Переговоры Крит. Наши дни Телевизионщица Валерия открыла глаза. И ничего не поняла. Она лежит на полу в темной душной комнате с запахом солярки. Рядом – она покрутила головой, и боль молнией шибанула в затылок – канистры, банки, колеса в углу… Гараж! Валерия приподнялась, пытаясь вспомнить. Картинки завертелись перед глазами. Вот она сидит с Изольдой и Оксаной в ресторане на берегу – Рая и Татьяна присоединиться к ним категорически отказались. Хватает пробегающего мимо официанта за рубашку: – Какой симпатичный мальчик! А принеси нам свое любимое блюдо! Я же вижу – у такого красавца отличный вкус! Официант, как и все мужики, когда их хвалят, засиял. Вокруг немолодой Валерии засуетился. Девки надулись: это ведь они покорительницы сердец. Причем сердца должны сами падать к их ногам. Дурочки! В этой войне выигрывает не та, у кого больше достоинств. А та, кто найдет больше достоинств в кавалере. – Какая у вас необычная рука! – взяла официанта за ладонь Валерия. – Пальцы такие длинные! И лучший кусочек рыбы плюхнулся на ее тарелку. Изольда поджала губы, а простоватая Оксана начала Валерию задирать: – Куда вы так густо губы и щеки намазали! Как еврей масло в гостях! Гос-споди! Сейчас же совсем другие правила макияжа. Хотя… Зачем в таком возрасте вообще краситься?! Можно уже смотреть на все с трибуны! Тут до Валерии и дошло. Это она кольцо сперла! Все маникюрши такие. Тащат, что плохо лежит. У нее самой как-то в салоне пропало кольцо: она сняла его перед массажем рук, положила на соседний столик. И забыла. А когда вернулась через час, колечко фьють! Никто не видел. Ага! Валерия решила проверить Оксанины вещи. И Изольдины заодно. Тоже та еще стерва! Приятно будет кого-то из них разоблачить. Сказала, что пойдет подышит воздухом перед кофе. Бегом вернулась на яхту, открыла их сумки… В боку что-то саднило, Валерия провела рукой – да там порез! И тут вспомнила. Незнакомец с ножиком! Ее похитили! Сердце застучало. Она вскочила, стала искать телефон. Конечно, его не было. Тут дверь гаража приоткрылась, какой-то мужик быстро нырнул внутрь. Дверь сразу поехала обратно. – Оклемалась? – усмехнулся похититель. Валерия узнала его голос. – Хорошо. Сейчас ты мне все расскажешь. Про то, какое задание тебе дал Ионидис, что ты нашла. Будешь хорошо отвечать – я тебя отпущу. Только не ври. Поняла? Валерия поняла: кто-то из пассажирок замешан в чем-то криминальном. Придурок ее с ней спутал, и ничего хорошего это ей не сулит. За длинную журналисткую судьбу она навидалась всякого. Когда обслуживаешь власть – а Валерия в этом искусстве преуспела, – с чем только не столкнешься. С криминалом. С бизнес-разборками. Несколько раз сама чудом уцелела. Но ведь уцелела! Она сделала три глубоких вдоха. Сказала себе: «Соберись, сучка!» Так она подбадривала себя перед выходом в эфир. И присмотрелась к мужику. Лет тридцати. Глаза узкие и злобные. На жалость давить не получится. Настроен решительно. Не пуглив. И не полный идиот. Надо договариваться. Переговоры – ее сильная сторона. – Как тебя зовут? – начальственным тоном спросила она. Мужик удивленно вскинул брови. – Тебе мое имя без надобности, – ухмыльнулся. – Как хочешь. Я вижу, ты парень умный. Деловой. Давай говорить серьезно. Ты ошибся. Я не знаю никакого Ионидиса. Я журналистка с телевидения. Веду дела с очень серьезными людьми в России. Вот сейчас, например, делаю предвыборную кампанию одного кандидата в Госдуму. Если со мной что-то произойдет, будет большой скандал. Пресса начнет шуметь, что это политическое убийство. Сюда приедет куча следователей. Все здесь перероют. И тебя найдут. Потому что только так они сами уйдут из-под удара. Тебе это надо? Хлыщ слушал ее, не дрогнув лицом. У него было правило: если есть время, дать жертве выговориться. Иногда с перепугу выбалтывали что-то