– Это самое «это» определенно есть, нравится тебе или нет. – И что? Выходит, даже если я не хочу, чтобы это происходило, ты заставишь меня? Едва я это произнесла, как поняла, что неудачно выбрала слова. Его тело напряглось, глаза потемнели. – Я никогда не заставлю тебя что-то делать. – Я не это имела в виду. – Я покачала головой и притянула его к себе, почувствовав, что он отстраняется. – Знаю, ты так не сделаешь. Независимо от того, что он совершил, я знала: на это он не способен. Он не будет таким, как Лукас. Никогда. – Ты пытаешься сказать, что ты этого не хочешь? Я должен оставить тебя в покое? Я посмотрела ему в глаза и поняла, что ему так же отчаянно нужен ответ на этот вопрос, как и мне. Но что ему сказать? Конечно, я хотела его, но он причинил мне боль, принес мне зло. Я не могу просто простить его, как будто это не имеет никакого значения. – Я же нахожусь с тобой в этом саду, не так ли? – Да, ты здесь. – Он кивнул, и его кадык задвигался под гладкой кожей его шеи. – Тогда будем считать, что на данный момент этого хватит. Он кивнул, и я поняла, что он желает сказать нечто большее. Видимо, хотел потребовать от меня большего, но решил этого не делать. – Прости меня! Прости за все! За то, что я сделал с тобой. Мне так жаль. Я внимала его словам и пыталась поверить. Жаль ему или не жаль, он сделал то, что сделал, с открытыми глазами. Он отвел глаза, затем посмотрел на меня опять: – Когда я познакомился с тобой, мне было плевать, возненавидишь ты меня или нет. Я ничего не видел из-за желания отомстить. Мое тело напряглось, хотя я и знала, что он сказал мне правду, но он продолжал обнимать меня и кружить по саду. – Я не осознавал, какой отстой мой план. А потом было уже поздно. – А когда ты это понял? Мне отчаянно хотелось услышать ответ на этот вопрос. Мне необходимо знать, когда именно он пожалел о своем плане. Когда это случилось? – Когда запал на тебя. Я покачала головой, чтобы заблокировать его слова – всего лишь красивое сочетание букв, не имеющее никакого смысла. – Ты не западаешь на меня. Мои слова прозвучали уверенно и твердо. Когда речь шла о Беке, я ни в чем не была уверена, но в этом я убеждена. Я попыталась оттолкнуть его, но он не отпустил меня, и я не смогла отстраниться ни на дюйм. – Просто ты не в теме. Его слова разозлили меня. Он думал, что я не в теме, но ведь именно мне пришлось иметь дело с последствиями того, что он использовал меня, выставил напоказ. Я опять толкнула его в грудь, и его хватка немного ослабла. Я не могла и дальше танцевать с ним как ни в чем не бывало, как какая-то идиотка, не видящая очевидного. – Это я не в теме? – Я засмеялась. Его рука по-прежнему прижималась к моему боку, как я ни тщилась отстраниться. – Ты не можешь говорить мне такие вещи после того, что ты сделал. Его рука опустилась, перестав сжимать мой бок. Я пыталась обуздать злость и взять под контроль дыхание. – Не понимаю, а когда я смогу говорить тебе такие вещи? – Я видела в его глазах такую же злость, какую испытывала сама. – Потому что ты не возражала, чтобы в раздевалке я касался тебя и говорил с тобой. Я уставилась на него и сильно пожалела, что вообще вышла в этот дурацкий сад, потому что, выходя сюда, я знала, что делаю это, чтобы увидеть его. Не имеет смысла лгать самой себе. Это ошибка. Гребаная ошибка – я позволяла ему выставлять меня дурой опять и опять. – Не беспокойся, подобное не повторится. Я бросилась было прочь, но он схватил меня за руку, прежде чем я успела отойти. – Мы оба знаем, что это неправда. – Ты ни хера не знаешь. Я попыталась выдернуть руку, но он крепко держал ее. – Я знаю, что ты хочешь меня – независимо от того, что ты, по-твоему, должна делать и что не должна. Независимо от того, что тебе велят делать. – Он кивком показал на вход в зал. – Мне говорят, чтобы я перестала быть гребаной идиоткой. – Я показала рукой на дверь. – Все видели, что ты сделал со мной. Они отлично видели тебя между моими ногами. – Я же извинился! – И что с того? – Моя рука в его руке дрожала, у меня появилось чувство, будто я вот-вот лопну. – Разве это что-то значит? Я что, должна просто простить тебя, потому что ты извиняешься за то, что сделал намеренно? Ты сделал это со мной