Майкл перевёл взгляд на меня. — Тебя это устраивает, Фрэн? — Да, — кивнула я. — Мы говорили об этом, прошлой ночью, когда он заходил. — Тогда ладно, — сказал Майкл, затем сделал пару шагов вперёд и протянул руку. — Спасибо, что зашли и добро пожаловать домой. — Спасибо, — Риск сократил пространство между ними и пожал руку отчиму. — Знаю, что немного поздновато, но прошу принять мои поздравления с вашей свадьбой. Почти целое десятилетие, но кто считал? Майкл хмыкнул. — Спасибо. Я села на свое обычное место справа от маминой кровати. Риск придвинул свободный стул и сел рядом. Когда устроился, я наблюдала, как он осматривает хрупкое тело мамы. Его глаза немного расширились, но он быстро скрыл выражение шока, вероятно, чтобы не ранить мои или Майкла чувства. Наклонилась и подтолкнула его локтем, пока он не посмотрел в мою сторону. — Это нормально — быть шокированным, — мягко сказала я. — Она очень больна, и мы знаем, что она сильно изменилась за последние девять лет. Риск откашлялся. — Мне так жаль, что она проходит через это... Такая милая женщина, ненавижу, когда плохие вещи случаются с такими хорошими людьми, как она. — Я тоже, — согласился Майкл, глядя на маму. — Но ее болезнь заставила нас с Фрэнки не сдерживаться, если хочется сказать «Я люблю тебя». Мы никогда не уходим в гневе, не оставляем вопрос нерешенным и всегда, всегда благодарим Бога за каждый день, проведенный с Амандой. Каждая секунда с ней — это благословение и мы это знаем. Я в знак искреннего согласия — кивнула головой. Риск был поражен, когда мама внезапно начала кашлять. Мы с Майклом встали, чтобы помочь ей сесть, когда она проснулась и автоматически попыталась выпрямить своё тело. Взяв платок, протянула его ей, она прижала его ко рту и кашляла, пока приступ не прошёл. Майкл не стал звать медсестру. Он проверил мамины показатели и решил, что ей не помешает кислород, поэтому включил аппарат и закрепил маску на её лице. Сейчас она нуждалась в маске чаще, чем раньше. Когда она откинулась на подушку, которую я только что взбила, её взгляд упал на Риска. Он сидел в своем кресле и смотрел на неё. — Кто ты? Вопрос вывел его из транса. — Я Риск, — улыбнулся он. — Риск Келлер. Рад встречи с вами. Майкл хмыкнул и покачал головой, когда мама начала заправлять волосы за уши и поправлять ночную рубашку дрожащими руками. Потом, прикрыв рот рукой, села обратно и рассмеялась. Она протянула ему дрожащую руку и Риск взял ее в свою. Большим пальцем она погладила тыльную сторону его ладони. — Очень красивый, — сказала ему мама. — У вас есть жена? Я ... вдова. — О Боже, — Я всплесну руками и громко засмеялась. — Мама! Но маме было не до меня. Все ее внимание было сосредоточено на Риске. — Ну, — сказал Риск. — Сегодня мой счастливый день, потому что я тоже очень одинок. Мамино хихиканье было так приятно слышать. Её открытое заигрывание с Риском заставило нас с Майклом улыбнуться ей. Еще один приступ кашля прервал этот флирт, что сильно ее расстроило. Прокашлявшись, мама откинулась на подушки и, посмотрев на Майкла, сказала: — Я изменила код сигнализации. Мне так хотелось избавить ее от этого ужасного хрипа. — Правда? — Спросил он. — Для чего? — Да, — ответила она. — Знаю. Я хотела большую вазу... а не это. Я перевела взгляд на Риска. Он смотрел на меня и моргал. — Её очень легко сбить с толку, — прошептала я. — С ней редко удается поговорить серьёзно. Мы просто идем у неё на поводу. — Сестра, — сказала она мне. — Мне не нужна ... помощь, вы можете ... идти. В ответ на увольнение меня пробрал смех. — Могу я остаться ещё на несколько минут? Мне нравится ваше общество. Мама вздохнула. — Хорошо. Ее глаза широко распахнулись, когда она увидела Риска. —Привет. Я снова