Она приподнялась на руках, а я одной рукой держал ее за бедро, а другой взял за горло, прильнув губами к ее бархатной коже. – Да, трахни меня, вот так. Нравится тебе, малыш? Как я тебе? В глазах помутилось, и я закрыл их, почувствовав, как все внутри переворачивается. – Не надо, – прошептал я ей в шею. – Не говори так. Это не ты. Ты же знаешь, что я хочу услышать. Три слова. Пожалуйста. Мне было хорошо, но хотел я не этого. Не так. Мне нужна была моя Джульетта. Она запрокинула голову назад, прильнув к моей груди: – Хочешь это услышать? Капля пота скатилась по моей спине, и я поцеловал ее в шею, почувствовав облегчение. – Да. Она повернула голову и произнесла едва слышно: – Я люблю тебя. Я резко открыл глаза. – Нет. – Я люблю тебя, Джекс, – печально произнесла она. – Я так сильно тебя люблю. – Хватит. – Я люблю тебя. – Она склонила голову вперед, тихо заплакав. – Я люблю тебя. Я стал двигаться медленнее, потом остановился, моя спина напряглась. Я зажмурился. – Детка, не надо. – Я люблю тебя, – повторила она сквозь слезы, качая головой. – Только тебя. Опустив голову, я медленно отошел. Мне было стыдно поднять взгляд. За что ей любить меня? Она заслуживала настоящего мужчину, а не испуганного подростка. Я уставился в пол. Боль разливалась по телу. Наощупь застегнув шорты, я отступил назад. Джульетта выпрямила спину и повернулась. Ее руки висели по бокам, но плечи были напряжены, и вся ее поза выражала решимость. Она не сводила с меня взгляда, а я не мог посмотреть ей в лицо. Ее плиссированная юбка была спущена до колен, белые балетки стояли в сторонке на полу. Все казалось застывшим. Голубая блузка без рукавов сползла с плеч, а под ней, на прекрасной загорелой коже, блестевшей от пота, виднелась белая ткань бюстгальтера. Моя девочка. Моя. Она ждала, пока я сделаю или скажу хоть что-нибудь, поведу себя по-мужски, а я не мог найти в себе смелость. Было так тихо, что я услышал, как она сглотнула. Потом она молча застегнула блузку, заправила ее в юбку и вышла из кабинета. Я провел рукой по волосам. Впервые в жизни мне хотелось напиться. Прежде я никогда не пытался уйти от действительности таким способом. Я направился к двери, по пути прихватив футболку. Домой. Я поеду домой, напьюсь и вырублюсь. Черт возьми, я понятия не имел, что мне делать без нее. Сев в машину, я положил руку на руль и захлопнул дверь. Хорошо, что парковка была еще пуста. Немногим доводилось видеть меня в расстроенных чувствах – пусть так и остается. Сложно предвосхитить то, чего ты не понимаешь, и я привык держать себя в руках. Мне это удавалось. Почти всегда. Я повернул ключ в замке зажигания и врубил музыку. Машина задрожала подо мной. Включив заднюю передачу, я бросил взгляд в зеркало и застыл, увидев отметины на шее – следы от ее укуса. Поднял руку, провел пальцами по глубоким впадинам от зубов. Она не ранила меня, но синяк останется точно. Я едва не расплылся в улыбке. Она укусила меня. Моя жалкая и беспомощная тихоня все-таки была сумасшедшей. Однажды, когда она найдет себе другого парня, я смогу смотреть на нее и вспоминать о том, что она была почти моей. Он будет спать с ней каждую ночь, а я смогу вспоминать, что однажды держал ее – горячую и возбужденную – в своих объятиях, а она смотрела на меня как на ангела. Я буду помнить о том, что она когда-то меня любила. Я подъехал к тату-салону «Черная Деб» и, едва войдя в дверь, снял футболку. Сев в пустое кресло Ауры, подождал, пока она подойдет. Фоном играла песня Slept So Long Джея Гордона. – Тебе известно, что такое предварительная запись? – съязвила она, положив руки на бедра. – Джаред записывается заранее. Я наклонился вперед, уперев локти в колени, наклонил голову набок и показал ей след от укуса. – Вытатуируй это. Она внимательно изучила отметину, а выпрямившись, посмотрела на меня так, словно я ненормальный. – Уверен? Я кивнул. – Хочу помнить. Глава 27. Джульетта Я вскрикнула и проснулась. – Доброе утро, солнце! – Мэдок прыгал у меня в ногах, отчего кровать ходила ходуном. – Надеюсь, ты голая! Я вцепилась в одеяло и подтянула его к подбородку. – Мэдок! Я была в шортах и майке, но все равно! – Да ну брось, тигрица, – поддразнил меня Мэдок, все еще прыгая как семилетний. – Хватит храпеть. Хотя это было суперсексуально. Он же пошутил. Я не храпела. О господи. Неужели я правда храпела? – Мэдок, прекрати! – завопила я, не на шутку напуганная этой картиной. Полуголый парень – чужой полуголый парень – прыгал на моей кровати. На нем были домашние штаны с нарисованными на них игроками в поло. И не было футболки. И он не должен был находиться в моей комнате. То есть в своей комнате. В бывшей комнате Фэллон. В моей комнате! – Фэллон! – позвала я. – Мэдок! – послышался ее крик, вероятно, из спальни напротив. – Оставь ее в покое! – А что? – Он с невинным видом продолжал прыгать. – Две горячие телочки под одной крышей. У меня большая кровать, а Фрейд утверждает, что все бисексуальны. Давайте вы примете вместе душ. А я буду смотреть. Беспроигрышный вариант. Я подняла голову с подушки. – Слезь с кровати! – заорала я что есть мочи. – Ого! – Его глаза округлились, и он расхохотался, а потом плюхнулся на кровать рядом со мной. – Дьявол твой папаша или он просто тебя вырастил? Зарычав, я накрылась одеялом с головой. – Не хочу жаловаться, у меня все-таки отдельная комната и все такое, но… – Вот и не надо, – сказал он, стягивая одеяло с моего лица. – А если серьезно, то тебе пора просыпаться. У нас будет вечеринка. – Что? – Сегодня утром прилетел папа Тэйт, – начал объяснять Мэдок. – Его отпустили на пару недель. Мой папа и мама Джареда тоже приедут в город на выходные. Все уйдут в отрыв, – он лег на спину и положил руки под голову. – Мы решили устроить барбекю и пригласили народ. Нужно, чтобы кто-нибудь прибрался. Я снова накрылась одеялом с головой. – Шучу, – он сдернул его с меня, улыбаясь. – Ты же знаешь, как мне нравится над тобой прикалываться. Я закатила глаза, а потом, теребя в руках краешек одеяла и не глядя на него, спросила: