Она оттолкнула мои руки. В ее глазах бушевала ярость. – Ты мог пострадать! Зачем ты всех напугал? Вот так взял и исчез? Зачем? – выкрикнула она. Ее лицо было красным от гнева и слез. – Это была глупая выходка! Зачем ты это сделал? – Ее голос дрожал, она пыталась не расплакаться еще сильнее. Я выпрямился, глядя на нее в недоумении. Да, я спрыгнул со скалы. Но я же прыгал не наобум. Она должна была знать, что я бы не сделал ничего себе во вред. – Прости, – она шмыгнула носом. – Но ты не должен вытворять такое. Я переживаю за тебя. Джаред не стал бы так пугать Тэйт. А Мэдок бы сначала подумал о Фэллон. Ты оставил меня одну там, наверху, не подумав обо мне. Это несправедливо. Я смотрел на нее, пытаясь понять. Она не знала, что этот прыжок неопасен, а я знал. Наверное, я бы тоже взбесился, если бы она сделала подобное без предупреждения. На самом деле я и взбесился. Увидев, что она прыгнула, я знал, что с ней все будет в порядке, и тем не менее сердце подскочило к горлу. Но я терпеть не мог, когда за меня переживают. Когда указывают мне, что делать. Когда у людей есть свое мнение относительно того, как мне жить. Я прекрасно справлялся сам, и довольно давно. Она лезла в мое личное пространство, к чему я не привык. Это же просто летний роман. Для нас обоих. Я отнял руки от ее плеч и тихо произнес: – Я давно сказал тебе, что мы с моим братом непохожи. Не обольщайся. Пусть лучше прямо сейчас об этом подумает. Она кивнула, не глядя на меня, и попятилась. – Да, можешь не волноваться. Я поняла. Больше не буду об этом забывать. Грязная лужа между нами немедленно выросла до размеров целого океана, и даже если бы я простер к ней руки, то никогда бы до нее не дотянулся. Да что со мной не так? Она была нужна мне – нужна и сегодня, и завтра, но я не мог помышлять о том, что будет в следующем году или даже на следующей неделе. Сейчас мне хотелось, чтобы она, свернувшись калачиком, лежала рядом со мной, под одеялом, в тепле и безопасности, но я должен был отпустить ее раньше, чем она сама меня бросит. Джульетта обошла меня, направляясь к лагерю. – Я буду в палатке Тэйт или Фэллон. Мои плечи опустились. Нет. Бросившись за ней, я обхватил ее руками за талию, прижал к себе и уткнулся лицом в шею. – Не надо. Пожалуйста, не надо. Я держал ее так крепко, что ощущал напряжение в мышцах. Потом, развернув лицом к себе, обхватил за талию, поднял и крепко поцеловал. – Я не могу отпустить тебя. Ты нужна мне все время. Без тебя я буду невыносим, Джульетта. Ее руки сомкнулись на моей шее, она посмотрела мне в глаза и провела пальцами по волосам у меня над ухом. – Ты мне нравишься, Джекс. Ты очень мне нравишься. Ты важен для меня. Закрыв глаза, я прижался к ней лбом и прошептал: – Скажи это. Ее дыхание коснулось моих губ. – Только ты, навсегда. Меня бесило то, как эти слова действовали на меня, – и нравилось одновременно. Все эти годы, мечтая о ней, я не считал себя недостойным ее. Напротив, думал, она будет благодарна своей счастливой звезде за то, что я вообще потратил на нее время. Но теперь в груди у меня ныло, а на сердце лежал камень. У меня не было на нее никаких прав. Я спал со многими женщинами, а она заслуживала кого-то достойного. Что если я не оправдаю ее надежд? Я посмотрел ей в глаза, решившись сделать этот шаг в неизвестность. – Я хочу тебя кое-куда свозить. Во вторник, после того как мы уедем отсюда, нам нужно будет сгонять в Чикаго, – сказал я, поцеловав ее в губы. – Хочу, чтобы ты побывала в одном месте. Я иногда езжу туда по вечерам. Она кивнула: – Ладно. – Ты нужна мне, – прошептал я, ощущая в горле комок. – Больше всего на свете. Я просыпаюсь и засыпаю с мыслью о тебе. Ты самый главный человек в моей жизни, Джульетта. – Что бы ни случилось, она должна об этом помнить. – Я хочу, чтобы ты меня узнала. Она снова кивнула. – Только никаких больше прыжков со скалы, договорились? Мои губы расползлись в улыбке. – Я не настолько скучный. Наступил вторник, но мне не хотелось уезжать. Днем нам было весело. Ночью – тоже. А веселье необременительно. Я осознал, как здорово, когда у тебя есть девушка, и наслаждался новыми для себя мелочами. Мне нравились легкие прикосновения невзначай, нравилось обнимать ее, стоя у костра, и просыпаться с ней рядом. И