Все фотографии Кейси Картер – сестры, с которой я была даже не знакома. Ни единой фотографии меня настоящей. Я как-то прочла про это в интернете. Дитя, зачатое для того, чтобы заменить другого ребенка, называется ребенок-призрак. Это я. Услышав шаги на верхнем этаже, я подняла голову, и мое сердце забилось чаще. – Кейси! – Сначала я услышала голос, а потом увидела мать, которая обошла лестницу и, остановившись, посмотрела на меня сверху вниз. Я тоже смотрела на нее, рассеянно барабаня пальцами по ноге внутри кармана. Мать была похожа на Мэри Поппинс. Она всегда выглядела именно так. Стройная и красивая. Бесподобный кремовый оттенок кожи подчеркивала красная помада. Черные волосы всегда собраны в высокую прическу – что-то наподобие пучка или узла. Одежда, даже домашняя, всегда чистая и выглаженная. Сегодня на ней была желтая юбка-клеш до колена и белый кардиган на пуговицах. Легкий, судя по виду, и все равно на улице в нем должно быть невыносимо жарко. – Вынь руки из карманов, – спокойно распорядилась мать. Я послушалась, внезапно подумав, что, перед тем как приходить сюда, стоило принять душ и привести себя в порядок. – Здравствуй, мама. – Рада видеть. Я звонила. И писала, – произнесла она раздраженно, сцепив пальцы рук в замок. Я ей так и не перезвонила и, разумеется, знала, что это ее взбесит. Но делала я это отнюдь не ради того, чтобы ее позлить. Просто не хотела с ней разговаривать. Облизнув губы, я тоже сложила руки перед собой. – Извини. Я была вся в работе. Она кивнула и начала спускаться по ступеням. – Сейчас неподходящее время. Нужно звонить, прежде чем без предупреждения являться в чей-то дом. Ты и сама это знаешь. Чей-то дом? Было время, когда мать относилась ко мне чуточку теплее. До того, как отец стал терять рассудок. Но ее всегда волновало, что подумают другие, и мне было интересно, почему. Ее брат – врач – во многом был похож на нее. Лощеный и бесстрастный. Но сестра – мать Шейн – выросла очень доброй. Какой была моя мать в детстве? Смеялась ли она? Устраивала ли беспорядок? Ошибалась ли? Она подошла ближе, и я выпрямила спину. – Я просто проходила мимо, мама. – Нет, тебе что-то нужно. Я провела руками по своей льняной блузке, заметив, как сильно помята ткань. Еще недавно мне казалось, что я выгляжу мило, но теперь я испытывала дискомфорт. Я смотрелась нелепо в этом наряде. О чем я, вообще, думала? – Мне нужно… Я бы хотела… – запинаясь, пробормотала я, отводя глаза. Мать обвела меня взглядом, оценивая мой внешний вид. – Если не знаешь, что сказать, лучше молчи, Кейси. – Она говорила со мной так, словно мне пять лет. Я выдохнула и встала ровнее, сжав скрещенные пальцы так крепко, что кожа на них натянулась. – Можно мне, пожалуйста, забрать свои дневники? Я хочу использовать их для занятий. Я сделала невозмутимое лицо, чтобы выглядеть уверенной в себе, хотя мне потребовалось немалое усилие, чтобы колени не подогнулись подо мной. Ее локоны даже не шевельнулись, когда она, вздернув подбородок, пристально посмотрела на меня. – Что ж, вполне разумно. Но прежде тебе надо принять душ. – Схожу в душ дома, – ответила я и пошла было к лестнице, собираясь обойти ее, но мать схватила меня за руку, и я съежилась. – Ты и так дома, – произнесла она строго. – Вот об этом я и хотела с тобой поговорить. Пора возвращаться. Я сглотнула. Вернуться домой? Страх разливался по телу, медленно пожирая меня часть за частью. – Зачем? – в голосе послышалась неуверенность. Мне не хотелось возвращаться домой сейчас. Она подняла брови с таким видом, словно я задала глупый вопрос. – Потому что я отвечаю за тебя и должна приглядывать за тобой. А две недели назад не должна была? Когда я в тебе действительно нуждалась? – Почему именно сейчас? – с упреком сказала я. И тут она влепила мне пощечину. Голова дернулась вбок, слезы брызнули из глаз, и я схватилась за щеку, пылавшую от удара. Я должна была этого ожидать. Мне никогда не позволялось огрызаться. – Теперь иди в душ, – приказала мать, и я услышала в ее голосе удовлетворение. – Причешись и сделай макияж, а потом поужинаешь со мной и моими друзьями. Я зажмурилась. По щеке скатилась слеза. Мать обошла меня и, встав сзади, распустила мои наспех собранные волосы. Нет, нет, нет… Мне было двадцать лет. Я больше не нуждалась в ее опеке. У нее все должно выглядеть безупречно снаружи, несмотря на то что внутри прогнило насквозь. Почему ее так сильно волновало, что о ней подумают другие? Неужели после пережитого горя, после того как она потеряла мою сестру – и моего отца тоже, – ей действительно становилось легче оттого, что мы создавали видимость идеальной семьи? Даже если на самом деле все было паршиво? Я услышала ее недовольный вздох. – Тебе нужно привести в порядок волосы. Сделаем тебе такую же челку, как у меня. Но… – Она снова встала передо мной и отняла мою руку от щеки. – На маникюр нет времени. Но вот к следующей неделе мы уж постараемся, чтобы ты была как новенькая. Жалкая и беспомощная. Мать продолжала говорить что-то о депиляции и окрашивании, но я сосредоточилась на словах Джекса, я цеплялась за них. «Какой твой любимый цвет? Твоя любимая группа? Когда ты в последний раз ела шоколад?» Я крепко зажмурилась. Кожа головы болела, когда мать одну за другой вытаскивала и пристально изучала пряди моих волос, возможно, в поисках секущихся концов. Я потерла ладони, вспоминая, как на прошлой неделе держала грязную, огрубевшую руку Джекса в своей. Как она нравилась мне на ощупь. Как я хотела, чтобы это повторилось. «Я хотел замарать тебя». Жалкая и беспомощная. Жалкая и беспомощная. Жалкая и беспомощная. – Хватит! – заорала я, почувствовав, как мать резко отстранилась и ахнула. Развернувшись, я распахнула дверь, выскочила наружу и, отчаянно набрав воздуха в грудь, понеслась через двор. Мать ничего не крикнула мне вслед. Она бы никогда не устроила спектакль на глазах у соседей. Глава 8. Кейси Я мерила шагами гостиную Тэйт, как животное в клетке, а Шейн смотрела на меня. – Что случилось? – Ничего, – пропыхтела я, большими пальцами потирая подушечки остальных четырех и набирая воздух в грудь, отчего вовсе не успокаивалась, а лишь распалялась еще сильнее. – По тебе заметно. Я остановилась и, повернувшись к ней, выпалила: