– Ладно. Тогда расскажи мне, что означает твое имя – Кейси. Она с улыбкой обвела комнату жестом. – Уверена, что у тебя есть возможность это выяснить, не правда ли, Джекс? Мои руки скользнули по ее бедрам, я крепко обхватил их и осторожно подтянул к себе. Затем нежно поцеловал, провел языком по верхней губе. – Расскажи мне, – прошептал я, заметив, как учащается ее дыхание. – Или я положу тебя на кровать. – Я впился пальцами в ее кожу. – И буду вылизывать тебя так яростно, что весь этот чертов дом услышит твои стоны. И снова поцеловал ее. – Катерина Чейз. – Она отстранилась, тяжело дыша. – Так звали мою сестру. – Почему твое имя – это инициалы имени твоей сестры? – быстро спросил я, пытаясь не думать о том, что ее руки покоятся у меня на животе. – Потому что, – начала она с таким видом, словно не знает, с чего начать. – Потому что она мертва. Я не сводил с нее взгляда в ожидании продолжения, несмотря на то что эрекция с трудом позволяла сконцентрироваться на словах. Она сглотнула и посмотрела мне в глаза. – Сестра умерла еще до моего рождения. Меня зачали вскоре после ее смерти. Судя по тому, что я помню, вначале все было неплохо, но, когда мне исполнилось четыре, отца отправили в больницу. Для душевнобольных. Я снова провел руками по ее бедрам – вниз и вверх, давая ей понять, что слушаю. По правде говоря, мне был важен сам факт, что она открывалась мне, а не содержание рассказа. Я все равно это уже знал. – Он никак не мог примириться со смертью сестры и в конечном итоге начал терять связь с реальностью. Пробыл в больнице много лет. Зимой в выпускном классе я, как обычно, пошла проведать его. Но он психанул, схватил ножницы и порезал меня. – Она провела большим пальцем по длинному косому шраму на внутренней стороне запястья. Я замер. – Почему? Я не видел у нее на руках никаких бинтов или пластырей. Но ведь тогда была зима – рану можно было спрятать под длинными рукавами. Она пожала плечами: – Кто знает? Я выпрямился, подтянув ее еще ближе к себе. – Так почему тебя называют инициалами твоей сестры? – Ну, именно так мы и поняли, что у отца что-то не в порядке с головой, – кивнула она. – Он начал называть меня Кейси, думая, что я – это моя сестра. Сначала мы пытались поправлять его, но от этого становилось только хуже. Поэтому мать начала называть меня Кейси в его присутствии, чтобы избежать этих припадков. Черт возьми, четырехлетней малышке пришлось через все это пройти. Она, наверное, была так растеряна. – В конце концов, – продолжала она, – все привыкли меня так называть. Когда отцу было лучше, он ненадолго приезжал домой, и мы продолжали эту игру дома. Вот и вошло в привычку. Я сжал зубы. Девочка по имени Кейси Картер умерла, а женщине, сидевшей у меня на коленях, приходилось жить в этой лжи. Я был взбешен. Она могла бы стать другой. Могла бы полюбить себя и не делать того, чего требовали от нее бойфренд или родители. Но нет, Кейси была боязливой, робкой и неуверенной в себе. Во всяком случае, до недавних пор. – Какое же твое настоящее имя? Она улыбнулась. – Ты будешь смеяться. – Я не буду над тобой смеяться, – заверил ее я. – Больше не буду. Она закатила глаза, а потом устало вздохнула, съежилась и смущенно посмотрела на меня. – Джульетта. Джульетта Эдриан Картер. Мой отец любил Шекспира, поэтому назвал мою сестру в честь героини из «Укрощения строптивой», а меня – в честь… Ну, ты и так понял. Я прильнул к ее шее: – Джульетта. Я почувствовал, как она задрожала всем телом, и, запустив пальцы в ее волосы, стал покусывать мочку уха, упиваясь запахом. – Джекс, я не могу, – выдохнула она, положив руки мне на грудь. – Я… – она запнулась. – Не то чтобы ты был мне неприятен, но это плохая идея. Как бы я ни хотела поддаться искушению, я не могу быть такой девушкой. – Какой такой? – Девушкой на одну ночь. – Она смотрела на меня. Я сжал ее футболку в кулаках. Так вот, значит, что, по ее