– Чего ты хочешь? – Я хочу, чтобы ты стал лучше! Глава 17. Джульетта Сжимая руль, он с хмурым видом смотрел на дорогу. Из динамиков звучала песня Tired группы Stone Sour. Мы ехали домой. – Почему ты на меня не смотришь? – прошептала я, глядя на свои руки, сложенные на коленях. Его лицо было похоже на маску. – Потому что мне вообще не следовало к тебе прикасаться. Я быстро отвернулась к окну, чтобы он не увидел моих слез. Челюсть свело, а горло будто проткнули сотней иголок, и мне хотелось убежать. Далеко. Очень далеко. Сегодня днем, когда он держал меня в своих объятиях, все было прекрасно. Теперь же он вел себя так, словно ненавидел меня, и я чувствовала себя глупо. Да, я хотела, чтобы он был в безопасности. Неужели это так плохо? Не зная, как именно он зарабатывает при помощи своих компьютеров, я понимала: что-то нечисто. И мне определенно хотелось узнать, что творится в его голове. Но теперь его броня стала еще толще. Он отдалялся от меня. Кейси расстроилась бы. Она была слабой. А Джульетта сдержит чертовы слезы и не станет плакать на глазах у засранцев. Он влетел на подъездную дорожку возле дома Тэйт – меня качнуло влево, и я схватилась за ручку двери, а затем посмотрела на него. Он дернул ручной тормоз и заглушил мотор. Пару мгновений он просто сидел на месте, не глядя на меня, и готова была закричать. – Джекс, – начала я, проглотив ком в горле. – Все нормально, Джульетта, – произнес он ровным тоном. – Это была ошибка. Ты хочешь «лучше»? Иди и найди себе «лучше». – Что? – спросила я, потрясенная. – Джекс, я не это имела в виду. Но умолкла, увидев, как его рука сжала руль, что кожа оплетки под пальцами заскрипела. Что с ним, черт возьми? Я же не имела в виду, что он какой-то не такой. Но прямо сейчас бесстрастный и хладнокровный Джексон Трент был в бешенстве и с трудом мог выносить мое присутствие. Он открыл дверцу, чтобы выйти, но я схватила его за руку, не дав шанса вышвырнуть меня из машины. – Не трудись. Я сама могу открыть свою дверь. Я вышла на улицу и захлопнула дверцу. Подняв глаза, увидела, что на лестнице горит свет, хотя вроде бы его выключила. Я уже собиралась повернуться к нему и попрощаться, надеясь, что, может, увижу того Джекса, который совсем недавно разговаривал со мной на трибуне, но решила этого не делать. Не поворачиваясь, я пошла к дому. – Джульетта! – позвал он, и я остановилась на полпути к крыльцу. Повернулась, обхватив себя руками. Он стоял у машины, опершись на капот, и смотрел на меня. У него был такой вид, словно он хочет мне что-то сказать, но этого не произошло. Он только крепче сжал челюсти. Я ждала на секунду дольше, чем следовало бы. Мне хотелось, чтобы он повторил те слова, которые говорил мне в машине на прошлой неделе. Или в его кабинете вчера вечером. Или в павильоне сегодня. Слезы навернулись на глазах, и я больше не могла их сдерживать. Как можно спокойнее пошла к дому. Отперев дверь, юркнула внутрь, захлопнула ее и соскользнула на пол. – Эй, привет, – пропел знакомый голосок. Сердце подскочило к горлу. Подняв глаза, я увидела Тэйт. Она стояла в проходе между гостиной и прихожей с банкой колы в руке, а у ее ног вертелся Мэдмен – маленький песик. Слезы в ту же секунду хлынули из глаз. – Тэйт! – задыхаясь, воскликнула я. Вскочив с пола, бросилась к ней, обхватила ее руками и зарылась лицом в ее плечо. Слишком поздно. Рыдания было уже не остановить. Я сжимала в руках ее футболку и тряслась всем телом – от облегчения. – Ну-ну, – попыталась утешить меня она. – Что случилось? Но я не могла говорить. Меня захлестнули эмоции – я больше не была одна и еще долго не выпускала ее из объятий, испытывая благодарность за то, что она не стала продолжать расспросы. Я сидела на краешке кровати