рассмеялась. — Ох, ну надо же! Риск и мама снова познакомились и проболтали пару часов ни о чем, пока она не стала немного раздражённой и не позволила Майклу уговорить её отдохнуть. Когда она уснула, я поцеловала ее и Майкла на прощание. Риск пожал руку отчиму и коснулся маминой. Когда мы вышли из больницы, было очень тихо. Я знала: он переживает воссоединение с моей мамой и хотела дать ему время, разобраться в себе и чувствах, прежде чем мы поговорим. Когда впервые встречаешь человека, страдающего болезнью Альцгеймера, это всегда очень тяжело. Я нарушила молчание только в машине, пока мы ехали по городу. — Хочешь поговорить о визите? — Да, — ответил он, резко выдохнув. — Просто не знаю, что сказать, кроме того, что мне жаль. — Жаль?— Повторила я. — За что? — За то, что твоя мама так больна... Фрэнк, тебе приходится иметь дело с этим каждый день. Она не знает, кто ты, а наблюдать, как болезнь прогрессирует... ненавижу, что вам с Майклом приходится через это проходить. Не говоря уже о твоей маме. У меня в горле образовался комок. — Как сказал Майкл, — я посмотрела в окно, — мы благодарны за каждый день с ней хороший, плохой или ужасный. Риск промолчал. — Она умирает, — сказала я, сжимая кулаки, — здоровье стремительно ухудшается. Она находится в больнице уже два месяца; врач дал не больше шести. Мы знаем, что время ее ухода быстро приближается, просто, если будем думать только об этом, то упустим такие моменты, как те, что ты разделил с нами сегодня ... Смекаешь? — Да, Вишенка, — почувствовала, как Риск смотрит на меня. — Смекаю. Я рассмеялась, когда он сказал: — Каково это — знать, что твоя мама считает меня сексуальным? — Сексуальный? — Повторила я. — По-моему, она назвала тебя красивым, а не сексуальным. — Уверена? — Поддразнил он. — Она смотрела на меня так, что как будто я больше чем красавчик. Я хихикнула, качая головой. — Мама всегда была Грешницей, — продолжая размышлять вслух. — Твоё сердце разобьется, когда узнаешь, что её симпатия всегда принадлежала Мэю. — Не удивительно. — Насмешливо фыркнул Риск. — Мэй — всеобщий любимчик. Не успев подумать, ляпнула: — Не мой. Мой взгляд был прикован к проплывающему мимо городу. Риск ничего не сказал, за что ему отдельное спасибо. Чувство смущения прошло, когда на смену ему пришло замешательство. Мы припарковались на стоянке у пирса Саутволда. Я оглянулась на Риска, который заглушил двигатель и поставил машину на ручной тормоз. — Это то место, куда ты хотел пойти после посещения больницы? — Спросила я. — На пирс? Хочешь пройтись? — Ага, — пискнул он. — Последний раз, когда шёл к концу этого пирса и смотрел на океан, был с тобой...Мне не нравится быть здесь без тебя. Я не нашла, что на это ответить и просто вышла из машины следом за ним. Риск запер ее, повернулся и мы пошли по направлению к пирсу. Была ночь, поэтому кафе, рестораны и сувенирные магазины вдоль причала были закрыты. Было морозно. Мы — единственные идиоты, достаточно глупые, чтобы гулять по улице. Мне это даже нравилось, что мы предоставлены сами себе. Несмотря на морозный воздух, океан был спокоен и дул легкий бриз. — Не могу дождаться весны, — сказала я, пока мы шли, засунув ледяные руки в карманы. — Так надоело терпеть холод. — Правда? А мне не надоело. Я посмотрела на него. — Ты живёшь в Лос-Анджелесе; там зима, почти как наше лето. Риск улыбнулся, затем поправил шарф, скрыв от меня большую часть лица. А я пожалела, что не взяла шарф, потому что нос был настолько холодным, что его неприятно закладывало. Плюс наверняка обветрила щеки. — Боже, как мне не хватало этого запаха. — Риск глубоко и удовлетворенно вдохнул и выдохнул. — Прохладный, солёный воздух и никакой влажности. Мне захотелось засмеяться.