И быстро понял, что нет, не хочу. Даже не так – категорически не желаю. Это явно не мое. А что-то другое? Даже не знаю… Кажется тоже ничего не прельщает. Выходит клерки на распределении оказались все-таки правы? Мистик мне подходил больше всего? Черт его знает… За такими ленивыми рассуждениями время пролетело совсем незаметно. – Это последние три? – я кивнул на продолговатые контейнеры из черного пластика. – Да, осталось забрать только преобразователь, – с Боцмана градом катился пот. Перетаскивание полных флаконов по жаре на далекие расстояния дались технику не просто. Ему выпал жребий таскаться к северному источнику, самому далекому из доступных трех. Процесс сбора подошел к концу. За все время нас никто не побеспокоил. Ни туземцы, ни обитатели местного животного мира. Включаю стаю шакалов, встреченных раньше. Основная масса аккуратно упакованных капсул уже находилась рядом с порталом. Мы занимались транспортировкой целое утро. – Ненавижу жару, – Боцман с отвращением протер лицо тряпкой. – Хочу встроенный климат-контроль в комбинезон. Сил терпеть уже нет. – Скоро уйдем в Дюны, – обнадежил его я, подхватывая сразу три ящика. – Иди за своей установкой. Грешник и я уже принесли свои. Хмурый и Стерва охраняют переход. Пора загружаться в обратный путь. Техник вздохнул, упер руки в бока и спросил: – Вездеход уже проверили? Его никто там не спер? – Не спер, – успокоил я Боцмана. – Иди уже. Меня тоже начинает раздражать местное светило. Как ни странно, многодневное нахождение под открытым солнцем не способствовало появлению загара. Должно быть какая-то особенность спектра излучения звезды, действующего немного не так, как привычное Солнце. Иначе бывший космонавт обязательно бы нашел еще одну причину для нытья. А за последние дни, честно говоря, он стал здорово мне действовать на нервы. Так что возвращения в Овелон я ждал с нетерпением. – Заткнись уже и тащи свою задницу за преобразователем, – Грешник выразился более эмоционально, подгоняя расклеившегося техника. Осталось совсем немного. Лагерь собран, вещи отнесены к порталу. Соберемся и наконец свалим из этой душной дыры. За последние дни всем чертовски надоело нахождение в этом мире и каждый мечтал побыстрее оказаться в прохладных объятиях знакомого междумирья. – Иду-иду, – проворчал Боцман, делая шаг назад. Именно в этот момент все случилось. Нога Боцмана в ботинке на толстой подошве еще не опустилась на потрескавшийся от жары грунт, как вдруг совершенно неожиданно Грешник схватился за грудь и с приглушенным стоном рухнул на землю. У меня сработали инстинкты тренированного тела. Мозг еще не успел толком сообразить, что происходит, а мышцы уже подали сигнал, заставляя упасть вниз, выходя из вероятной зоны обстрела. – Ты чего? – Боцман недоуменно повернулся к Грешнику. – Ложись, идиот! – рявкнул я, быстро подползая к раненному штурмовику. Убедившись, что опасности на планете нет, наши оба тяжелых пехотинца перестали носить броню каждый день. И теперь один из них за это сполна поплатился. – Что с ним? – техник все же успел последовать совету и свалился мешком рядом. – Солнечный удар получил, – огрызнулся я, интенсивно работая локтями, ползя в сторону Грешника. – Придурок. Тут я замер. До меня внезапно дошло какой именно звук я услышал во время выстрела. Это нормально, когда в экстремальных ситуациях разум не сразу реагирует на стремительно изменяющуюся обстановку, оставляя какие-то детали незамеченными. Информация доходит как бы с задержкой. Не вся разумеется, но какая-то часть. И сейчас тоже самое. При самом выстреле я не понял в чем дело, а сейчас сообразил. – Ах ты сука! – с чувством выругался я. – Что? – испуганным голосом отозвался Боцман. – Звук, чтоб его… такой звук издает сжатый шарик энергетического заряда при трении в воздухе, – объяснил я. – И что? – все еще не врубился техник. Его тугодумие вывело меня из себя. Долбанный кретин, у него походу совсем мозги от жары расплавились… – Это не просто выстрел из огнестрельного оружия. Стреляли из вайзера, – объяснил я. – А судя по расстоянию, скорее всего использовался снайперский комплекс. Здесь до Боцмана наконец-то дошло. – Хочешь сказать, по Грешнику стреляла Стерва? – я не видел лица