Я вижу глаза. Уже могу разглядеть пылающий взгляд. Пугающий, ненавистный, согревающий. – Зоя, не надо! – отчаянный выкрик. – Не надо! Умоляющий меня голос. «Иди!» Но я теряюсь. Я вижу Мариону, вижу, что пройти вперед осталось совсем мало. Тот второй, кто прежде лечил меня, бережет другую, смотрит на врагов, а огонь впереди принадлежит первому. И он глядит в мои глаза, выжидает последние секунды, верит, что во мне победит кто-то иной? Не монстр? Может, и победил бы, будь у него больше времени, не звучи беспрестанно в голове приказы, один за другим, один за другим, подавляя волю, не позволяя никак очнуться до конца. Мне нужно так мало времени, чтобы проснуться. «Вцепись ему в горло!» Я послушна чужой воле, подчиняюсь чужому сознанию в последний раз и кидаюсь вперед. И понимаю, что ошиблась. А в огненных глазах отражается принятое решение. Огонь проходит сквозь меня. * * * Арриен не успел уклониться – ринувшиеся вперед чудовища все же зацепили его. Брат слишком долго медлил. Эсташ мог его понять. Он мог понять настолько, насколько всепоглощающая боль родного существа затопила его самого. Но медлить он не имел права. Не стало Зои, а потом не стало и того, кто прикрывался ее спиной и натравливал монстров. Того, кто управлял всеми, включая и драгоценную для защитников жрицу. Но много чудовищ еще осталось. Мелкие, большие, чрезвычайно ядовитые и почти безобидные, они были повсюду, сбежались в пещеру по приказу, а Арриен упал, пораженный ядом. Но сколько этого яда? Сгорит ли он весь в теле защитника, не успев причинить непоправимый вред? Сейчас было не время для рассуждений. Эсташу приходилось настолько тяжело, что огонь сузился до трех защитных кругов: вокруг Марионы, в первую очередь вокруг нее, вспыхнул, ограждая покачнувшегося, а потом рухнувшего на каменный пол Арриена, и в последнюю очередь огородил его самого. Краем глаза Эсташу удалось приметить выход из этой бездонной пещеры, тот тоннель, о котором рассказывал брат. Энсгар следил, как Маришка с трудом, но упорно пробирается к нему, дрожа от усталости и истощения. Она долго держалась. Расчищая ей путь от рвущихся вперед, совершенно потерявших страх и инстинкт самосохранения, одичавших монстров, он протянул руки и поймал свое сокровище. С отчаянием, с желанием никогда более не раскрывать объятий, чтобы ни за что не повторился момент, когда она вдруг исчезла. Только медлить было нельзя, и, одной рукой удерживая жену, контролируя ограждающий огонь, он потянулся к брату, ни на секунду не ослабляя настороженного внимания. Потащил вверх – Маришка помогала изо всех сил, не рискуя отдаляться. Эсташ взвалил Арриена на спину, крепко удерживая одной рукой, – за второе предплечье взялась Мариона, – и сделал первый шаг, отступая в более узкое пространство, где у них мог появиться шанс уйти. Он надеялся, что появится. Он надеялся, что чудовища собрались в пещере, а там, за спиной, не будет столько монстров и его огонь оградит всех троих. * * * – Мы обязательно дойдем до Альберги, обязательно. Мы долетим. Арриен придет в себя, и тогда мы вместе быстро доберемся обратно на крыльях, гораздо скорее, чем если попытаемся проделать этот путь пешком. Маришка говорила и говорила, заставляя свой голос звучать спокойно, а слова – разумно, она смотрела на Эсташа, видела, насколько он измотан, с замиранием сердца то и дело бросала взгляд на неподвижного, горящего в лихорадке Арриена, но продолжала успокаивать и себя, и защитника. Ведь ей дано было понять, насколько глубока его тревога. Ей тоже было не по себе. Девушка то и дело сдерживала порыв оглянуться на запечатанный расплавленным песком выход из темного, казавшегося бесконечным тоннеля, освещаемого лишь огнем защитника. По этому переходу они отступали, не рискуя повернуться спиной к противнику, пока не дошли до ответвления и выхода, созданного Арриеном. А после Эсташ попросту запечатал проход, расплавив песок и обратив его гладким стеклом. Конечно, это не мешало чудовищам прогрызть новый, но мгновенно открывать нору могла только Зоя, а монстрам требовалось время. Защитник же зорко следил за происходящим и, едва песок начинал шевелиться, бил огнем, вновь расплавляя и запечатывая. – Почему они продолжают лезть? – спросила она мужа, желая только одного – чтобы Арриен поскорее очнулся. – Им дали приказ нападать, и он не был отменен, когда Арриен убил главного, потому чудовища атакуют. – Монстр не ожидал, что защитник решится на такое? Если бы Риен не отпустил огонь, этот нечеловек продолжал бы