Мира оказалась блондинкой, Тира – брюнеткой. – Ваша племянница – танна? – негромко, но отчетливо удивилась Колетт. Лэрр Адам обжег ее гневным взглядом, получил в ответ невинную гримасу и понял, что без объяснений не обойтись. – Моя сестра вышла замуж за неподходящего человека. Когда они с мужем умерли, я взял племянницу к себе и ращу словно родную… – Да, дядя! Моя благодарность к вам не имеет границ! – выдохнула брюнетка, блестя глазенками. Я поморщилась. Фальши не чувствовалось, но я по опыту знаю – если начинаются высокопарные слова, значит, все чувства уже закончились. Возможно, ненависть осталась. Или что-то близкое – не хотела бы я быть племянницей этого Индюка. – Скажите, – решил отомстить лэрр Адам, – не вы ли та самая ларра Колетт Дален, которая пишет статьи о переводе с древнебархейнского языка? Я растопырила уши. Древнебархейнский? Не то ли это, что мне надо? – К вашим услугам, – кивнула Колетт. – И ваш муж не против? – Он считает, что если Хурт дал женщине ум, грешно не пользоваться его даром. Вы думаете иначе? Индюк надулся. Был бы у него зоб, а не второй подбородок, вообще бы сходство идеальным стало. – Женщина должна быть женой и матерью, хранительницей домашнего очага… – Вы полагаете, для этого ум не нужен? – Нужен, конечно. – Но использовать она его не должна, чтобы не казаться умнее мужа? – Должна, но… – Вот видите, мы все и выяснили. Мой муж не против, ему нравится, что у него умная жена. – Асанта очень умная… – Главное, вспоминайте об этом почаще, и все у вас будет хорошо. – Сестренка, прекрати точить коготки о лэрра Ластана. Не возражаете, если я буду называть вас просто Адам? – подал голос Рандан. – Называйте, – с подозрением кивнул мужчина. – Вот и ладно. Полагаю, все мы собрались здесь по одному и тому же делу. Оглашение завещания нашего милого и богатого дядюшки. – Смерть – это так печально, – осенила себя знаком Хурта брюнеточка. Колетт хмыкнула. – Не стоит лицемерить, детка. Смерть печальна, когда она забирает родных, близких, друзей и знакомых. В остальном же – это просто событие, мимо которого ты проходишь, не слишком расстраиваясь. – Я… – Ты знала лэрра Эрарда? – Нет! – Тогда чем ты можешь быть опечалена? Возможным наследством? Хотя тебе, да, ничего не достанется. Или ты опечалена именно этим? – Вы очень злая женщина, – хлюпнула носом Тира. – И очень не люблю ханжей и лицемеров. – Колетт не удостоила девчонку даже взглядом. А вот я смотрела. И мысль у меня была такая… а ведь что-то тут нечисто. Слишком быстро она отперлась от всего, слишком решительно… как бы узнать? Не выезжала ли эта семейка из своего… где они там живут? А то мало ли? Лэрр Эрард… тоже еще проблема, ты хоть бы дневник вел, паразит! А то ни себе, ни людям. Помер – и разбирайтесь сами, а я тут полежу. И разберемся! * * * К ужину все вышли в нарядах, а кое-кто и при драгоценностях. Мужчины все, как один, были в черных жилетах и брюках, в белых рубашках, а вот дамы – да, дамы старались. Не будем показывать пальцами, но супруга Рандана и дочка Жескара выглядели так, что папуасы плакали бы в уголочке от зависти. Вторая брала богатством, первая количеством. На Лаллии был комплект из жемчуга, крупного такого, розового… я прикинула, стоили бусики плюс браслет, серьги и даже небольшая диадемка в жиденьких волосах столько, что хватило бы конезавод прикупить. И арабских коней выписать из Саудовской Аравии. Алисин брала количеством. Штук шесть золотых цепочек, пять колец, три браслета, жаль, что тут нет моды по нескольку дырок в ухе делать, а то она бы и тут отличилась. Пришлось всего двумя сережками ограничиться. Беда… Колетт вышла в простом синем платье. Браслет на запястье, кольцо на пальце. Серьги, почти незаметные, в ушах. Зато сшито замечательно, крой подчеркивал стройную фигуру, неподвластную возрасту. И ткань, сразу видно, дорогая. Эрвина вырядилась так, что я только головой покачала. Дорвалась баба… Но думать же надо! Головой! И в зеркало глядеть, а то платье получилось замечательное, из переливчатой разноцветной парчи, но ты-то в нем смотришься как ошметок грязи! Нет, я бы такое могла надеть, но только в молодости. А потом уже не смотрится. Ты в нем как престарелая крокодилица… Уметь надо выбирать вещи. Асанта и ее падчерицы были одеты практически одинаково. Серый шелк. Материал дорогой, но платья более чем скромные. Закрытые, не подчеркивающие фигуру, ничего не открывающие ни взгляду, ни воображению. И конечно, никаких украшений. Тут понятно, откуда ветер дует, стоит только поглядеть на Индюка, который оглядывает свой курятник победоносным взором. И что за мужик такой, которому надо бабу под плинтус загнать? Так в себе не уверен, что ли? На место хозяина за столом никто не посягнул. Рассадкой занималась Колетт, и я оценила. По порядку, по часовой стрелке, сидели: Делия, ее супруг, Лаллия, ее брат, Эрвина, ее муж и Тира. Другую сторону стола открывала Алисин, потом следовал ее супруг, потом Мира, Адам и Асанта. Сама Колетт заняла место хозяйки дома и искренне удивилась, когда Делия попробовала открыть рот. – Ты тут себя уже хозяйкой считаешь, да? Колетт Дален подняла брови. – Делия, я не считаю себя хозяйкой, я распоряжаюсь хозяйством, пока таковая отсутствует. Огласят завещание – и распоряжайся завещанным в свое удовольствие. – А почему – ты? – Потому что ты этим не озаботилась. Крыть было нечем. Делия зашипела, но отстала. Ужин проходил в теплой дружественной атмосфере, под светскую беседу. Вроде бы и ничего такого, но сколько яда! Сколько насмешки… Со стороны смотреть забавно. Почти мексиканская мылодрама, прямо хоть мыло презентуй всем участникам. А некоторым и веревку, по большому блату. – Когда будет оглашено завещание? – поинтересовался Вирент Ольдан. – Дня через два, – пожала плечами Колетт. – Завтра похороны, раз уж все съехались, и поминальный ужин. Послезавтра – оглашение завещания. Наша домоправительница мне сообщила. – Почему это – вам? – удивился лэрр Адам. За что и получил щелчок по носу. – Потому что я прихожусь родственницей хозяину дома. – Моя жена – тоже.