как сильно устала, – время совершенно не ощущалось в месте, где не было ни проблеска света. Ужасно хотелось есть и пить, но больше все-таки пить. В горле было сухо, как в жаркой пустыне наверху. Моя собственная поклажа сгинула вместе с лодкой, а сделать привал и заглянуть в вещмешок, переданный Арриеном, пока он занимался расчисткой выхода, я не решалась из опасения, что не сумею вновь подняться и продолжить путь. Времени оставалось все меньше. В конце концов яд в крови защитника сгорит, и он вспомнит обо мне. К тому моменту следует достичь хоть какой-то цели, узнать хоть что-то важное, а после рассказать ему. Признаюсь, в определенный момент мне начало казаться, будто тоннель ведет в никуда. Он представлялся бесконечным, протянувшимся вокруг всей земли, включая другие страны. Ведь я уже должна была добраться до гор, все же большую часть дороги я преодолела на летающей лодке. Из-за слишком ли спертого воздуха, усталости ли, изматывающих душу страхов и гнетущей атмосферы, но накатившее отупение не сразу позволило распознать, когда тоннель начал расширяться. Видеть я по-прежнему не видела, однако, в очередной раз вытянув руку, не смогла коснуться стены. Вокруг было тихо, никаких новых шорохов, а потому я изменила направление и сместилась вбок. Я насчитала шагов пять, прежде чем уперлась плечом в стену. А как только прислонилась к ней, не сумела отстраниться. Кое-как не упустив из подрагивающих рук стянутый с плеч мешок, я запустила в него ладонь и нащупала флягу. Крышку открутила тоже не с первого раза, зато первый глоток оказался настолько живительным, что я невольно закрыла глаза, наслаждаясь вкусом чистой воды. Новый шум заставил вздрогнуть. Словно что-то металлическое покатилось по полу где-то впереди. Это помогло пересилить себя и слабость собственного тела. Фляга отправилась обратно в мешок. Когда я пошла дальше, стена начала отдаляться. Сперва я касалась ее локтем, затем пальцами, а потом и вовсе, даже вытянув руку, не смогла дотянуться. Значит, место, в котором оказалась, становилось все шире и шире. А потом пространство словно распахнулось передо мной, и я оказалась на границе огромной пещеры. Здесь ощущалось дуновение ветра, и свежий воздух показался таким же сладким, как и вода, которую я недавно пила. Где-то стены фосфоресцировали, где-то были покрыты вкраплениями светящихся прожилок, но бо́льшая часть тонула во тьме. Окажись я внутри сразу после слепящего жаркого солнца, не разглядела бы ничего, но сейчас мне казалось, будто света хватает. По крайней мере, чудовищ я видела. Много. Они ползали по стенам, свисали с потолка, прятались в каменных норах, оставив снаружи длинные хвосты. Особенно большое количество собралось вокруг некоего объекта, плохо различимого из-за мельтешащих тел. Вот опять коснулся слуха глухой металлический звук, а монстры зарычали и слегка подались назад, открыв взгляду часть конструкции, возле которой нарезали круги. Мне показалось, я вижу верхние концы решетки, упирающейся в камень. А затем я услышала шаги – или это просто начались галлюцинации. В детстве подобное случалось какое-то время после «чудесного» спасения из пустынь. Мне иногда представлялись отчетливые образы того, чего в реальности не было. Но шорох шагов повторился. Это определенно было шарканье ног – сложно спутать его с чем-то еще, особенно когда долгое время слышишь лишь топот, шорох, писк, поскрипывание и скрежет. Я не сразу увидела того, кто издавал этот звук, а лишь когда кишащие в одном месте чудовища отхлынули в разные стороны. И это был настоящий шок. * * * – Его укусил временщик. – Эсташ закончил накладывать повязку и передал Марионе коробку с бинтами. Арриен ощутил, как ноге стремительно становится легче, а жжение сменяется легким зудом. – Кто такой временщик? – Ирэн в отчаянии