С недоумением на него уставилась. И только потом вспомнила и засмеялась: – Вот! Я же говорила! Это сонное вино! Я пью его только на ночь. Но ты же никогда меня не слушаешь! Она хлопнула в ладоши. Вышел все тот же красавец-слуга. – Долго мы спали? – спросила она. – Нет, около часа. Но к вам приезжала гостья. – Кто? – Из школы жриц. Мина. – Идиот! Почему же ты нас не разбудил! – Не было указаний. – Нехорошо получилось. – Арья глубоко вздохнула. – Но почему… Почему Мина приехала к тебе? Сейчас? – Я же сказала – приготовила тебе сюрприз. Думала, ты сделаешь ей тут предложение. Я и подарок вам купила – золотые браслеты. Зачем ты только пил это вино! Яр смотрел на Арью, и его голубые глаза темнели от гнева. Странные совпадения: приглашение на виллу, внезапный сон, нежданный приезд Мины… Он уже хотел возмутиться. Но увидел, что к ним по аллее бежит еще один, уже полностью одетый слуга. – Кто тебе разрешил врываться? – недовольно спросила Арья у запыхавшегося юноши. – Гонец из дворца… Просил передать. Ваш отец, Минос Третий… скончался! – О боги! – вскрикнула Арья. И опустила глаза, чтобы не было видно их сияния. Никогда еще печальные известия не приходили так вовремя. Идиллия Крит. Наши дни Спросите меня – какую картинку я хотела бы видеть каждое утро? Вот эту. Я сижу на палубе яхты. Море тихое-тихое, зелено-прозрачное и похоже на гобелен: в нем отражаются береговые пинии и белые домики, будто они нарисованы прямо на водной глади. Игривые лучи солнца щекочут на дне замшелые камни, чайка пытается заглотить серебристую рыбку, но та заглатываться не хочет и струится обратно, как платок из шляпы фокусника. Невдалеке застыла лодка, местный рыбак в надвинутой кепке со смешными рогами быка мирно подремывает, закинув удочку… Идиллия! – Девчонки, кто бросил в умывальнике свой чемодан с косметикой? Целый бордель можно накрасить! – вторгся в мою идеальную картину мира зычный голос Оксаны. Я заглянула вниз: маникюрша потрясала чьей-то внушительной красной косметичкой. – Подожди. Это же Валерии! – выглянула из нашей каюты Машка. Вчера вечером мы уже обсудили странное исчезновение ярославской телеведущей. Особенно неудомевали Изольда с Оксаной: сидели все вместе в ресторане, ждали кофе. Вдруг Валерия сорвалась, куда-то рванула. А потом исчезла с вещами! Да еще зачем-то перерыла все в каюте. Возникали нехорошие подозрения. – Вот кто колечко спер! – озвучила их Оксана. – Непонятно, зачем было сбегать. Ее же никто не подозревал, – засомневалась Машка. Теперь бегство тележурналистки казалось еще более странным. – Чтобы Валерия забыла косметику? Да она без макияжа в туалет не выйдет! – хмыкнула Изольда, подходя к холодильнику: настало время завтрака. – Мне все это очень не нравится, – тревожно посмотрела на Раю тихая Татьяна, когда мы уселись на палубе перед размазанной по тарелке похудательной кашицей. – Мне тоже не нравится! – вскинулась Рая. – Не рейс, а дурдом. Первый раз у меня такое! – Вдруг что-то случилось? Позвони ей! – посоветовала Машка. Но Валерия как абонент была недоступна. – Может, она от голодухи сбежала? – Оксана встала, направилась к холодильнику и достала оттуда баночку с надписью Doctor Zhevako. – Вкусное? – спросила у Раи. – Не трогай. Это для дегустации. – Да ладно жадничать! У тебя этого питания – полный рюкзак на полке, я видела! – обиделась Оксана. – Не твое дело! Чего ты везде лазишь, суешь свой нос! Роешься в чужих вещах! – неожиданно взвилась Рая. Но, увидев, что мы на нее уставились, сбавила тон: – Вам лишь бы сожрать. А у меня это работа. Думаете, приятно, в каждом порту ходить по фитнес-клубам, предлагать, уговаривать – купите мои биодобавки! – Зачем же ты этим занимаешься? – пренебрежительно спросила Изольда. – Не всем же платят за то, что они в кино задницей крутят! Я, между прочим, по профессии учитель. И добавила уже тихо: – Деньги нужны. У меня мать болеет. Лицо матери, отекшее, злое, с тонной косметики на обвисших щеках и дряблых губах замаячило перед Раиным внутренним взором: «Я на тебя сколько лет ишачила! – шипела она. – Одна! Без всякой помощи! Только чтобы у тебя, говнючки, все было как у людей! Раечке все самое лучшее, Раечка талант! А Раечка все просрала. Даже собственного мужа! И теперь матери что, помирать? Мне нужны хорошие врачи! Санатории! Заграничные лекарства! А у тебя денег – только на бинт с ваткой? В могилу хочешь меня свести? Я на тебя жизнь положила!» Такие были материнские условия: жизнь за жизнь. Рая вздохнула. Повисла неловкая пауза. – Капитан, а какие на сегодня планы? – быстро сменила тему Изольда. Она рассеянно возила ложкой по тарелке с белой кашицей, не решаясь донести ее до рта. – Заход в Ретимно. Купание в бухтах Крита, – хмуро ответил Димитрос. Он был явно не в духе. Вчера они с Алекс разругались: когда он догнал ее уже у яхты, она заявила, что не намерена часами сидеть одна в паршивой забегаловке. Кто ей звонил – не его дело! Какое он вообще имеет право об этом спрашивать! Теперь она молча пила йогурт и с ним не разговаривала. Ну вот что такого он сделал? – Но планы могут сорваться. Обещают шторм, – пробурчал он. Я изумилась. Глянула в голубое небо: высоко-высоко белые облака шли меленькими волнами, как будто над нами висела огромная стиральная доска. Какой шторм? – Тогда я сейчас искупаюсь! – заявила Машка. Через минуту она уже рубилась к горизонту размашистым кролем, чуть не протаранив по дороге лодчонку и спугнув чайку, которая, грузно взлетая, обматерила Машку крикливым голосом пьяной бомжихи. Наконец подруга, отфыркиваясь, как мокрый спаниель, влезла на яхту. Димитрос завел мотор. И мы заскользили по синему морю мимо зависшей между небом и водой лодочки с подремывающим рыбаком. Нет, все же полная идиллия! Рыбалка Хлыщ сидел в лодке, надвинув на глаза кепку с рогатым быком. Ему до смерти надоело закидывать эту чертову удочку, на которой даже не было наживки. Но не идти же копать червей! Пока ничего интересного на яхте не происходило. Телки позавтракали. Одна идиотка пошла купаться и чуть в него не воткнулась. Капитан собрался отчаливать. Хлыщ посмотрел на небо, похожее на мыльную пену, выплеснутую из банной шайки. Плохо. В шторм на его посудине далеко не уйдешь – забуришься носом в высокую волну. Как бы не упустить.