интересное. Сейчас времени было навалом. – С другой стороны, мне самой нельзя светиться ни в каких скандалах. Я тогда не смогу вести выборы. А такая история – это скандал. Мне тоже невыгодно, чтобы кто-то узнал о нашем с тобой… недоразумении. Ты меня понимаешь? Хлыщ все так же молчал. – Давай сделаем так. Я сейчас же улечу в Москву. Даже на яхту возвращаться не буду. Хочешь, посади меня в самолет. Нет – сама уеду. И обещаю, что не скажу никому ни слова. Забуду как сон. Тут наши с тобой интересы совпадают. А ты уж со своими делами разбирайся сам. Что скажешь? Хлыщ говорить ничего не собирался. Собирался зажать дамочке палец тисками и послушать ее еще. Не вспомнит ли чего. Но тут у него зазвонил телефон. Это был Ионидис. Секунду Хлыщ размышлял: отвечать – не отвечать. Потом решил: а что он теряет? Зато если тот еще ничего не расчухал, можно выгадать время. И кнопочку нажал. – Ты где? – заорал Ионидис, так что Хлыщ отошел в угол, чтобы баба лишнего не подслушала. – Жду твоих указаний, а их нет. У меня все готово. Что твоя агентша говорит? – забросил Хлыщ пробный камень. И услышал неожиданное: – Она только что звонила. У них там какая-то проблема с кражей. Ну, это ладно. Завтра вроде они выдвигаются. Может, к тому самому месту. Так что давай полную готовность. И еще. Не знаешь, куда Лукас подевался? Весь вечер ему звоню. – Мне откуда знать. Я схоронился, от тебя весточки жду. – Ладно. Завтра созвонимся. Не врала, выходит, тетка. Ошибочка вышла. Хлыщ вздохнул. Много сегодня ошибок. – Что ты там говорила про самолет? – спросил. – Говорила, что сегодня же, если есть рейсы, улечу. В крайнем случае посижу в аэропорту до завтра. Зачем тебе Интерпол и русский КГБ? Вон в сумке моя международная пресс-карта. Посмотри, если не веришь. – Ладно. Ты тогда вот что. Позвони капитану, скажи, что уезжаешь. А то начнут тут волну гнать. – Я нашей организаторше позвоню. Телефона капитана у меня нет. – Только без глупостей. Хлыщ протянул ей телефон, но ножичек к боку приставил. – Рая, мне нужно срочно улететь. Вещи я забрала. Если что-то забыла, прихватите в Москву. – Что значит – улететь? Посреди тура?! – Рая была вне себя. – Какие вещи в Москву? Совсем сдурели! У меня экскурсии оплачены. Кто деньги вернет? – Пошлешь эсэмэс, сколько я должна. Переведу. Ничего не поделаешь, срочное дело. По выборам. Вызывают домой. Все, пока. Валерия горделиво посмотрела на Хлыща – вот как ловко она все провернула. – Хорошо, – сказал тот, убирая нож. – Я тебя отпущу. Но хоть слово где про меня вякнешь… – Ты что! Я могила! – сказала Валерия. И сама поморщилась от этого слова. – Гараж-то открой. Я здесь задохнусь. – Сейчас все открою. – Хлыщ сделал шаг к двери. Но, развернувшись, вдруг резко притянул Валерию к себе. Она удивленно заглянула в его полуприкрытые от предвкушения глаза. Даже успела подумать: неужели? Этот молодой жеребец ее хочет! И тут почувствовала острый укол под сердцем. Изумление застыло на ее лице. Да так там и осталось – посмертной маской. Хлыщ аккуратно протер нож салфеткой. Баба говорила хорошо. Убедительно. Только старшой на зоне их, первогодков, от нечего делать учил: – Запомните главное правило: никогда не оставляйте свидетелей. Будут умолять, все обещать, клясться, что никому не скажут, совать деньги. Деньги можете взять. Но это правило не имеет исключений. Они вас сдадут. Обязательно. Рано или поздно. Так что еще раз для тупых: свидетелей в живых не оставлять. Денег у бабенки было негусто. А международная пресс-карта пригодится. Фотку только поменять. Есть у него на примете одна сообразительная телочка. Телефон Хлыщ отключил. В сумку напихал побольше камней – до моря тут недалеко. Ну и тетку потом скинет туда же. Место под обрывом хорошее, глубокое. Осталось заняться капитаном. И уже без всяких ошибок. Столик на двоих