это действовало на меня умиротворяюще. Я поцеловал каждый сантиметр ее кожи, коснулся ее языком везде, куда мог добраться. Я потерял счет ее улыбкам и обожал, когда она кусала меня. Она забралась мне в душу, но порой, когда у меня появлялось время подумать, в мои мысли, как густой туман, закрадывалось сомнение. Я не смогу оправдать ее надежд, она станет требовательной, и все кончится плохо. Я провел рукой по лицу, фокусируясь на дороге. К черту сомнения. Я хороший. Я сильный. Я влиятельный. И достойный. – Ты уверен, что я должна была одеться именно так? – спросила Джульетта, сидевшая на пассажирском сиденье. Посмотрев на нее, я подавил улыбку. Она никогда еще не выглядела сексуальнее, чем сейчас, и я уже с нетерпением ждал возвращения домой. На ней была черно-белая школьная юбочка, едва прикрывавшая попу, и серый короткий топ. Она накрасилась ярко – черные тени и сочная красная помада, а блестящие прямые волосы лежали на спине красивой волной. Фэллон и Тэйт дополнили ее наряд походными ботинками с металлическими пряжками. – Там все такие. Не беспокойся. – Я похожа на шлюху, – пожаловалась она. – Это же вещи Тэйт, – подметил я в ответ. – Она купила их сдуру и ни разу не надевала, – мрачно произнесла она. – А почему ты сам оделся как обычно? На мне были потертые джинсы и черная футболка с коротким рукавом и V-образным вырезом. Я не имел привычки наряжаться. – Я качок, и со мной сексуальная девушка-гот. – Я улыбнулся. – Никто не будет страдать из-за того, что я не подвел глаза! Она отвернулась к окну. – Меня бесит, что ты ничего не говоришь мне заранее. – Я однажды рассказал Мэдоку. Его чуть не вырвало, – пошутил я, но отчасти это было правдой. – Я не дам тебе шанса сбежать. Джульетта посмотрела на меня удивленным взглядом, вероятно, гадая, стоит ли ей испугаться. Справедливости ради надо признать, что Мэдок тогда повел себя как настоящий друг. Однажды вечером я притащил его в Чикаго, в клуб «Череп и Перо». Притащил потому, что мне нужно было с кем-нибудь поделиться. И по какой-то причине я не мог поручиться за реакцию Джареда. Мэдок был обескуражен, и я понял, что ему вряд ли захочется это повторить, но он меня поддержал. Он сохранил мой секрет и даже прикрыл меня, когда Джаред стал допытываться о том, где я задерживаюсь допоздна, когда я еще учился в старших классах. Мы припарковались на стоянке напротив клуба, и, взяв Джульетту за руку, я повел ее через оживленную городскую улицу. В черном асфальтовом покрытии, блестевшем после дождя, отражался свет фар, а воздух наполняли звуки автомобильных гудков и шум покрышек. Не сбавляя хода, мы прошли в дверь заведения, где нас тут же окутал запах сигаретного дыма. Я протянул вышибале две двадцатки. Этот парень меня помнил. Я приходил сюда почти каждую неделю, но никогда не пытался завязать с ним приятельские отношения. Я ни с кем здесь не заговаривал и не оставался надолго. Мне не хотелось, чтобы эти люди меня знали. – Через пять минут? – уточнил я у него. Он кивнул: ему было известно, ради чего я сюда приходил. – Через пять минут. Я посмотрел на Джульетту – она устремила взгляд на сцену. Сам я бывал здесь часто и ничему уже не удивлялся, но для нее все это наверняка представляло собой любопытное зрелище. Старый клуб расположился на первом этаже склада, и, несмотря на то что само здание было громадным, а потолки в нем – высоченными, в клубе царила уютная и обособленная атмосфера. Здесь было два уровня. С верхнего – в форме буквы U, с перилами по краю – открывался вид на нижний, где мы сейчас находились. В помещении были несколько высоких круглых столов с табуретами и длинная барная стойка с зеркалами, а на потолке висели готические люстры. Все было черное: стены, мебель, оборудование, пол, потолок и даже форма сотрудников. Но самой прекрасной деталью обстановки являлась, вне всяких сомнений, сцена, напоминавшая театральную. Она была высокой и широкой и выполнена в затейливом старомодном стиле, с орнаментом на бортах. Благодаря черному цвету интерьера это место чем-то напоминало пещеру, спрятанную от всего остального мира, а звуки тяжелой музыки отпугивали непрошеных гостей. – Хочешь выпить? – спросил я, коснувшись спины Джульетты. Она нервно улыбнулась. – Похоже, мне это не помешает.