— Что это ты с ней возишься? — крикнул реабилитолог. — Она же сама может пересесть. — Боюсь, что сегодня она уже не может ничего! — откликнулся хирург. Егор подождал, пока они подъедут поближе, чтобы не орать на весь двор. — А что случилось то? — спросил он. — Возомнила себя зоозащитником, — прокомментировал ситуацию Сергей Алексеевич. — Спасали сбитую автомобилем собаку, в суд не успели. Тебе песик не нужен, кстати, ты как профессионал - лучшая кандидатура. Можешь же выхаживать людей и с собакой справишься. — Пёс со мной с голоду помрёт, я же всегда на работе! С ней то что? — кивнул головой в сторону Вольной Егор — Занималась шантажом своего врача! Упала рядом с собакой на обочине и сказала, что без неё никуда не поедет. — А как она туда добралась то? — На своих двоих. Поэтому я и говорю, что у неё перебор с походами сегодня. — Я вообще-то здесь, - сказала Анна. — Обсуждаете меня так, как будто я вышла. — А саботажникам слово не давали, — съязвил Егор. — Я придумал новый метод реабилитации. Назову его, пожалуй, «Синдром солидарности жертв». — Ты так всех животных покалечишь со своей методикой, — произнёс хирург. — Или вы, товарищ, пойдёте дальше и приступите к экспериментам со спасением людей. — Ну ты и псих! Актеров приглашать и всё! — пояснил Егор. — То есть актер претворяется, что его жизни угрожает опасность, а пациент пытается его спасти? — Ага. Правильно понял. — Есть один неучтенный фактор в твоей методике. А если пациент не полезет спасать твоего актера. Ну вот он из тех ребят, которые проезжают мимо. — Таких не стоит и лечить, - сказал Егор. — Гиппократ бы не одобрил твоего высказывания. Смотри туда, на памятник в парке, мне показалось, что он нахмурился, - иронизировал хирург. — Совсем с ума сошёл! Эксперименты на людях какие-то! — включилась в разговор Вольная, которая с недоумением слушала диалог врачей. — А если пациент реально не может идти. Ты хоть представляешь, какая это степень отчаянья, когда видишь, что нужна помощь, а сделать ничего не в силах! — Он изверг, — с интонацией констатации факта пошутил хирург. Возле клиники остановилось такси, из которого вышел Кирилл. — Добрый день. Я пристроил собаку, - сразу перешёл к делу он. — Заберет семейство Чжан. Это те, что сейчас владеют фирмой Виталия. — А они хорошие люди? — ревниво осведомилась Вольная. — Да, мистер Чжан же нашел в договоре завышение цен по сделке с экзотическими цветами. И ещё только они меня поддержали после аварии. — Познакомь меня с ними. Я хочу быть уверена, что пса передаю в надежные руки. — Познакомлю, — сказал Кирилл. — Анна сегодня прошлась от машины до обочины и обратно и ещё поднялась сама, когда упала, — с гордостью сообщил Егор. — Упала? — испугался Кирилл. — Да, спасала пса. Хотела тащить его на себе. Не переживай, все нормально, — сказал хирург. — Вы уже эту историю всем рассказали, — раздраженно произнесла Вольная. А Кирилл обрадовался. Он давно заметил, что его психологическое состояние находится в прямой корреляции с состоянием здоровья Анны. Её успехи в восстановлении двигательных функций снижали уровень чувства вины из-за аварии. Всё это время он ощущал жуткую зависимость своей собственной жизни от самочувствия Вольной. Вина была новым веществом его несвободы. Раньше лекарством был алкоголь, а теперь аналогом стали действия, которые могли помочь Анне. Нужны деньги на операцию? Возьмите. Расследование по делу с её фирмой? Не вопрос. Пристроить собаку? Без проблем. Избавление от алкогольной зависимости осуществляется посредством силы воли человека. А чувство вины, казалось ему, уйдёт только тогда, когда Анна поучаствует в соревнованиях по бегу. И Кирилл абсолютно не способен влиять на процесс её выздоровления. Часто их корпоративный адвокат и семейство Чжан замечали, что парень подавлен. Рекомендовали ему обратиться к психологу, но он говорил, что справится сам. Он знал, что девушка простила его, но только вот он себя простить не мог. Он был виновником ДТП и даже невольным соучастником банкротства её фирмы. Ведь если бы Анна была здорова и управляла сама, Светлана бы не добралась до денег на расчётном счёте. А что бы случилось с ним, не будь этой аварии? Он, возможно, превратился бы в алкоголика, а судя по компании, с которой он тогда связался, мог бы и наркоманом стать. В итоге у него бы отсудили наследство собственные родственники, а его упекли в какую-нибудь наркологическую клинику. Такая не радужная картина, по крайне мере, вырисовывалась в воображении Кирилла. Буйство серо-черных красок и не случившихся событий сменилось голубовато-синим цветом ожидания. Почему ожидание и неопределенность, связанная с ним, ассоциировались у него с таким цветом? Мать как-то купила серию картин очередного современного художника. Там преобладали именно такие цветовые решения. Наверно, новое дарование пыталось изобразить море и скитание кораблей, на появление которых на горизонте надеялись люди. Хотя, что там имел ввиду на самом деле этот деятель искусства неизвестно. Картины представляли собой хаотичные мазки, но детское воображение самостоятельно