смотрела на не узнающего ее защитника. Будь ее воля и имей она столько сил, выжгла бы напрочь дурацкую пустыню, вплоть до камня, лежащего под ее песками. – Разновидность монстров, чей яд оказывает влияние на мозг, – пояснил Эсташ, наблюдая, как жена относит коробку. Когда Маришка вернулась к постели Арриена, энсгар неожиданно притянул девушку к себе и крепко обнял. Ирэн воззрилась на них с таким выражением лица, словно на глазах только что рухнули непоколебимые башни Царима. Что это? Проявление чувств от защитника, от высшего вечно невозмутимого создания по отношению к дочери рудокопа? Она ведь не выдаст ему новых рудников! А Трен не мог оказаться прав. Все знают, защитники любить не умеют. Они не способны на чувства, поскольку ей, Ирэн, вечно твердили именно об этом! – Арриен совсем ничего не помнит! – проговорила Мариона, прислонившись головой к груди мужа. – Память не стирается, блокируется лишь механизм извлечения воспоминаний. Это временно. – Эсташ обратился к брату: – Как себя чувствуешь? – Почти не жжет, – Арриен потер ногу поверх повязки, – а в целом мерзкое ощущение. Не могу сориентироваться и понять, что происходит. Эсташ крепче сжал объятия, интуитивно и мягко воздействуя на чувства жены в попытке рассеять ее грусть. – Неясно, как ты подставился? – нахмурился он. – Пойму, когда вспомню, – ответил брат. – Долго еще? – Могу погрузить тебя в сон, тогда ничто не будет мешать защитному механизму бороться с ядом. – Сон? – Арриен потер лоб и оглядел встревоженные лица окруживших его людей. Не то чтобы он ощущал себя потерянным или уязвимым, но непонимание ситуации в целом рождало беспокойство внутри. Разум не давал отгадок, зато ощущения подсказывали достаточно четко. Например, со светловолосым мужчиной, занимавшимся раной, было свободно и легко, он ощущался родным, как и темноволосая девушка в его объятиях, с нежной улыбкой и красивыми встревоженными глазами. Они определенно были близки Арриену, рождая в душе желание ограждать и защищать. Другая девушка, находившаяся под просторным светлым тентом, не вызывала никаких особенных чувств и ассоциаций, хотя еще там, в лодке, назвалась его невестой, объяснив смысл этого понятия. В целом такое же ровное спокойное ощущение без лишних эмоций существовало по отношению ко всем, кого он успел встретить с момента, как летел в воздухе над оранжевыми песками. Рефлексы срабатывали сами собой, за спиной раскрывались крылья, по коже струился огонь или же гас, когда рядом оказывались люди. Арриен знал, как взять протянутую ему фляжку и отпить из нее воды, чувствовал смысл таких, вероятно очень привычных, вещей, как сон, и понимал сказанное другими, понимал на уровне ощущений. Однако уснувший мозг по-прежнему не давал ему покоя. Беспокойство. Еще одно чувство, рожденное скрытыми воспоминаниями. – Жаль Зою, – сказала вдруг девушка, которую нежно обнимал его брат, – если ты не принес ее, а поисковый отряд нашел лишь обломки лодки… – она вздохнула и уткнулась лицом в грудь Эсташа. – Зоя, – повторил Арриен, ощутив, как беспокойство усилилось. В тревоге он посмотрел на брата. – Погрузи меня в сон. Кажется, я должен что-то вспомнить. Глава 11 Так трудно мне никогда еще не было. Сдержаться и не кинуться вперед, к клетке, казалось непосильной задачей. Удерживало лишь ощущение, что все происходящее – полный бред. Когда чудовища отхлынули в стороны, первым я увидела ариса Нейтона. Истощенного, не похожего на себя, но именно его. Он сидел на каменном полу и изредка поднимал металлическую миску, чтобы провести ею по прутьям. И даже не сразу заметил, что чудовища уже отступили, давая дорогу еще одному человеку. Очень странный, почти такой же худой, как арис Нейтон, он при этом не выглядел истощенным. Он двигался легко, быстро, суставы ходили точно шарнирные. Вот