приказывать монстрам, и нам не удалось бы уйти. – Он намеренно подставил Зою, – ответил Эсташ. – Арриен, каково ему? И что будет, когда он очнется? – Обдумаем это, вернувшись в Альбергу. Монстры могут не остановиться, вылезти из своих нор. Надеюсь, мои вестники достигли адресатов, а Олайош передал сообщения всем, кому я просил. – Ты позвал защитников? Ты предугадал, что нам понадобится помощь? – Предположил, узнав о существовании тоннеля с общими ловушками. Я заподозрил появление высшего, хотя не догадывался о реальном положении дел. Очень надеюсь, они успеют прийти. Маришка положила ладонь на грудь Арриена, слушая сердцебиение. Теперь сердце точно билось, а прежде пульс не прослушивался даже на сонной артерии. В первый момент девушка отчаянно боялась, что повреждения и раны на теле Арриена окажутся фатальными. Может, так и случилось бы, не окажись рядом энсгара. Дар Эсташа уже спас столько жизней, что такая несправедливость, если бы он не сумел вытащить с того света собственного брата, просто не могла произойти. Не могла. Об этом и молилась жрица, с замиранием сердца глядя на любимого человека, склонившегося над неподвижным братом. И в конце концов объединенная сила жрицы и энсгара спасла Арриена. Теперь оставалось выстоять до его пробуждения, ведь Эсташу невозможно было поднять на крыльях троих. Дар чудовища помог создать последнюю черную нору в ту секунду, когда тело объял огонь, а разум захватил чужой дар, обращавший меня в монстра. Пламя жгло, оно невозможно жгло бесконечный миг, пока тело, не повинуясь ни разуму, ни мысли, не провалилось в никуда. Несколько мгновений мне казалось, будто вокруг попросту ничего нет, будто огонь защитника сделал свое дело и обратил монстра в прах. А потом я открыла глаза и увидела, что вокруг не мрак, а лишь сумерки. Огонь продолжал плясать на теле, но стал совершенно иным, будто выжег отраву и теперь ласкался милым котенком, согревал и щекотно выводил на коже очертания крыльев. Красивое, чудесное изображение символики рода тен Лоран. Один из тех рисунков, что много раз повторялись на страницах оставленного где-то далеко-далеко дневника, заполненного бесконечными линиями и штрихами, бесконечными, бесконечными крыльями. Я села и огляделась. Я ощущала себя родившейся заново, возродившейся в новом теле. Только где возродившейся? Впереди виднелись белые низкие строения с черепичными крышами. Высокие стены отделяли очередной оазис, принадлежащий пустыне, но это была не Альберга. Городок напоминал одно из приграничных поселений соседствующего с нашей страной Лланура, достаточно цивилизованного и хорошо укрепленного. Как на картинках из учебника истории. Альберга же стояла среди настоящего логова чудовищ, в землях не освоенных и не расчищенных для людей, а потому пока не имела возможности развиться настолько хорошо. Все строения отличались от кенигхэмских, от зданий, распространенных у нас. Странный город. Смутно знакомый. Может, он знал меня тоже, раз допустил за ограду по эту сторону, не выкинув среди камней и песков. Пускай я сидела под уносящейся высоко вверх побеленной стеной, но видела перед глазами дома, а не бескрайний убегающий к горизонту однообразный ландшафт. Куда выбросил меня утраченный дар? Зачем позволил сбежать из места, в которое сейчас так хотелось вернуться? Но я не могла. Дар монстра не отзывался больше, не представлялся сотней когтей и острых зубов, прогрызающих породу. Просто сгорел вместе с отравленной кровью. А люди сновали вокруг и не обращали на меня внимания. Обычные люди, не чудовища. В забавных головных уборах. Тоже знакомых. Мне уже доводилось встречать подобные среди того отряда, который вместе со мной давным-давно пересекал пустыню. До момента, когда моя память смогла сохранить детали так четко, как никогда прежде, до момента, пока я, будучи обычным ребенком, еще не рисовала на тетрадных листах бессчетное количество крыльев. Закрыв лицо руками, я уткнулась головой в колени. Арриен выбрал уничтожить монстра, в которого обратила меня отравленная кровь. Защитник не мог пощадить чудовище, не в тот момент, когда оно кинулось, чтобы его разорвать. Сперва его, затем – напасть на брата, чью спину он прикрывал, а в последний миг на самое слабое создание – женщину, которую оба защищали. Это всегда было долгом крылатых воинов – хранить тех, кто слабее. Я запрокинула голову, глядя в сумрачное небо и пытаясь понять, что же мне теперь делать. * * * Марионе представлялось, что им нужно только добраться до Альберги, до их оплота