— Наверное, я не замечаю запаха, так как никогда отсюда не выезжала. — Тогда вопрос, — сказал Риск, — неужели ты никогда никуда не выезжала отдохнуть? — Неа, — ответила я. — По многим причинам. Главная — мама, никогда не могла оставить её даже в первые дни болезни. Другая — деньги, приходилось экономить каждый пенни, чтобы выкупить коттедж у Майкла. Не хотелось оформлять ипотеку. Риск резко мотнул головой в мою сторону. — Ты владеешь коттеджем? — Ага. — От дуновения ветерка меня бросило в дрожь. — Выкупила два года назад. Майкл хотел просто подарить его мне, представляешь? — Ну, да, могу, — ответил Риск. — Вы с ним сейчас очень близки по сравнению с тем, что я помню. — Это точно, — согласилась я. — Но я не собиралась позволять ему просто так отдать мне коттедж за четыреста тысяч фунтов. Он крошечный, но из-за расположения стоимость недвижимости так высока. Майкл не хотел брать ни на копейку больше пятидесяти тысяч. Я пыталась договориться об увеличении стоимости хотя бы в три раза, но он отказался. — Почему ты так упорно с ним торговалась? — Просто такая уж я. — Пожала плечами. — Мне всегда приходилось все зарабатывать самой, но теперь он принадлежит мне. Даже пусть это совсем немного. Если бы просто приняла такой дар, то возникло бы чувство, будто украла... А заплатив, ощущала себя лучше. Пусть это и была такая маленькая плата за дом по сравнению с реальной стоимостью. Как будто он действительно мой. — Значит, это местечко полностью твоё? — Ага, — улыбнулась я. — Люблю его еще больше. — Думаю, тебе стоит потратиться на более высокие дверные коробки. — Прокомментировал Риск. Его глаза прищурились в уголках. — Было бы здорово избегать необходимости наклоняться каждый раз, когда захожу к тебе в дом. Он что планировал часто приходить? Я была слишком труслива, что бы спросить, поэтому просто хихикнула. — Добавлю в список дел. Мы подошли к концу пирса, облокотились на перила и уставились в темноту океана. Вдали виднелись огни корабля, а также мигающий красный свет буя. Световой поток на секунду-другую окутал набережную, затем исчез и снова появился. Взглянув вбок, я улыбнулась маяку, а затем снова стала смотреть вперед — Ты всегда улыбаешься, когда смотришь на маяк. Почему? — Потому что он работает. — Я посмотрела на Риска. — Свет маяка делает меня счастливой, потому что если кто-то потеряется в океане, то всегда сможет последовать за этим светом до самого Саутволда. Здесь он будет в безопасности. Этот маяк — для кого-то свет в темноте. — Если бы все думали так, как ты, Вишенка, — Риск подтолкнул меня локтем. — Было бы меньше бед. Я прикрыла глаза и удовлетворённо хмыкнула. Слушая нежное шуршание волн на пляже неподалеку и плеск воды о ножки пирса, я почувствовала такое умиротворение... оно наполнило меня с головы до кончиков пальцев ног. — Так легко забыть о мире, когда находишься здесь, — я открыла глаза. — Кажется, что я в другом мире, свободна... понимаешь? Когда подняла глаза на Риска, его тело было повернуто так, что бедро и рука опирались на перила, но вместо того, чтобы смотреть на чёрное покрывало воды, наблюдал за мной. В его глазах было что-то такое, что заставило моё сердце учащённо биться, а горло пересохнуть. — Почему ты так смотришь на меня? — Потому что хочу поцеловать. От значения его слов я вздрогнула, как от удара током. — Что? Мой голос был чуть громче шепота и,даже для собственных ушей, полон недоверия. Риск ничего не ответил, просто продолжал смотреть, как будто хотел обнять и целовать до тех пор, пока мои колени не начнут подгибаться. — Риск. — Разве ты не хочешь меня поцеловать? — Спросил он. Боже, он выглядел и звучал таким уязвимым, когда задавал этот вопрос. — Потому что я очень хочу поцеловать тебя, Вишенка. Настолько, бл*дь, сильно. Все мысли только об этом. Эти слова звучали, как будто он выкрикивал их. — Не делай этого, — сказала я и задрожала — не дразни. — Я дразню тебя? — Переспросил он. — Я в секунде от того, чтобы начать умолять, позволить мне почувствовать твой вкус снова. Он шагнул ближе, сократив расстояние между нами. Мне пришлось схватить его за предплечья, чтобы просто было за что держаться. — Риск, — сглотнула я. — Не думаю, что это хорошая идея. Мы