он под совершенно невероятным углом изогнул шею, подбираясь ближе к учителю. – Это тебе, – его голос звучал как скрип несмазанных ржавых деталей, вызывая желание заткнуть уши. – Вода, ты хочешь воды? – Убери, – арис отмахнулся миской, стукнув ею по решетке. – Ты же хочешь пить? – Хочу. – Вот вода. – Это отрава! Ты поишь меня ею уже долго. – Это вода. Хорошая, холодная вода. – Отрава! – Ты живой, – проскрипел человек, если он был человеком. И если сначала мне показалось, что чудовища точно так же не воспринимают его, как и меня, то теперь я поняла – они его замечают. Отскакивают, стоит ему махнуть рукой, убираются с пути, если он вдруг меняет направление. Как сейчас, когда существо бросило на пол помятую металлическую флягу. – Жажда будет мучить, – сказало оно, – выпьешь потом. И существо отошло от решетки – мне было видно, как оно передвигается, по тому, куда перемещались чудовища. Стало тихо. Существо исчезло – может, ушло в глубь пещеры или в один из проходов с другой стороны. Я решила рискнуть. Когда монстры снова окружили решетку, я осторожно двинулась вдоль стены, потихоньку подбираясь ближе. Оказавшись совсем близко, я протиснулась между стеной и камнем в узкое пространство, прижавшись к клетке, где находился арис Нейтон. Тот по-прежнему сидел на полу, а монстры столпились на одном месте, поближе к желанной, но недосягаемой добыче. – Арис, – я позвала негромко, – арис. Он поднял голову, посмотрел по ту сторону решетки на мельтешащих существ, затем снова опустил. – Арис, это я, Зоя, я здесь, оглянитесь. Он очень медленно повернул голову, а потом так резко рванулся ко мне, что я инстинктивно дернулась и приложилась спиной о камень. – Зоя? – Это я, арис. – Зоя, у тебя есть вода? – Да, учитель, да. И еда тоже есть. – Воды, только воды. Я быстро сунула руку в рюкзак и вытащила флягу, открыла ее и протянула сквозь решетку. Нейтон так резко выхватил ее из моих рук, что даже умудрился царапнуть по коже на удивление длинным ногтем. Он жадно приник к горлышку и принялся быстро глотать, пока не осушил флягу до дна, продолжая глотать, даже когда вода уже закончилась. Чудовища, заметившие его передвижение, потянулись к нашей стороне решетки – меня закрывал от них только камень. Впрочем, на него тоже вскочил один из монстров, его длинный хвост отбил каменную крошку, которая задела мои руку и щеку. Нейтон быстро пополз к решетке с другой стороны, вынудив чудовищ снова переместиться. Учитель схватил лежащую на полу жестяную миску и с неприятным скрежещущим звуком провел ею по прутьям, и чудища чуть подались назад. – Арис, как мне открыть эту решетку? – Я пыталась найти хоть какое-то подобие дверцы среди металлических высоких прутьев, упирающихся прямо в нависающую часть скалы, но не видела и намека. – Выхода нет. Он просто раздвигает эти прутья, если требуется, и сдвигает обратно. – В каком смысле раздвигает? – Он очень сильный. – Арис, – я сжала ладонями металлические штыри. – Зоя, а почему ты ничем не пахнешь? – он повернул голову, странно, как-то по-звериному принюхиваясь. – Я тебя вижу, но запаха совсем нет. Он удивленно поводил головой из стороны в сторону. – Арис, кто это существо, которое держит вас здесь? Можно на него повлиять, можно хоть что-то сделать? – В отчаянии я тихо добавила: – Я была уверена, что вы погибли. – Мы были знакомы. – Нейтон уселся на холодный пол, перестав обращать внимание на чудовищ, которые вновь приблизились вплотную к клетке и тянули лапы, хвосты, головы сквозь прутья, но никак не могли достать добычу. – Переписывались. Это благодаря ему я загорелся идеей поехать в пустыни. Он был одним из исследователей, а потом вдруг исчез. Ни писем, ни иной весточки. Только молчание. Уже после из Альберги пришел ответ, что он пропал. – Он ученый? Проводил эксперименты?