нашего техника, но без труда различил в его голосе нотки недоверия напополам с недоумением. – Но зачем ей это делать? – А ты как думаешь? – злобно прошипел я. – Эта тварь хочет нас ограбить. Все контейнеры с капсулами л-излучения собраны у портала. Осталось перенести на ту сторону, погрузить в Саранчу и отвезти в Овилон. Она заберет всю добычу себе. Разом закроет счет долга. Еще и на будущее останется. Боцман немного помолчал. – А как же Хмурый? Он же тоже у портала, – напомнил он. Я еще раз грязно выругался. Если штурмовик в сговоре, наше положение намного хуже, чем кажется. Воевать против снайпера и против снайпера с внушительной огневой поддержкой – совершенно разные вещи. – Если они заодно, нам конец, – угрюмо заявил я. Техник заткнулся, но ненадолго. – Что будем делать? Складки в неровном ландшафте сейчас вроде нас укрывают. Встанем – умрем. Может лучше переждать? – Переждать? Пока нас там обкрадывают! Ты спятил? – выдохнул я с бешенством и яростно добавил: – Убей или убьют тебя, ешь или съедят тебя. Меня воспитывали так, а тебя? Наступила тишина. Правда ненадолго. – Я ничего не понял, – признался Боцман. – Что ты имеешь в виду? – Что нельзя позволять обкрадывать себя всяким ублюдкам! – рявкнул я уже не сдерживаясь. – Сиди здесь и позаботься о Грешнике, а я разберусь со всем остальным… Глава 8 Я не стал ползти вперед, изображая питона. И не попытался обойти по дуге позицию противника у портала. В сложившейся ситуации поступать так, значило терять время. А оно являлось сейчас ключевым элементом, от которого напрямую зависело останемся ли мы в живых или сдохнем на этой богом забытой планете. Если я прав, то Хмурый сейчас активно перетаскивал ящики с флаконами на другую сторону, грузя полученную добычу на борт Саранчи. Стерва прикрывала его из винтовки, не давая приблизиться и помещать активно протекающему процессу воровства у членов своей команды. Когда все будет закончено, они уйдут, напоследок попытавшись дестабилизировать переход. Не могу сказать точно, как они собирались это проделать, но думаю что-нибудь заранее придумали. Взорвать рядом энергоблок боепитания от вайзера или еще что. В целом нарушить устойчивость структуры разрыва в ткани реальности не так уж и трудно. Было бы желание и мало-мальски набор технологичного оборудования. Обычным костром провернуть такой фокус разумеется не получится. Штурмовик и снайпер были не с пустыми руками. Следовательно, у них имелась возможность закрыть нам дверь в междумирье. Что будет дальше, не нужно гадать. Оставшись здесь одни мы недолго протянем. Нас ведь занесло в натуральную пустыню. Здесь невозможно выжить физически. Запасы воды и пищевых пайков находятся у портала. И я сильно сомневаюсь, что Хмурый оставит нам те остатки, что мы не успели употребить. Плюс истощение организма от недостатка иала. От этого вообще никуда не убежишь и не спрячешься. При удаче и наличии еды, используя пространственный сканер можно было бы найти новый разрыв и перейти в Дюны. Но вероятность на подобный исход так незначительна, что надеяться на успех определенно не стоило. Одна сотая (а то и тысячная) процента на выживание, скажем прямо хреновый вариант. Поэтому я поступил так, как должно. Не теряя стремительно утекающих драгоценных мгновений, встал во весь рост и понесся со всей возможной скоростью к точке пространственного разрыва. Перед этим не забыв активировать «Щит», создав его не просто так, а прикрепив каркас силового поля к Перчатке Мистика. Так и бежал, согнув перед собой левую руку в локте и стараясь не подставляться боком к снайперской позиции Стервы. Ее я успел вычислить по траектории первого выстрела, попавшего в Грешника. Вспомнив о раненном, я нахмурился. Пришлось его бросить, оставив с техником, не имеющим никакой медицинской подготовки. На первый взгляд поступок выглядел не слишком благородно. Оставил умирающего (попадание в грудь, скорее всего очень серьезное, возможно смертельное), имея навык «Лечения». Не помог, бросил на того, у кого и захудалой аптечки в загашнике нет. С другой стороны, поступить по-другому, значило то же самое, что подписать приговор всем троим сразу. Выбора попросту не оставалось. И ничего с этим сделать нельзя…