вроде как друзья... — Да или нет, — перебил он, его глаза искали мои. — Просто скажи. Это всё, что тебе нужно сделать, Фрэнки. Мой разум кричал «нет». Мне хотелось кричать, что ничего хорошего от наших поцелуев не будет, но сердце и тело требовали согласиться. Долгие годы я мечтала о том, каково это — снова поцеловать его, почувствовать вкус губ, ощутить их прикосновение к своим. Окунуться в его крепкие объятия, чтобы эти прикосновения и запах снова вторглись в мои мысли. Пока не ответила на его вопрос, чем удивила нас обоих, единственным звуком, что слышала было сердце в собственной груди. — Да. Больше Риску не нужны были слова. Он наклонил голову и накрыл мои губы своими, как только я дала согласие. Его руки сомкнулись вокруг моего тела, подняли в воздух и спина прижалась к перилам причала. Я даже ахнуть не успела от неожиданности. Руки инстинктивно потянулись к его волосам. В ту секунду, когда его язык проник в мой рот, я застонала так громко, что он болезненно сжал мои бедра в ответ. Он был между моих раздвинутых ног. Сквозь джинсы чувствовала, как его затвердевшая длина плотно прижимается к телу. Я была настолько потрясена его прикосновениями, самим его присутствием, что почувствовала, как слезы покатились по щекам. Риск отстранился, а потом не проронив ни слова начал собирать их губами. Его движения были неистовыми, но очень нежными. Мы испытывали одни и те же чувства: неверие в то, что снова вместе, так близко, и одновременно огромную радость. Нужно было разобраться во множестве эмоций, но не хотелось заниматься этим сейчас. Я желала одного: целовать Риска, впитывать его прикосновения. Так много времени потеряно. Мы могли целоваться с Риском десять минут или десять часов. Не важно. Когда наш поцелуй постепенно прекратился, единственное чего я хотела, что бы все началось вновь и никогда не заканчивалось. Мои руки опустились на плечи Риска и крепко стиснули ткань пальто. Дыхание было тяжёлым, настолько, что в груди стало тесно. Когда открыла глаза, то обнаружила, что Риск держит синий ингалятор рядом с моим ртом. Я раздвинула припухшие, покалывающие губы и вдохнула лекарство, которое он распылял. Если бы рассуждала здраво, была бы в ужасе от того, что поцелуй с Риском привёл меня в состояние, близкое к приступу астмы. Спустя несколько минут и ещё несколько затяжек ингалятора стеснение в груди исчезло, а дыхание выровнялось. — Красавица, посмотри на меня. Когда подняла веки и посмотрела в льдисто-голубые глаза Риска, сглотнула. — От твоего поцелуя у меня чуть не случился приступ. Он наклонился и провёл языком по моей нижней губе. — Да? — Хмыкнул он. — Представь, что с тобой сделает наш секс. Воображение тут же нарисовало наши обнаженные тела, движущиеся как одно целое. — Смилуйся, — я ударила его по груди. — Ты меня убьёшь, чёрт возьми. Его улыбка ускорила мой пульс. — Ты в порядке? — Спросил Риск. — Я больше не слышу хрипов. Я кивнула головой. — В порядке... Просто не ожидала приступа. — Я хорошо отвлекаю от плохих вещей, — подмигнул он. — Поверь. Опустив взгляд, увидела, как Риск закрывает и убирает в карман пальто ингалятор. — Разве он не мой? Я подумала, что он взял его из моего кармана, пока боролась с приступом. — Нет, — отозвался он. — Купил сегодня утром перед тем, как отправиться в Лондон... Я же всегда носил его с собой, когда мы были вместе. С ним чувствую себя спокойней. Пока смотрела на него, поняла, что мои чувства к нему можно описать словами: чистая любовь. Я любила его. Я так отчаянно любила, но не могла сказать ему об этом. — Спасибо. — За что? — Он коснулся моей головы своей. — За то, что подумал обо мне, — сказала, опустив глаза на пуговицы его пальто. Я начала обводить пальцем одну из них. — Ты не обязан носить ингалятор для меня, Риск, но всё равно это делаешь... после всего того времени, что прошло. — Эй. Посмотри на меня. Я подняла глаза. — Прошло девять лет, но здесь, рядом с тобой, кажется, что ничего не потеряно и не изменилось. Бабочки начали порхать у меня животе. — Что мы делаем? — Спросила я. — Сходим с ума? Мы же целовались только что? — Если целовать тебя — это безумие, Вишенка, я никогда не хочу быть в здравом уме. Я улыбнулась в ответ. — Я тоже.