– Корабль ушел к голландцам… и вернулся. Но теперь это можно считать только прелюдией, – добавила Элви. – Вот, посмотрите, как это понравилось тем, в кольцах. Поверхность Медленной зоны пузырилась, разгоралась, бурлила. Элви такое уже видела. Когда это случилось в прошлый раз, из всех кораблей выжил один «Сокол». Заговорив, она услышала, как звенит от волнения ее голос: – Такое наблюдалось, когда мы потеряли станцию «Медина». Прямое вторжение в границы пространства колец. Это убило «Медину». И «Тайфун». – Но, к сожалению, не убило Танаку, – заключил Амос. Поверхность пузыря играла переливами зловещего полярного сияния. В свет проникала тьма. Элви заметила, что скрючилась, будто закрылась от удара в живот. И заставила себя распрямить спину. – А потом… вот, – сказала она. Кольца врат все разом полыхнули белым, на три страшные долгие секунды перегрузив датчики телескопов. Когда свет начал меркнуть – словно кто-то медленно протяжно выдыхал, – пространство колец стало прежним: все дюзовые конусы, все транспондеры, все корабли были на месте. В том числе колонистский корабль, пропадавший у них на глазах. – Загорелись не только врата Адро, – заметила Наоми. – Да, все. И то, что случилось, повлияло на сознание. Большая часть присланных полковником Танакой данных относится к этому эффекту. – Эффект выпадения памяти? – спросила Наоми. – Нет, – отозвался Фаиз, – совсем, совсем другое. – Создается впечатление, что сознания всех, находившихся в пространстве колец, объединились в сеть, – сказала Элви. – Все команды, все корабли. Естественно, все ошеломлены. Но есть свидетельства, что каждый стал участником чужих воспоминаний и переживаний. Амос почесал подбородок. – Похоже на то, как выходит у нас с Искряшкой. – Действительно, очень похоже на то, что ты, Кара, описывала при погружениях в БИЧ. – Бич? – переспросил Амос. – Алмаз. Библиотека. – А почему «бич»? – удивился Джим. Элви хмуро отмахнулась. – Суть в том, что, наблюдая за вами, – она кивком объединила Амоса с Карой, – мы объясняли происходящее вашей модификацией ремонтными дронами. Но случившееся в пространстве колец коснулось не модифицированных людей. Эффект длился недолго. Собственно, почти мгновенно прекратился. Любопытно и излучение колец. Посмотрите. Дисплей выдал что-то похоже на невероятно сложную паутину. Элви движением руки развернула ее и оглянулась на Джима. Тот кивнул и ответил: – Понятия не имею, что это. – Связь между вратами, – сказала Элви. – Мы предполагаем, что излучение связывает врата, подобно связи между Карой и… алмазом. – Врата говорят друг с другом? – удивилась Наоми. – Мы использовали их как транспортную систему, но, видимо, это еще и система связи. По шее у Джима поползли мурашки, он передернулся. – Амос что-то говорил про свет, способный мыслить. – Да, – согласилась Элви. – Одна из моделей довольно точно соответствует нейронной сети. Она небольшая, зато распространение сигналов имеет отчетливое сходство. Это всеобъемлющая сеть, где каждое соединение играет роль синапса, так что их получается около миллиона. Раз в десять меньше, чем в мозге плодовой мушки. Если разные частоты работают как отдельные соединения, им для ума домашней кошки понадобилось бы десять миллионов частот… – Вы хотите сказать, что врата живые и мыслят? – спросила Наоми. Голос у нее вздрагивал, как от испуга. – Нет. Но я этого и не отрицаю, хотя для биологического организма система довольно простенькая. – Элви помолчала. – Я надеялась вас успокоить. – Не скажу, чтобы получилось, – проговорил Джим. – Не получилось, – подтвердила Наоми. – Совсем. Элви закрыла настенный экран и развернула к ним ладонник. – Извините. Я так давно в этом купаюсь, что рада наткнуться на что-то не слишком ошеломляющее сложностью. Моя подруга по аспирантуре пять лет строила модель белковых каскадов в кишечнике окуня. От меня требуется проворачивать работу той же сложности за полчаса и по пять раз на дню. Бесчеловечное требов ание. – От меня требуется посредством дерьмовой связи контролировать подпольное правительство тринадцати сотен систем с миллиардами людей, воображающих, что их дело главнее всех, – покивала Наоми. – Я вас понимаю. – Дайте попробую еще разок, – предложила Элви. – Есть и хорошие новости. С тех пор как кольца начали излучать, ни в одной системе не случалось событий. Не было провалов сознания. Не менялись физические константы и законы природы. Не было новых Сан-Эстебанов с гибелью ничего не подозревающих беззащитных