мнению, мне было нужно? Мой голос зазвучал жестче. – С чего ты взяла, что будешь девушкой на одну ночь? – Потому что ты брат Джареда Трента. Потому что ты молод. К чему тебе хотеть большего? – спросила она мягко. – Я не пытаюсь тебя задеть, пойми! Ты мне не безразличен. Мне нравится бывать с тобой… Просто я не готова. – Поджав губы, она начала вставать, но я удержал ее. – Не готова к чему? – процедил я. Меня всерьез начинали бесить ее предположения и то, что она сравнила меня с Джаредом. Всего две минуты назад она страстно обнимала меня руками и ногами. Кейси вопросительно подняла брови. – К этому. – Засунув руку мне в карман, она вытащила нож. – Он втыкался мне в ногу с тех самых пор, как мы сели. Зачем тебе столько компьютеров? Почему копы все спускают тебе с рук? Чем ты зарабатываешь на жизнь? И почему ты носишь с собой нож, Джекс? При виде ее гнева мною овладел азарт. С каждой минутой она становилась смелее. Я ответил ей с ухмылочкой: – Потому что это бесшумно. И едва не рассмеялся над тем, как она изогнула бровь. Она спросила, почему я ношу с собой нож, а объяснил, почему ношу нож, а не пистолет. Кейси отвела взгляд, но я заметил, как она раздосадована. Она поднесла нож к лицу, рассматривая его. Нажала на кнопку, и лезвие выскочило прямо между нами. Не успел я подумать о том, что она делает, как Кейси направила лезвие в мою сторону, и я резко отпрянул назад. – Думаешь, я тебя боюсь? – насмешливо спросила она и поднесла лезвие к моей шее, играя со мной. Я издал удивленный смешок. Сердце гулко стучало. Что-то новенькое! Ответив на ее победоносную улыбку, я подался вперед и уперся в лезвие, почувствовав острый холодный металл на шее. – Хочешь поиграть? Ты не знаешь, как играть по моим правилам, Джульетта. С этими словами я выхватил нож из ее дрожащей руки и одним движением разрезал ее футболку надвое ровно посередине. – Джекс! – вскрикнула она. Я бросил нож на пол. – Что ты делаешь? Обхватив ее за талию, я поднялся и поставил прямо перед окном, которое выходило на задний двор, гле было полно народу. Прижав к себе ее трепещущее тело, прорычал на ухо: – Господи, Джульетта. Ты думаешь, я просто хочу потрахаться? Думаешь, я весь такой скрытный и загадочный, потому что это мой способ затащить женщину в постель? Да? – напирал я. – Нет, детка. Я мог бы трахнуть десять разных девушек сегодня, если бы захотел. Но я не хочу. Она дрожала и пыталась вывернуться, напуганная тем, что нас могут увидеть с улицы. – Так чего же ты хочешь? Если не секса на одну ночь? В глазах у меня жгло, я закрыл их и зарылся губами в ее волосы. – Я хочу запугать тебя, – сознался я. – Хочу ранить тебя, не пролив и капли крови. Хочу сломать тебя. – Я притянул ее к себе. – А потом трахнуть. С того самого момента, как я положил на нее глаз, мне хотелось вытащить ее из панциря. Хотелось увидеть, как она потеряет контроль, подчинить себе. Я не знал, сколько это может продлиться, но одной ночью все точно не ограничится. Однако я знал, что это не навсегда. Ее дыхание замедлилось; застыв, она смотрела в окно. Стоя у нее за спиной, я начал снимать с нее футболку, которую она придерживала на груди. – Джекс, – жалобно произнесла она, повернув ко мне лицо. – Они нас видят. Я взял ее за подбородок и развернул обратно к окну. – Не видят. Стекло тонированное. – Футболка, разрезанная спереди, сползла по плечам и упала на пол. – Но ты их видишь, Джульетта, – подчеркнул я, нежно проводя ладонями по ее голым рукам. – Они выпивают. Смеются. Болтают ни о чем. Например, о том, что сейчас в топе в твиттере. – Я сделал паузу, впившись пальцами в ее бедра, прижал ее задницу к своему паху и тихо произнес ей на ухо: – А я так сильно хочу тебя. Мой член увеличился в размерах. Ее шелковистая кожа, безупречная попка, руки, скрещенные на груди. Она была такой нежной и застенчивой. Если бы я ничего о ней не знал, то подумал бы, что она девственница.