– Раньше я вообще не знала, что это такое. – Кто же тебя просветил? – Тебя не касается. Я же не спрашиваю, откуда ты возвращаешься в два часа ночи с помадой на рубашке. Там у меня все кончено. Но и с тобой все кончено. Мне самой подать на развод? – Не дури. Тофик, конечно, горячий южный мужчина. Но он долго прожил в северной расчетливой Москве. Разводиться с Татьяной ему было невыгодно. Слишком много знает про его бизнес. Или все отсудит. Или сдаст. И потом, не хватало еще, чтобы все узнали: ему изменяет жена! – Давай так. Отдохни. Подумай. Все взвесь. Съезди куда-нибудь. Поговорим через месяц, – сказал он Татьяне. А сам подумал: лучше всего, если бы она как-нибудь исчезла. Сама. Татьяна заглянула в его глаза: они почему-то из карих превратились в стальные, как дверца домашнего сейфа. Но эту мысль он захлопнуть перед ней не успел. Как-то она прочиталась. Через несколько дней ей показалось, что один и тот же мужик встречается ей в разных местах. И одна и та же машина следует за ней по дороге. Вариантов было два: муж собирает компромат для развода. Или готовится стать вдовцом. Кстати, что там стало с его прежней женой? Татьяна полезла в интернет. И только сейчас узнала, что первая жена ее мужа милосердно скончалась прямо во время бракоразводного процесса. Она поняла, что отдыхать ей лучше на людях. – Съезди в похудательный бабский тур! – посоветовала подруга – та самая, что дала телефон остеопата. – Кстати, знакомый на Крите недавно просил ему в одном деле помочь. Вот и слетай. Заодно заработаешь. А то ведь неизвестно, с чем тебя твой оставит. Привыкай к жизни обычных женщин! …Татьяна обвела глазами яхту. Обычной жизни не получалось. Все шло совсем не так. Поэтому Машке она ответила осторожно: – Мы с мужем просто не сошлись характерами. Странный разговор Крит. 1628 год до нашей эры Мина брела по дворцу, сама не зная куда. И только когда стражник спросил: «Назначено?» – увидела, что стоит на лестнице перед покоями Климены. В виске стучало, будто птица клювом долбит, а солнечный день превратился в туманное марево: только серые тени людей, как мыши, шныряли. Еще и спросила, дура, у Арьи, где лучше сшить невестино платье! Ведь такой замечательный Яр позвал ее в жены! От этого воспоминания, на которое тут же наложилось другое: Яр и Арья, голые, лежат на скамье обнявшись – Мина дернулась, как от удара. – Плохо? Дать воды? – спросил стражник, заглянув ей в лицо. Мина помотала головой. – Жрица занята. Освободится – я о вас доложу. Подождите пока там! – кивнул стражник на комнату для особо важных гостей. Пожалел девчонку. Мина зашла в пышно украшенный зал и забилась в кресло, стоящее сразу за распахнутой дверью: чтобы ее никто не видел и она – никого. Отключила сознание, замерла, как геккончик на отвесной стене. Вдруг кто-то подошел к гостевой комнате, встал с другой стороны двери, прямо в двух шагах от нее. И сдавленный голос прошипел: – Почему ты не вернул склянку на место? – Как? Там все время кто-то ходит. Ты ведь тоже обещал… – Молчи. Все будет сделано. Но Климена не должна была так быстро все узнать. Теперь еще и старое дело… – Как думаешь, она меня подозревает? Ответа Мина не услышала: собеседники двинулись дальше. Секунду она сидела в оцепенении, не в силах понять, что именно услышала. Что-то важное? Против Климены? А когда пришла в себя и выскочила на лестницу, там уже сновали десятки людей. – Кто здесь был? Только что? – бросилась она к стражнику. Но тот только махнул рукой: – Кого только не было. – Мне срочно нужно к Климене! Стражник хмыкнул: – Вряд ли она тебя сейчас примет. – Кто у нее? – Гупан. У нас тут… Словом, не до тебя. Карлик с лицом ребенка – Мы знаем, кто убил капитана с Тиры в таверне. Но прости, медоносная! Мы еще его не поймали. И не знаем заказчика. Гупан говорил приглушенно, словно боялся, что его подслушают. – Обычно ты справляешься лучше, – испытующе посмотрела на него жрица. На этот раз она сидела в своем зале для приемов на золотом кресле: решила придать встрече официальный тон. – И кто он? – Люди говорят, это злобный подземный дух – карлик Геркоп. – Ты же не думаешь, что я поверю в карлика. – И зря, медоносная! – позволил себе Гупан улыбнуться краешком губ. – Это и правда карлик. С лицом ребенка. Никто не знает, сколько ему лет. Он не растет и не меняется. Три года назад прибыл на Тиру из Египта. Связался с торговцами дурьяном, замешан в жестоких убийствах. Помнишь, в Кноссе убили перекупщика с женой, детьми и слугой? Это сделал мальчик по кличке Анубис. У египтян это бог с головой шакала, проводник в царство мертвых. И наш карлик многих туда проводил. Теперь его нанял кто-то из твоих врагов. Климена вспомнила картинку: играющих перед таверной четверых мальчишек. А когда она выскочила из комнаты с мертвым капитаном, их было уже трое. – Но как карлик мог убить здорового сильного мужчину? – Думаю, принес ему вина: на столе стоял кувшин, но хозяин его не посылал. Капитан решил, что это слуга. Анубис поставил вино, зашел ему за спину, схватил за волосы и чиркнул по шее ножиком… – Ужас, – передернулась Климена. – Это не все. Он прислуживал и на пиру у Галия. Я нашел мальчишку-виночерпия, которого тот чуть не убил: в кустах парка ударил по голове, забрал одежду и винную поварешку. Анубис и налил отраву в ту чашу, что выпил Фиест. Но, скорее всего, предназначалась она Сатуру. – Кому мешает глупый юнец? Гупан опустил глаза. – Ну, кроме меня, – усмехнулась Климена. – Я знаю, об этом уже болтают. Почему ты не схватил Анубиса? Он мог бы рассказать, кто его нанял. – Я перетряхнул и дворец, и весь Крит. Анубиса нет нигде. Он не ест в тавернах, не ходит в бани, не покупает товары в лавках, не ночует в гостевых домах. Он не живет на острове, иначе оставил бы след. – Думаешь, он и правда приходит из царства мертвых? – Нет. Я думаю, он живет на корабле. У египтян или микенцев. – Так проверь корабли! – Я не могу ворваться на все чужие суда с обыском. Но я расставил на причале людей. Работаю. – Работай быстрее! Мне нужен заказчик, – без улыбки сказала Климена. – Возможно, много лет назад кто-то уже брал у меня склянку с ядом и убил мать Сатура. Так сказал мастер Тано. Сатур ворвался сюда и обвинил в этом меня. – Знаю, – кивнул Гупан. – Неприятная история. И в ней замешан кто-то из твоих близких. У меня есть подозрения. Кое-что я уже сделал, но не хочу говорить, пока не буду уверен.