и пристанища. Никто из троих – ни уже измотанные предыдущей битвой защитники, ни она сама – не ожидал увидеть новое сражение. – Ты говорил, они нападут, – не веря собственным глазам, прокричала она Эсташу, – но как они успели настолько нас опередить? Неужели по переходу? – Не успели бы, – ответил защитник, – не в таком количестве. – Как же тогда… – Зоя. – Они синхронно произнесли это имя, приближаясь к оазису, над которым уже сгустились сумерки, но огни горели повсюду. Местами пылал подожженный деревянный забор, чтобы отпугнуть лезущих через прорехи в защите чудовищ. Те напирали на лагерь с разных сторон, отыскивая места, где образовалась брешь. Маришка почувствовала, как напряглись державшие ее руки, а оба защитника шире развернули крылья, увеличивая замах, чтобы скорее добраться до сражающихся с монстрами людей. – Она ведь не владела собой, – прошептала Мариона. Если защитники и услышали, то оба промолчали. Каждый знал о том, как иная сущность умела брать под контроль разум. За долгую жизнь в Альберге приходилось сталкиваться со многим. Все обитатели лагеря прошли курсы выживания и боевой подготовки, учились противостоять чудовищам, создавать щиты. По сути, исследователи не уступали боевым магам, к тому же по прибытии всех в курс дела вводил энсгар. Но люди всего лишь люди. Они слабели под усиливающимся натиском, когда все больше и больше разрушалась поставленная над Альбергой защита. Мариона сжалась в руках Эсташа, когда муж резко приземлился в центре лагеря, а потом крикнул Арриену, чтобы тот восстанавливал охранную сеть и укреплял бреши. Очутившись на ногах, Маришка не успела даже сориентироваться, куда кинуться в первую очередь, когда энсгар дернул ее назад и тут же втолкнул в медицинскую палатку. Она попыталась выйти, но наткнулась на невидимую стену. Ладони уперлись в преграду, а с той стороны донесся приказ приготовить инструменты и все необходимое для возможных операций. И столь любимый ею голос вновь отдалился. Но, прежде чем последовать приказу, жрица опустилась на колени, снова призывая свой дар, понимая, что в последнее время загадала очень много желаний, но сейчас молитва была нужна как никогда. * * * – Защитники, защитники вернулись! Ирэн услышала радостные выкрики и вскинула голову, отыскивая в темнеющем небе очертания огненных фигур. Она выдохнула, поверив, что теперь у Альберги точно появился шанс, хотя кое-кому из монстров удалось прорваться внутрь. Звуки сражения доносились, кажется, отовсюду. Ирэн словно оказалась на последнем клочке земли, не охваченном безумием. Она держалась за плечом Трена, а парень вооружился топором и держал наготове свободную руку, собираясь атаковать магией, а уже после добивать монстров оружием. Девушка в свое время тоже осваивала основные заклинания, но теперь ей казалось, будто она все-все позабыла и просто не сможет вовремя вспомнить. Тихий стон заставил ее обернуться и тут же усомниться в реальности происходящего. Иначе чем можно было объяснить, что сейчас по направлению к ним с Треном шагал, подволакивая ногу, арис Нейтон. – Трен, – она крепче сжала руку на его предплечье, а парень обернулся, – это же Нейтон? – Учитель? – Трен растерялся настолько, что даже опустил топор и сделал шаг к арису. – Это правда вы? Вы живы? Мужчина кинулся вперед, подпрыгнул и вцепился в горло Трена – тот еле успел с силой оттолкнуть стоявшую на пути Нейтона Ирэн. Она закричала, Трен упустил топор и попытался отпихнуть обезумевшего мужчину. Но справиться удалось только вдвоем, когда девушка вцепилась в больничную рубаху учителя с другой стороны и потащила того прочь. Удар заклинанием окончательно отбросил Нейтона и оставил лежать на земле, а Трен накрыл ладонью кровоточащую шею. – Проклятье, – выругался он, – как сильно щиплет! Как будто не человек, а чудище цапнуло. Что это с ним? Откуда он вообще тут взялся, его же убили? – Галлюцинации? – слабо произнесла Ирэн, а затем жалобно позвала: – Трен. Взгляд молодого человека расфокусировался, он опустил окровавленную руку. – Трен? Парень посмотрел на нее. – Жажда мучает, – он облизнулся. – А ты вкусно пахнешь. – Ч-что? – заикаясь, уточнила девушка, отступая сразу на три шага. – Как же вкусно пахнет кровью! – он тряхнул головой. – Какой кровью, Трен? – Человеческой. Как думаешь, кровь утолит жажду? Я слышу ее ток по твоим жилам. Он улыбнулся и пошел к ней, чуть пригнувшись, крадучись, словно вынюхивающий добычу зверь. Даже ноздри его расширялись, жадно втягивая воздух, точь-в-точь как у гончего пса.