людей. – Не понимаю я этого, док, – сказал Амос. – Они не могли этого прекратить. – Они? – переспросила Наоми. Амос кивнул на погасший экран, будто ждал от него объяснения своим словам. – Те, кто все это построил. Они погибли. Когда у них началось, они этого остановить не сумели. Они закрывали врата, отгораживались карантином. Но ничто не остановило атаку. – У них не остановило, – признала Элви. – Тем интереснее происходящее у нас. И еще один фактор – это их объединенное сознание. Среди прочих эффектов у людей возникало впечатление, что они проживают не свои жизни. Иногда эпизодические воспоминания. Иногда продолжительные. Ручаюсь, собранные полковником Танакой данные породят миллиард докторских диссертаций по кодированию биографической памяти, но одно впечатление то и дело повторялось: восприятие мужчины, существующего, но не здесь. О нем упоминали более двух процентов переживших событие. И мои данные с этим согласуются. Кара его видела. Этого другого. Все обернулись к девочке. На минуту она показалась будто меньше ростом, беззащитнее. Просто девочкой, какой была когда-то. Элви ожидала ее ответа, но ответил ей Амос: – Дуарте. Вы полагаете, что это Дуарте. Фаиз пожал плечами. – Он кардинально модифицирован технологией протомолекулы. Он выскочил из комы и пропал. А тут такое. Да, нам трудно предположить что-то еще. – Так он что, не просто пропал, а испарился? Превратился в протомолекулярное привидение? – спросил Амос. – И скитается по сети? На Джиме лица не было. Наоми взяла его за локоть, легонько пожала. Кара смотрела на Амоса, и Элви не могла разобрать, неловко ей от его присутствия, или она ждет от него защиты. – Что с ним произошло в физическом смысле, понятия не имею. Однако возможно, – сказала Элви, – что он… паразитирует на проводимых нами исследованиях. Видит то же, что и Кара с Амосом. А использует на свой лад. – Что он вышел из комы еще могущественнее, чем был, – проговорил Джим. – Это только гипотеза, – напомнила Элви. – Что будем делать, если она подтвердится? – спросил Джим. Элви взяла себя в руки. – Я думаю, надо провести парное погружение. Подключить Амоса и Кару к отдельным системам датчиков, вывести катализатор, отправить их в библиотеку вместе. Имеется существенная вероятность, что вдвоем они сумеют лучше управлять происходящим, чем удается одной Каре. – Управлять – это хорошо, – протянул Амос. – А если получится, что нам тогда делать? – Попробуйте с ними поговорить. Глава 28. Танака Танака, еще проходя врата, не сомневалась, что след простыл, однако на подтверждение этой уверенности ушло время. База Гевиттер была крупнейшим сосредоточением сил Лаконии в системе Бара Гаон. Она представляла собой три вращающихся кольца. Неподвижный сухой док в центре обходился без гравитации. Постоянный состав базы насчитывал почти семь тысяч военных и персонала. Вокруг все время патрулировали два истребителя того же класса, что и «Предштормовой», мониторили трафик в кольце и коммерческие рейсы в системе. Бара Гаон стал важнейшим промышленным центром Лаконской империи. Ровно посередине зоны Златовласки располагалась планета с водой и почвой и с таким слабым наклоном оси, что смена сезонов ощущалась лишь легким намеком. При образовании этого шарика имела место значительная вулканическая активность, насытившая кору полезными ископаемыми, а почвенный слой легко адаптировался под земную органику. На орбите планеты висел комплекс Бара Гаон – огромное сооружение, составленное из корабельных верфей и требующих низкой гравитации производств. Связав следящую систему Гевиттера с «Дерехо», они увидели, что кроме двух истребителей в Бара Гаоне имеются четыре спутниковых телескопа в глубоком космосе, три дюжины лаконских станций радионаблюдения и семьдесят три движущихся корабля. И никто не видел, чтобы в кольцо входил «Росинант». Правда, войдя в систему, «Росинант» мог скрыться при помощи подполья, но кто-то должен был заметить его при прохождении врат. Танака поручила своей разведке хорошенько покопаться в прошлом губернатора, проверяя ее на связи с сопротивлением, но это уже для проформы. Танака не ждала, что они что-нибудь найдут. Просто она взяла ложный след. – Похоже, это был тот грузовик с Фирдо, «Прощение», – говорил Боттон, присоседившись к ней за стойкой в баре для старшего офицерского состава. Положив свой терминал на стойку, он вывел объемную голографическую модель. – Бывший колонистский транспорт в коллективной собственности. Капитан Экко Леви.