дорисовывало необходимые детали. Светлые тона надежды в любом случае лучше, чем негативная чернота. Только бы тучи неожиданно не сгустились и не поступил сигнал штормового предупреждения. Психиатрическая клиника - плохая альтернатива наркологической. Хирург и реабилитолог тоже веселились, пока не появилась на пороге мать Татьяны, которая до сих пор не забрала вещи дочери и приехала за ними. Хорошее настроение моментально пропало, и все погрузились в состояние скорби. — Здравствуйте, — обратилась женщина к присутствующим. Все поздоровались, а Егор, поняв, что женщине очень сейчас нужна поддержка, пусть даже и от малознакомых людей, пригласил её в свой кабинет. Остальные последовали за ними. — Вы, Анечка? — обратилась она к Вольной. — Да, — смущенно откликнулась девушка. — Дочка мне много о вас рассказывала, когда мы ехали домой. — Извините, пожалуйста, за такой вопрос, но как это случилось? — Не знаю, она попросила отца разжечь камин. Он разжег, посадил её в кресло рядом. Мы пошли спать. Когда я проходила мимо, она пила чай и любовалась на огонь, а утром моя сестра подошла к ней, подумала, что она просто уснула сидя. Потрепала Таню за плечо, голова свесилась неестественно, и она закричала на весь дом. Выбежали мы с отцом и позвонили в скорую помощь, вдруг, ещё можно было что-то сделать, но врачи приехали и констатировали смерть. Женщина разрыдалась. Егор протянул ей стакан воды, она поблагодарила и выпила залпом. — Я могу забрать её вещи? — Да, конечно. На выходе из клиники вам отдадут коробки. — Мою девочку ещё подозревали в самоубийстве, - пожаловалась мать. – Спрашивали, не могла ли она наглотаться лекарств! Она же была так счастлива, что наконец-то идёт на поправку и сама начала ходить. — Уже доказано, что лекарств никаких она не принимала, которые могли бы привести к остановке сердца, — успокаивал женщину Егор. — А в чём тогда причина? — спросила мать. — Неизвестно, — прошептал реабилитолог, — Не определили. Просто остановилось сердце. Мать вытерла слезы, попрощалась и ушла за вещами. Кирилл посмотрел на Анну и, вдруг, узнал этот взгляд, говорящий о чувстве вины. Анна действительно чувствовала себя виноватой в том, что жива и может ходить, хоть пока и в ограниченном периметре. То, что недавно казалось несправедливым – при равной затрате усилий Татьяна делала большие успехи, перевернулось с ног на голову. Организм быстрее восстанавливал её двигательную активность, но не смог сберечь её сердце. Это какое-то особый вид издевательства. Сначала получить надежду на выздоровление, пройти несчастные двадцать шагов, почувствовать вкус победы, потягивая теплый напиток у огня в красивом доме и просто умереть. Вспышка небесно-голубых огней и вечная тьма. Пришло время отдавать собаку новым хозяевам. Когда Сергей Алексеевич забирал пса, тот радостно вилял хвостом. Анна снова отпрашивалась у главного врача. Он возмущался, что устроили проходной двор. Без медицинского работника пациентку он не отпустил, а хирург и реабилитолог были заняты. Тогда Кирилл договорился с семейством Чжан о том, что они сами приедут в клинику. Мэйли привезла два черничных пирога. Один отдала смеющейся сотруднице клиники, которая обычно встречала клиентов и уверяла, что на диете. Второй предназначался для Анны. — Здравствуйте! Она раскормит всю больницу, — обратился Бао к Вольной, указывая на жену. — Здравствуйте! Зато я теперь уверена, что голод псу не грозит. — А где собака, кстати? — Ваш хирург передал её Кириллу, и она стоит на улице вместе с ним, так как в клинику пса, естественно, не пустили. — Ну ничего, погуляют в парке, а мы пока попьём чай, — сказала Мэйли и принялась разрезать пирог ножом, который выпросила у сотрудницы клиники. — А вы же теперь управляете фирмой покойного Виталия? — спросила она у мистера Чжана. — Не я. Моя жена. Анна удивленно посмотрела на женщину. — Что? Не похожа я на управляющую бизнесом? Вольная не знала, что ответить. — Можете ничего не говорить! Я и так в курсе, что от меня за версту разит домохозяйкой, - пошутила Мэйли. – Единственное, что меня объединяет с этим делом, то, что у меня был свой сад в Китае. Мы тогда с мужем летали в Таиланд, и меня вдохновил «Нонг Нуч». Ну, конечно, моему саду было далеко до него, но все соседи восхищались. — Я хотела съездить и даже запланировала экскурсии с вечерним посещением Нонг Нуч, но бизнес не позволил. Но теперь я банкрот и совершенно свободна. — Я придумала! — закричала Мэйли так, что все испугались. — У вас же достаточно знаний о растениях. Давайте организуем здесь что-нибудь в этом роде. — Мэйли, что за сумасшедшие идеи. Мы в Сибири! Ну, какой сад! — сказал Бао. — Почему бы и нет? Только после моего путешествия. А то я не могу вдохновиться через картинки в интернете. Должна увидеть своими глазами. — Ну, конечно. Долечитесь и полетим вместе, — сказала Мэйли, укоризненно поглядывая на мужа. — А потом решим. Кушайте пирог, а то совсем остынет. Бао налил всем чай и примирительно подал чашку жене. Семейство Чжан посидели немного и отправились домой вместе с собакой. Глава 16. Сон