не случайно, ты этого хотел. Ты отлично понимал, что делаешь, и ты не можешь извиняться передо мной с улыбкой на лице и ожидать при этом, что мне не насрать. Он наконец отпустил мою руку, и я попятилась. Он запустил пальцы в волосы, и я поняла, что он в замешательстве. – Что мне сказать, Джози? – Может быть, правду – в кои-то веки. Признай, что ты рад тому, что произошло. Что ты счастлив, что мой отец так взбешен, что пригрозил отнять все, что у меня осталось. – Он угрожал тебе? Его лицо исказила ярость, и я поняла, что если не буду осторожна, то этого достаточно, чтобы я решила, что ему не все равно. Но я подавила это чувство, прежде чем оно успело укорениться. – Не делай вид, будто тебе не все равно. Ты не имеешь на это права. – И что? Я совершаю одну гребаную ошибку – и на этом все? – Это не ошибка! – заорала я и подумала, что, возможно, мы привлекаем к себе внимание тех, кто находится в зале. Я надеялась, что музыка играет достаточно громко и нас не услышат. – Это твой осознанный выбор, и ты должен это признать. Я не стала дожидаться, когда он скажет что-то еще. Я не могла слушать его дальше, не могла позволить красивыми словами пудрить мне мозги, потому что знала: именно этого он и хочет. Он продолжит вешать мне лапшу на уши, пока я не перестану понимать, что он злодей, а я его жертва. Я пошла прочь, напоминая себе, что я не из таких. Не позволю ему просто получать меня, когда он того захочет. Не позволю! Но чувство неодолимого сожаления овладевало мною все больше и больше, пока я удалялась от Бека. Глава 12. Бек Джози вернулась в зал, к людям, не желающим, чтобы мы были вместе, и я на автомате пошел за ней. Мне плевать, что обо мне думает ее отец или этот ушлепок – ее сводный брат. Но мне не нравится, что они угрожали Джози. Что она имела в виду, говоря, что ее отец отнимет все, что у нее осталось? Лишит ее финансовой поддержки? Неужели Джози действительно не все равно, что ее отец перестанет материально поддерживать ее? Выходит, она находится в полной зависимости от него. Я даже не знал, что она планирует делать после окончания школы. Останется здесь или убежит как можно дальше от своей семьи? Я сходил с ума по этой девушке, но почти не знал ее. И все же у меня было чувство, будто я знаю о ней все. Она ни разу не обернулась, быстро входя в зал. Она была вне себя. Все складывалось хорошо, пока я не сказал, что западаю на нее. Ее немедленная реакция ошеломила меня. Я, безусловно, представлял, что мне придется очень постараться, заглаживая свою вину, прежде чем она станет относиться ко мне иначе. Я выставил себя в невыгодном свете, и только я могу сделать так, чтобы ее мнение обо мне стало другим. Но вот изменится ли оно когда-нибудь? Хотя в саду мне показалось, что это происходит. Она вела себя то так, то иначе и посмотрела на меня так, будто хотела меня больше всего на свете, кажется, я мог надеяться, что все окончится по-другому. И я имею в виду не секс. Я просто хочу, чтобы она доверяла мне, желала меня и дала бы мне гребаный шанс. Я не могу злиться на нее за то, что она не хочет общаться со мной и доверять мне. Черт побери, на ее месте я бы тоже не захотел. Но мне нельзя так думать, потому что пока не знаю, что стану делать, если она не пожелает говорить со мной и находиться рядом. Я шел за ней шаг за шагом. Понятия не имел, куда именно она идет, и мне все равно, что она, вероятно, не хочет, чтобы я следовал за ней. Ее отец мог рассердиться, но я не мог дать ей уйти и оставить все как есть. Внезапно на мою грудь легла чья-то рука, и я остановился. – У тебя загнанный вид, – сказала Кэми. А я и не знал, что она здесь. Я отвел от нее взгляд и снова посмотрел на Джози, спешащую от меня. Я отлепил руку Кэми от моей груди. – Все смотрят, как ты бегаешь за этой девушкой. Я огляделся и увидел, что она права. Люди глазели на меня, ну и ладно. Пусть думают что хотят! – Мне насрать. – И зря. Она шагнула навстречу, а мне захотелось оттолкнуть ее подальше и броситься за Джози, не думая о том, кто что подумает. Ты делаешь свой выбор, когда что-то совершаешь. Я уставился на Кэми, чувствуя, как меня охватывает гнев. И неважно, что она говорит правду. Я не желаю слушать ее. – Я не постил это видео.