Тэйт, зарывшись пальцами ног в ковер, и смотрела вдаль через открытые двери балкона. Воздух был прохладным, и мурашки пробегали по голым рукам. Тэйт решила, что я останусь в ее комнате, а она будет спать в отцовской спальне. И, судя по тому, что оттуда не доносилось ни звука, она до сих пор спала. В конце концов, было еще рано. Весь вчерашний день я провела в пижаме – читала дневники, свернувшись калачиком в кресле у окна. И пыталась не выглядывать в окно всякий раз, когда на улице раздавался громоподобный гул мотора. Джекс дома не появлялся, а так как сама я никуда не выходила, то не сталкивалась с ним. Тэйт я о нем не распрашивала. Подруга видела, как он привез меня к дому, и знала, что я расстроена. Она, несомненно, связала эти факты воедино, но не стала давить на меня. Мне правда хотелось, чтобы меня оставили в покое. Я чувствовала себя так, словно посетила интенсивную силовую тренировку после пятилетнего перерыва. Мышцы болели, и между ног я тоже ощущала боль. Ощущала Джекса. С Лиамом я не испытывала ничего подобного. Ни телом, ни сердцем. Я потеряла с ним девственность в пятнадцать лет, потому что мне нужно было это сделать. Мать требовала, чтобы я берегла невинность, и мучила меня ежемесячными визитами семейного доктора, который осматривал меня на предмет признаков сексуальной активности. Чтобы положить конец этим визитам, я решила поскорее начать сексуальную жизнь и отдалась Лиаму вскоре после того, как мы начали встречаться, – разумеется, не без последствий. Меня посадили на таблетки. В конечном итоге мать позволила мне видеться с ним, потому что в таком случае я хотя бы не начну «спать с кем попало». Вот такого она была обо мне мнения. У нас не было особого взаимопонимания. Я пыталась сделать его счастливым, потому что мне хотелось, чтобы кто-нибудь любил меня, но каждый раз, когда мы были вместе, нам как будто чего-то не хватало. Я это понимала, как, впрочем, и он. Теперь у меня не было ни Лиама, ни семьи. Никто не навязывал мне своих ожиданий, и от этого мне стало легче. Страх ошибок тянул меня к земле, но стоило мне перестать обращать внимание на то, что говорят другие, как у меня словно выросли крылья. Лиаму я была не нужна. Матери – не нужна. А теперь и Джексу. Но у меня были Тэйт, Шейн и Фэллон. Сделав еще один глубокий вдох, я достала коробку с дневниками из-под кровати. Взяв оттуда четыре тетради, запихнула их в сумку Тэйт и стала собираться в школу. – Доброе утро, мисс Пенли, – сказала я с улыбкой. – Кейси, – пропела она, оторвавшись от бумаг и взглянув на меня. И задержала на мне взгляд. На мне были белые шорты и майка Тэйт – та самая, с черепом в головном уборе индейцев, – сегодня утром я наконец-то нашла ее, покопавшись в ящиках подруги. Я вымыла и выпрямила волосы, но некоторые прядки заплела в косички – почти прическа в стиле панк. И накрасилась меньше обычного. Наконец Пенли снова обрела дар речи. – Хорошо провела выходные? Я вытащила наушники из ушей и пошутила: – Э, да как обычно. Выпивка, телки, ограбления банков. – Кто бы сомневался, – рассмеялась она. Облокотившись на ее стол, я спросила: – А вы? Она улыбнулась и пожала плечами, словно извиняясь. – Читала. Прищурившись, я смотрела на нее, а она делала вид, что работает. Как же грустно, что по выходным она читает в одиночестве. Красотке Пенли было за тридцать. Великолепная фигура, фантастический характер, успешная карьера. Ей нужен мужчина. Я покачала головой, улыбнувшись себе под нос. Молодец, Джульетта. Почувствовав себя счастливой, я решила и остальных наставить на путь истинный? Я хлопнула ладонью по столу, решив сменить тему. – Вы не возражаете, если сегодня я попробую со своими ребятами кое-что новое? Она посмотрела на меня сквозь очки.