Что-то подсказало Климене: приказ не подействует. Она шагнула к юной жрице: – Ты не понимаешь. Я совершила страшный грех. Против богини Реи. И против тебя. Не так я видела этот разговор. Но… Ты должна узнать… – Я знаю, – ласково улыбнулась Мина. – Ты – моя мать. Зеро мне рассказал. Хотел, чтобы я на тебя обиделась. Но я понимаю, почему ты так поступила. Без тебя у нас не получилось бы такого счастливого царства. И ты была мне матерью. Может, не так, как тебе и мне хотелось бы. Но я тебя люблю. И ни за что сейчас не оставлю. Следующие полчаса они поднимались в полном молчании. На вершине ураган просто сбивал их с ног. Они подошли к святилищу на краю пропасти. Здесь обычно жрица приносила жертвы богине. Климена попыталась разжечь огонь, чтобы плеснуть туда благовония. Ветер слизывал каждый робкий язычок пламени. Наконец, увидев, что все бесполезно, Климена встала на край обрыва и вылила благовония прямо на острые камни, зашептав молитву. Обычно богиня сразу давала знать, что слышит ее. Одна и та же маленькая ярко-желтая птичка прилетала, садилась Климене на плечо. И в ее голове будто сами собой проносились картины будущего, она вдруг видела, что должна делать. Так богиня передавала ей свою волю. Но сейчас все вокруг шумело и гудело. Никаких птиц, никаких картин в голове. Климена достала из сумки раковину. Зашептала в нее давно выученную особую молитву – как сигнал бедствия, просьбу о немедленной помощи. Ничего не произошло. Тогда она взволнованно, жарко зашептала что-то уже от себя. Приставила раковину к уху. Там грозно и одиноко завывал ветер. Климена подняла глаза к небу. Небо было пустым. Совсем пустым. Серые облака сдвинулись так плотно, будто это каменные плиты и за ними вообще нет никакого солнца. Богиня ее оставила? Климена оглядела стонущую под злобным ветром зелень лесов внизу. Бушующее вдалеке недоброе море. Все было чужим, будто это какая-то другая, незнакомая земля. – Ре-я! – крикнула она во весь голос. Но даже эхо, которое обычно еще долго баюкало любой звук, ей не ответило. Вокруг простирался абсолютно равнодушный безжизненный мир. Климену затряс озноб. Она наконец поняла. Ушла не только Рея. Все боги покинули Крит. Они остались совсем одни. * * * Спускались с горы они так же молча, как поднялись. Мина боялась спрашивать, а Климена – отвечать. Вдруг у самого подножия горы, когда Верховная жрица ушла вперед, а Мина замешкалась, на плечо к девушке слетела маленькая желтенькая птичка. Мина даже не успела с ней по своему обычаю заговорить, как в голове высветилась картина: она сидит в трюме судна на тюках с тканями. И ее жестоко мутит от качки. В это время чей-то голос отчетливо сказал: ты должна немедленно сесть на корабль и уплыть в Афины. Какие Афины, почему Афины? Мина хотела переспросить, как птичка вспорхнула с ее плеча и исчезла, будто и не было. А картинка в голове осталась. – Что?! Что тебе показали? – взволнованно продираясь голосом сквозь завывания ветра, спросила Климена: она обернулась ровно в тот миг, как птица слетела с ее плеча. Мина не очень хотела говорить об этом матери, потому что не собиралась садиться ни на какой корабль и плыть ни в какие Афины. Теперь ее место – возле Яра. – Что тебе показали?! – еще раз, уже как приказ, выкрикнула Климена. И Мина сдалась: – Какое-то судно, которое идет в Афины. И я в трюме. – Еще? – Больше ничего… – Про остров? Про Священного быка? Может, что-то про царство? – Нет, только трюм. Климена опустила голову. Значит, все она поняла правильно… Кто есть кто Крит. Наши дни – Ты ведь Тюха, да? – обалдело уставился Димитрос на дочку Стаса, которой я передала Райкин рюкзак. – Кому Тюха, а кому Юлия Станиславовна, – хмыкнула она. – Юлия Станиславовна! – слабеющим голосом обратилась к ней Рая. – Вы же скажете Ионидису, что я вам все отдала?! Вы ведь сами меня сюда послали? Юля не повернула к ней головы. – Тихо сиди! – шикнула я на Раю, тампонируя ей рану. Из-за Машки я все чаще стала превращаться из мирного аллерголога в полевого хирурга. – Не понял. Т-т тюха – это кто? – нетрезво переспросил Стас. – Так они с отцом меня называли, – небрежно кивнула Юля на застывшего у руля Димитроса. – О как! Гламурненько, – покачал головой Стас. – Можно, я тоже б-буду? – Какого черта тут творится? – не выдержала Машка и шагнула к новому знакомцу, уперев руки в бока. Это был плохой знак. – Я же тебя просил, как хлеба просят: сойдите с этой проклятой яхты! – виновато засуетился Стас. – Ты не послушалась. – И?! Он вздохнул: – Видишь ли, Маша! «Доктор Жевако» – это я. Над яхтой повисла пауза размером с хорошую шаровую молнию. Стас попытался ее разрядить: – Ну чего ты? Хорошее название! Всегда не любил этот роман Пастернака. Помнишь, я рассказывал, что жена арестовала у меня все счета и закрыла все фирмы? Так вот, одна фирма осталась. Я зарегистрировал ее в России. И почти забыл: доходец был хиленький. А моя вовремя обретенная дочь предложила, как с помощью похудательных добавок пополнить бюджет. Класть в баночки вместо толченого мела настоящее стимулирующее вещество, – кивнул Стас на рюкзак. – То есть ты наркоторговец?! – Маша! Что за снобизм? У нас любой труд почетен! – А за нами ты шлялся, чтобы отследить движение своей долбаной наркоты? – сделала еще один шаг Машка. Я поняла, что сейчас Стас получит по физиономии. И не ошиблась. – Прямо мексиканский сериал! – подала голос Изольда. – Слушайте, может, вы на берегу отношения повыясняете? Мне надоело болтаться в море рядом с трупом. И вообще, у меня встреча назначена. Высадите меня! – Да… Нам пора, – пробормотал Стас, потирая щеку. – Маша, ты все не так поняла. За тобой я приударял по велению сердца, а за Раей присматривал по велению кошелька. Чтобы греческий партнер не кинул. Хотя, как видишь, – кивнул он на мертвого Хлыща, – были и другие интересующиеся. Да накройте его чем-нибудь, мухи налетят. – Короче, девочки! – обвел он глазами нашу компанию, после чего, натолкнувшись взглядом на Димитроса, добавил: – И мальчик. Мы сейчас отсюда – фьють, а вы забываете, что нас видели. Маша, даже ты, как ни больно мне об этом просить. Расскажете полиции, что этот мертвый человек на вас напал, а чего хотел – унес тайну с собой. – Совсем допился? – вдруг подала голос Юлия. – Они тут же нас сдадут. На первом допросе. – Т-твои предложения? – покачиваясь, обернулся к ней Стас. Тюха ухмыльнулась и протянула ему пистолет: – Перестреляй своих подружек. – Что? – Стас даже немного протрезвел. – Такого уговора не было.